Генри VII - Милла Коскинен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но проблема не в глазе, разумеется, хотя вокруг этой особенности можно было написать целый трактат при желании. Проблема в том, что никто до сих пор не знает, как подходяще именовать человека, изображённого на портрете — Плантагенет, или Ричард Английский, или Перкин Варбек? И в том, что портрет и без всяких доказательств свидетельствует о поразительном сходстве модели с тем, кто был, по его утверждению, его отцом — с королём Англии Эдвардом IV.
По официальной версии Тюдоров, им самим подписанной, он не был принцем. По этой версии, его отцом был таможенный сборщик Джон Осбек (или Пирс Осбек), и вырос он в Турне, на границе Франции и Бургундии, откуда тётушка отправила его изучать фламандский, когда он был совсем маленьким. Но вскоре началась война между эрцгерцогом Австрии Максимилианом и регентом Нидерландов, и мальчик вернулся домой. Ему не было и 10 лет, когда он отправился в Антверп с местным торговцем Барло, но по прибытии чем-то тяжело заболел. Месяцев через 7, он поступил на службу к Джону Стрю, (английскому?) торговцу, и от него — к супруге Эдварда Брамптона, в качестве пажа. Так он попал в Португалию. Через год, Португалия ему надоела, и он перешёл на службу к какому-то бретонскому купцу, с которым отправился в Ирландию. И вот там йоркистские мятежники наняли его, чтобы он изображал Ричарда Шрюсбери, герцога Йоркского.
Сам сэр Эдвард Брамптон рассказал историю молодого человека по-другому. Его спрашивали — в 1496 году, спрашивали испанские дознаватели. Сэр Брамптон тогда сказал, что мальчик, поступивший на службу к его жене, был сыном сигнальщика Бернала Юберка, отданным в ученики органисту, от которого через несколько лет сбежал. Брамптон рассказывал, что «парнишка» был ассистентом лавочника, торговавшего иглами и кошельками, когда они встретились. Лавка была напротив дома, в котором сэр Брамптон с женой тогда обитали, уехав из охваченного чумой Брюгге, и «Пирс» подружился с французскими детьми, жившими при дворе леди Брамптон, и, когда Брамптоны отправились в Португалию, умолил их взять его с собой — чуть ли не против желания супругов. Из Португалии он, тем не менее, почти сразу уехал, объявив своим господам, что хочет домой. А потом сэр Брамптон узнал, что их «Пирс» объявился в Ирландии как сын Эдварда IV.
Сэр Брамптон в протоколе вообще избегает как-то именовать своего временного слугу, используя пару раз слово “moço” (мальчик-слуга), пару раз — “rapaz” (юнец), и «полагает», что тот называл себя Пирис или Пирс. Впрочем, лорды действительно не знали своих ординарных слуг по именам, так что здесь в принципе удивительно, что сэр Брамптон вообще не отказался от показаний под предлогом, что знать не знает, о ком речь.
Обе версии «простонародного» происхождения имеют общий, не всегда очевидный для не-современников подтекст. Они описывают искателя приключений, тип хорошо знакомый в Европе тех лет. Это, собственно, объясняет, почему Генри VII так долго ничего не предпринимал против своего «Перкина Варбека». Он, как никто другой, понимал, что написанные высоким стилем эдикты о самозванце просто укрепили бы мнение многих, что «Перкин» — это действительно Ричард Английский. А вот искатель приключений, применяющий свои таланты на благо тех, кто его нанимает, и никак не связанный с нанимателями общей целью и идеологией, был более понятен современнику в качестве фальшивого принца. Одна из ролей, не более того. В это можно было поверить.
“I went into Portugal in the company of Sir Edward Brampton’s wife in a ship that was called The Queen’s Ship”[118], — напишет «Варбек» в своём официальном признании. Согласно всем версиям его жизни, это случилось на Пасху 1487 года. Сам Брамптон свидетельствует о совместном с «Варбеком» периоде чрезвычайно небрежно: малец выплакал себе морское путешествие, но держать у себя Брамптон его не собирался — никаких особых способностей за юнцом не наблюдалось, так что и в пажи он не годился, а от французских сорванцов он, Брамптон, и так уже устал. Когда семейство переезжало в Лиссабон, «Пирсу» дали понять, что он свободен.
Понятно, что протокол писался для Генри VII, и рассказ был для Генри VII. Но и на самом деле, в Португалии никто не заметил связи между самим Брамптоном и «Пирсом», юнец фигурировал во всех бумагах исключительно как паж леди Брамптон. Только Бернар Анрэ утверждал, что именно Брамптон натаскал будущего претендента на трон Англии в тонкостях йоркистского вопроса. Да и в показаниях самого «Перкина Варбека» промелькивает подлинное чувство, когда он свидетельствует о том, что понял — Брамптон не хочет видеть его в Лиссабоне. Именно разочарование погнало его прочь из Португалии.
Что ж, для подростка, кем бы он ни был, сэр Эдвард Брамптон не мог не стать центром маленькой вселенной. Пират и джентльмен, еврей и христианин, придворный, дипломат, моряк, торговец, богач — Брамптон был потрясающей личностью. Он сам появился в Лондоне 1468 года из ниоткуда, заявившись в London Domus Conversorum, пристанище для евреев, пожелавших окреститься. Как тогда было заведено, его крёстным стал сам король. Так Дуарте стал Эдвардом.
По его собственным словам, из Португалии он бежал на ялике, не имея с собой ничего, кроме плаща и меча. После того, как убил на дуэли человека, обозвавшего его «бастардом». Сам Брамптон намекал, что его отцом был человек благородный, но никогда не надевал на себя личину чужого имени. Дуарте из Брандао, позже — Эдвард из Брандао, этого имени ему хватило для взлёта.
Как и полагается искателю приключений, сэр Брамптон не обременял себя ненужным — идеологией и политическими легендами. В 1467 году он был португальцем и евреем, в 1468 — англичанином и христианином, в 1479 году — снова португальцем. Он был йоркистом в королевстве, где правили Йорки. Он перешёл на службу к португальскому королю, когда когда Генри VII захватил престол и его прежние покровители оказались вне закона.
Но его отношения с Ричардом III выглядят интригующе.
2
К 1484 году Брамптон, и без того разбогатевший на торговле шерстью и вином,
