Четыре выстрела: Писатели нового тысячелетия - Андрей Рудалёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стандартные здесь и комментарии. Во многих из них авторы юморят над фамилией, вспоминают псевдоним. Шутят, походя отказывая во владении словом, говорят о конъюнктурности. Плевать на безопасном расстоянии в спину у нас любят:
Сергей Зайцев: «Прилепин не интересный. Мастеровитый, оседлавший волну, но не более того».
Nikolay Kuznetsov: «Я, честно говоря, мастерства не увидел. Волну оседлал – это да. Как конъюнктурщик – хорош».
Сергей Постнов: «Меня вообще удивляют люди, способные читать от корки до корки всё такое… (меня ж вот – если срубило на втором абзаце «саньки» – я ж ни в жизнь больше Прилепина читать не стану… голова-то – не помойка ж…) а на все всхлипы о том, что люди стали меньше читать, хочется ответить: так вы говна не пишите, и сразу всё ок с чтением станет!))) как-то так…»
Юрий Александрович: «Я частенько задаю себе вопрос: кто вообще читает подобных авторов и, если это молодые люди (не о тебе, разумеется), то какую литературную эстетику могут привить незрелым умам подобные авторы».
Fedor Busov: «Прилепин просто не умеет писать. Стилистикой не владеет. Может быть, некоторые находят в нем брутальный шарм. Не знаю».
Анжелика Барсукова: «В целом согласна. Прочтение “Обители” вызвало сходные чувства. Про безыдейность только не поняла. Что Вы имели в виду?»
Nikolay Kuznetsov: «Нет идей ни в плане сюжетных находок, ни техники письма, структуры текста, ни, простите за моветон, социального анализа – вообще ничего. Труха. Добавлю цитату из Тарантины: “Если ты снимаешь кино о том, что война – это плохо, то зачем тогда вообще делать кино? Если это всё, что ты хочешь сказать, – скажи это. Всего два слова: война – это плохо. То есть всего три слова. Хотя два слова будет еще лучше: война – плохо”».
Анжелика Барсукова: «Монохромная плоская картинка война-плохо (тюрьма-плохо) не про “Обитель”. Каждому отдельному персонажу тюрьма – свое. Причем это “свое” еще и меняет окраску по ходу повествования. Но увольте, это произведение не заслуживает нашего с Вами детального литературоведческого анализа. Автор не заслуживает тем более».
Татьяна Машковцева: «Хотелось бы защитить Прилепина, хотя бы из протеста. Это сложно, но я нашла. “Обитель” не роман, это нормальный квест-бродилка. Для молодых».
Dmitry Rancev: «Когда только началась шумиха вокруг Прилепина, попался в руки тематический номер “высоколобого” журнала, не то Esquire, не то Сноб, там были рассказы известных литераторов об отцах. Прилепинский текст был объемный и невероятно ужасный. Т. е. это полное отсутствие даже наметков минимального вкуса и какой-нибудь стилистической дисциплины. Причем, к сожалению, там не было стремления к нулю, могло бы получиться и концептуально, но было много каких-то случайных языковых псевдоозарений, аляповато смешанных с совершенно убогим слогом. Словом, графоманство в худшем смысле слова. Больше Прилепина я не читал. Надеюсь, ничего важного не пропустил».
Dmitrij Poparev: «Прилепин… далее только матерно».
Веселые, милые люди! Но это еще что. Польское издание «Tygodnik Powszechny» сделало из Захара нечто инфернальное – русского демона, захватывающего Запад: «Запад, как для Запада характерно втихаря, возбуждается Прилепиным. Нечто странное, сильное, прямо из России, из ядра темноты. Говорит странные, ужасающие, но в то же время захватывающие вещи. Такой усиленный Путин. Мифический, демонический русский бес» (https://www.tygodnikpowszechny.pl/genialne-i-przerazajace-czyli-mistrz-literatury-partyjnej-35332).
Критики хотят односторонности. Многогранная личность сложно воспринимается. Ее надо загнать в рамки привычной схемы, концепции. Идеологически заряженное общество любит мифологизировать.
Типичная позиция: вот проза Прилепина – это да! А публицистика – мрак и жесткач.
В Фейсбуке Захар как-то привел высказывание актера и продюсера Михаила Козырева: «Вы знаете, где я и где Захар Прилепин. Но вот какая штука: талантливые вещи цепляют меня независимо от политических убеждений… Я порой не могу ответить “что тебе в этом? зачем?” Это точная зарисовка. Поэтому вывешиваю ее у себя. Портрет времени». И еще одна цитата Козырева: «Захар – это Доктор Джекил и Мистер Хайд. Вот здесь в фейсбуке – это ура-патриотическое месиво прогосударственного (когда-то революционно настроенного) человека, а ныне крым-наш-Донбасс-наш-славься-отечество-государственника. А в книгах и в лучших песнях это один из самых ярких творцов современности. Такой вот разрыв шаблона…» (кстати, об этом шаблоне и его разрыве Прилепин говорит в своей книге «Взвод»).
Захар прокомментировал это так: «Я уже раз сто объяснялся, что наша с либералами революция – всегда была взаимоисключающей. Наша революция – это победить их революцию. Об этом в романе “Санькя” было сказано всё. Впрочем, разве только Миша это не понимает? Всевозможной мерзости из т. н. “патриотического лагеря” по своему поводу и поводу НБП, и другим поводам я слышу и вижу столько же, а иногда и больше. Так что, всё в норме. Поём дальше. Джекил, Джекил, я твой Хайд. Женя, я твой Захар».
Возникает и другая позиция: в публицистике Прилепин – образцовый патриот. А в прозе совершенно не понятен, проза – чернуха. Возможно даже – русофобия.
Писатель должен заниматься литературой. Зачем лезет в политику, зачем заделался телеведущим, зачем поет?! Знай свой шесток.
Писатель должен, должен… И всё в рамках школьного представления. Должен быть нищ, диковат, неотмирен. А тут демонстрирует успешность и даже лоск, появляется в каждом утюге.
В «Литературной России» доктор исторических наук Владимир Шульгин как-то заметил, что у писателя «непонятный симбиоз русского патриота и писателя постмодерна, чурающегося единой правды-истины и правды-справедливости» (http://www.litrossia.ru/item/8716-zakhar-prilepin-umene-vsjo-sovokupit-ili-razdvoenie). Ему странен «второй Прилепин»: «Для него грязь и смрад земной жизни стали объектом отображения, хотя с платоновых времен очевидна недопустимость “фотографического реализма”. Главный философ всех времен знал, что из правильно устроенного государства духоносные мудрецы-правители должны изгнать “подражательное” искусство. Зачем дублировать человеческие мерзости на листах книг? Художественная правда состоит не в изображении душевных и иных помоек, а в показе правды человеческой души и сердца. Только это и является оправданием литературы. Зачем раскрывать книгу, чтобы почувствовать запах фекалий и т. п.?» Ну и далее в таком же духе бесконечный набор морализаторских сентенций.
Захар отреагировал в Фейсбуке: «В “ЛитРоссии” огромная патриотическая статья
