Воспитанник Шао.Том 1 - Сергей Разбоев

Шеф отчетливо помнил, когда американцы начали запрашивать специалистов национальных видов борьбы. Уже тогда Чан с подозрительной осторожностью начал присматриваться и к тем, и к другим. И шеф был согласен: в тех вещах, где месть могла перейти в рамки тотального уничтожения, нужно сохранять чувство дистанции и безопасных отношений. Но на том, что эти отношения не должны влиять на сам ход работы и отношения внутри отделов общественной безопасности, тоже всегда настаивал и требовал выполнения всех формальных и прочих увязок. И теперь, когда явно в полковнике начала прослеживаться медлительность, сверхосторожность, словоохотливость, но опять же прикрытая какими-то неизвестными соображениями, генерал по-простому стремился понять подчиненного. Узреть пружины, сдерживающие бьющую через край инициативу подчиненного. Другому запросто указал бы на издержки службы. Но одергивать Чана в вопросах преданности работе было слишком некстати. И сейчас, размышляя о своих сомнениях, генерал был уверен: чем бы ни закончилось дело монаха, полковник сможет представить все в терпимом виде, найти аргументы, подтверждающие обоснованность его действий. Это был Чан.

Чан сидел напротив. Большой письменный стол разделял их. На нем стояло несколько миниатюрных сувенирных игрушек военной техники. Хозяин кабинета часто трогал их, вертел в руках, вытирал с них пыль и разглядывал каждый раз как будто заново. Расставлял на столе стволами к посетителю, без конца забавляясь строгим, воинственным видом игрушек.

Сегодня генерал был явно в располагающем для откровения состоянии. Спокоен. Философски нетороплив, внимателен. Но, размышляя о возможностях шефа, Чан полностью отдавал отчет, что границы начальника доходят только до подчиненных: дальше он, как простой солдат, выходит из строя большой политики, реальной власти. И поэтому речистость генерала не поможет, если подчиненный не утвердит сам в полной мере свои стратегические цели таким образом, чтобы никто не смог обвинить его, полковника, в предвзятости к какой-либо группировке.

«С шефом можно сойтись по существу, — размышлял про себя полковник, незаметно наблюдая за его глазами через полировку стола. — Он уже в возрасте. Еще четыре года, и в семьдесят лет у него появится много доброжелателей, мечтающих отправить строптивого начальника на покой, подальше от кухни внутренней политики. Отставка неминуема. И это несмотря на то, что свои дела в течение довольно длительного времени генерал вел весьма успешно. Кто будет следующим? Останется ли Чан также неуязвим для недругов, как сейчас? На них ответит только время».

Это заставляло Чана стать более скрытным, чем обычно, более тщательным в выборе хода. Одними словами трудно склонить к своей истине таких людей, как генерал. Тем более тех, кто выше по рангу. Только самоличная уверенность, сознание того, кто насколько силен, дадут ту сдерживающую мысль, чтобы понять: не так-то сильна на местах власть центра, чтобы уповать на нее как явление свыше. Выждать время. Подвести шефа к финалу так, чтобы поверил, что доверительные контакты нужно поддерживать со всеми, кто имеет влияние и собственную силу на территории метрополии. Тогда можно в запутанных дебрях китайской действительности, и ужасных лабиринтах взаимоотношений между группировками, формациями, партиями иметь сообразующую силу, подправлять события в нужное русло, заставлять тех и других считаться с законной властью и с теми положениями, которые требует государственность.

Зачем это Чану? Сам бы он не ответил. Почти все шло своим чередом. То, что выработалось годами, чего требовала его чисто китайская натура со всеми сложностями и выгодами его работы.

Время утомительно затягивалось: Чан решил начать разговор, не торопя события, настраивая тему на ход своих мыслей.

— Три провинции — Гуйчжоу, Хунань, Сычуань, готовы встретить агента. Армейские подразделения стараемся использовать в самых малых количествах, порядка двух-трех полков. Они только для блокирования территории дозорами, занятия перевалов. В основном надеемся обойтись своими силами.

— А в Пяти Кряжах? Разве я не советовал утвердить там наблюдательные пункты? — с недовольством в голосе прошамкал генерал.

Чан согласно кивнул головой:

— Боюсь, что туда мы опоздали. Я не стал распылять силы дальше. Мы контролируем большую территорию. Все прочее излишне. В начальном виде план таков: выйти на след, определить путь движения, составить вероятный маршрут его дальнейшего следования и в месте наиболее подходящем встретить всеми имеющимися силами с таким расчетом, чтобы ни он сам, ни монахи не смогли использовать свои возможности и уловки, как это им удавалось раньше. Если будет замечено продвижение мобильных групп со стороны монастырей, предполагается под видом маневров ввести дополнительные части. Отсечь их от агента, перекрыть иные пути отхода.

Генерал положил несколько сувениров на бок. Нервно перебрал пальцами:

— Не считаете ли вы, товарищ Чан, что не стоит совать своих людей там, где можно и должно обойтись армейскими частями? Для того она и создана. Народная армия. Или наши обученные кадры равноценны новобранцам из деревень?

Чан слабо улыбнулся. Потер виски.

— Нет, конечно. Но не хотелось бы, чтобы тот непозволительно настойчивый слушок в народе, который опасно нарастает, разрастался далее. Это против нас. Толпа всегда враждебно настроена против тайных служб. Как бы они там не ополчились и не вышли с палками, как в Шанхае и других отдаленных городах.

— Все же, — шеф надавил пальцем на танк, — необходимо держать моторизованные части в состоянии готовности. За что, спрашивается, тогда платить пехоте, если за все будут отдуваться наши службы.

— Если обстановка потребует, мы введем до четырех полков. Но это только в том случае, если опергруппы будут запаздывать.

Генерал с сомнением посмотрел на подчиненного. Сувениры он больше не трогал. Лицо застыло.

— Неужели столько надо, чтобы изловить одного?

— Горы, — развел руками Чан. — Район большой. Перекрыть нужно все, что ведет из района Лючжоу в западные и северные провинции. Монах легок на ногу. Меня поражает его скорость передвижения по суше. Сначала на воде он нас обставил, теперь тут никакой форы.

Генерал небрежно махнул рукой.

— Главное, что он и газетчиков далеко позади оставил. Но горы, — снова побарабанил по столу. — Там мы слабы.

— Этого и я опасаюсь, — быстро поддакнул полковник.

— Ну ладно. Это техническая сторона. Mеня интересует сейчас, кто ведет розыск, результаты встреч с профессиональными школами, серьезными оргонизациями.

Чан откинулся на спинку кресла.

— Положение двойственное. Юг есть юг. Древние профессиональные течения, свято берегущие свои традиции, братство, нейтральность во взаимоотношениях с властями резко отклонили наши предложения. Но не потому, что они не лояльны к власти, — Чан зорко следил за лицом шефа. — Нет. Они настойчиво напоминают о ветхих свитках, где кровью писано о вечной и нерушимой клятве братств и невступлении в тяжбы любого толка друг против друга. Другие, не связанные подобными обетами, не решаются из-за актов мести, которые непременно последуют в дальнейшем. Против — «Белого лотоса» никто не заикается выступать. Тем более против «Направленной воли». Хотя это только предположения, кто наш истинный противник. Данное течение считается самым замкнутым. На свет приводит своих представителей только для соревнований. Считают, что все сильнейшие мастера там. Оно не многочисленно. Не более десятка монастырей.

— Значит, там, — напомнил о своей эрудиции генерал, — не более четырехсот человек. А самих мастеров сколько они могут иметь?

— Тех мастеров, которые могут чародействовать, меньше, но где-то в пределах сотни.

— Хм-м, — протяжно фыркнул генерал. — Кучка песка, незаметная на поверхности барханов пустыни.

— Кучка. Но представьте, — Чан заговорил быстрое, — чтобы не раздражать эту кучку, «Черный лотос» выслал труп одного из своих главарей патриархам «Лотоса».

— Да, — недовольно поморщился генерал, — вам информация подается оперативнее. Что-то есть в ваших руках, что заставляет подчиненных шевелиться.

— Стараемся, — вроде как скромно ответил Чан,

— Видите, я говорил вам, что монастыри подозрительны. Особенно те, что в тибетском районе. Вроде богобоязнены, жизнью мирской не интересуются. А как только сталкиваются интересы в горячей точке, так зришь целый организованный синдикат: подготовленный, озлобленный, — генерал без интереса трогал русскую тачанку. — Что ни монастырь, то банда со своими уставами, церемониями, укладом жизни, традициями. Потенциальная оппозиция.

— Насчет преступности вопрос спорный. А вот что касается выжидательной оппозиции, то где ее нет. Каждый недовольный находится в подобном отношении к властям. Лично к Шао и близким в нему претензий нет.