Сброшенный корсет - Сюзан Кубелка

Незнакомка приподняла полу своего красного платья, и я увидела пару черных зашнурованных сапожек.

— Это особые сапожки, их специально шьют для оперных певиц небольшого роста. У них двойная подошва, и на сцене они позволяют выглядеть намного выше. Я заказала себе тройную подошву. Посмотрите! И при этом сапожки легкие, как перышки. Могу в них даже танцевать!

— Танцевать? Это выглядит, как будто… как будто ты стоишь на платформе.

— Все равно можно танцевать! А волосы? Я их высоко зачесала, а поверх надела парик из длинных черных волос. Мантилья держится на высоком гребне. Если надеть высокий парик с высоким гребнем, выглядишь еще выше. А сапоги делают меня длиннее снизу. Я на целую голову выше, чем ваша маленькая Лизи, которую все знают. А сейчас я даже выше вас.

— Ты гений!

— Стараюсь, — скромно заметила Лизи. — Я и средь бела дня могу пройти по Главной площади Эннса, все будут смотреть мне вслед, и никто не узнает, кто я на самом деле. Даже почтенная фрау Танцер не узнала бы меня в таком виде. Я ради шутки уже пробовала. — Она раскрыла свой роскошный веер, подбоченилась, упершись левой рукой о талию, и зашагала взад и вперед по комнате, двигаясь совершенно по-новому. Такой я никогда ее не видела: она действительно производила полное впечатление испанки. Такого фантастического превращения я еще никогда в своей жизни не наблюдала.

Лизи засмеялась:

— Неплохо, а?

— Господи, где ты научилась всему этому?

— Когда жизнь такая короткая, всему быстро учишься, если, конечно, есть голова на плечах.

— А кто помог тебе так зашнуроваться?

— Никто. Сама умею.

— Но как тебе удалось?

— Это мой секрет. Я пошила корсет, который зашнуровывается спереди. Это моя выдумка, и я очень горжусь ею!

— Ты и шить умеешь?

— Должна уметь, фройляйн Минка. У меня ведь нету денег на дорогих портних.

— А как тебе удалось изменить лицо?

Лизи улыбнулась, польщенная моим вопросом.

— У меня есть театральный грим, как у настоящей комедиантки. Добавила немножечко теней слева и справа от носа, увеличила рот красной помадой, зачернила светлые брови и наклеила мушку пластырем на щеку. Черные волосы с парика распустила по ушам — лицо сделалось длиннее, видите? И цвет лица другой — как у настоящей испанской доньи. Оле! — Она подняла руки над головой, щелкнув пальцами, как делают танцовщицы фламенко. — А сейчас, — сказала она, снимая черные кружевные перчатки, — подойдите ко мне. Я тут все приготовила для вас. Видите, на кровати — это ваш костюм. Сейчас мы из прелестной барышни сделаем бравого солдата, ефрейтора-сердцееда. Все дамы с Бастайгассе будут у ваших ног. Какую конкуренцию составит барышня господам на вечеринке! Ох, что будет! Я прямо сгораю от нетерпения. Вот уж повеселимся всласть.

Она ловко помогла мне переодеться. Впервые в жизни я радовалась своим неразвитым формам. У меня и без корсета была прямая стройная фигура. Первая же униформа, взятая тайком в театральной костюмерной, которую я примерила, прекрасно подошла мне, только сапоги оказались великоваты, но Лизи набила их носками, так что я спокойно могла в них ходить. Это была форменная одежда уланов — с широкими плечами, что меня совершенно не смущало. Мои волосы, правда, были слишком густыми, и, когда я заколола и подняла их наверх, как приказала Лизи, голова моя под светлым париком выглядела чересчур большой. Лизи восторженно оглядела меня со всех сторон.

— Да-а-а, — протянула она, — ну что же, вот у нас и получился маленький ефрейтор с огромной головой. Ну ничего. Нахлобучим побольше шапку и наклеим усы поменьше. Сейчас уже лучше. Вот так! С таким молодцем можно и на людях показаться!

Я сидела перед зеркалом у туалетного столика Лизи и внимательно рассматривала себя при свете свечи. В таком мундире, с париком и светлыми усами я действительно была похожа на молодого человека. Даже чересчур молодого — можно сказать, на желторотого юнца. Пройдет ли этот номер?

Лизи неодобрительно покачала головой:

— Сосунок какой-то получился, надо что-то придумать. Сейчас все подправим.

Она взяла грифель, подрисовала мне темные круги под глазами, аккуратно растушевала их большим пальцем так, что остались только темные тени. Что-то похожее она нанесла и на щеки. И вправду, я сразу же повзрослела.

— Лучше не бывает! — воскликнула Лизи, критически оглядев меня, — можно было еще подрисовать шрам на подбородке или на лбу, но уж больно не подходит к вашему типу лица. Вы — славный паренек, душка, маленький амурчик при гордой испанке. Интересная из нас парочка получилась.

Затем Лизи задула свечи и, перед тем как загасить керосиновую лампу, вдруг схватила мою руку и поцеловала ее.

— До самого последнего момента я боялась, барышня, что вы откажетесь, не пойдете со мной нынче ночью. Боялась, что кураж пройдет. Но вы молодец, у вас прямо мужская храбрость. Вы далеко пойдете. Мне и карты из Марселя сказали то же самое. — Она слегка коснулась моей щеки своим красным веером. — Вперед, прекрасный кавалер! Идемте, мой сеньор!

Мы бесшумно спустились по мрачной черной лестнице и, незаметно проскользнув через двор мимо конюшен, покинули гостиницу с черного хода. Все это время я чуть дышала, но не от страха, а от мучивших меня угрызений совести. «Теперь нет мне спасения», — думала я. Никогда больше Эрмина не оставит меня одну и никогда уже не отлучится, чтобы не подпортить моего будущего. А я вот тайно пробираюсь в бордель вместе с кухаркой, вслед за своим женихом!

— Да хранит нас святая Мадонна, — прошептала Лизи, когда мы оказались на улице, и осенила крестом меня и себя.

Затем я приняла позу, как учила меня Лизи перед зеркалом: с высоко поднятой головой, распрямив плечи, выпятив грудь вперед и втянув живот. Господи, как же хорошо было потянуться, не будучи затянутой в корсет!

Сделав небольшой поклон, я протянула Лизи свою руку. Она ответила мне книксеном.

Мы улыбнулись друг другу, подбадривая себя перед приключением, и шагнули в теплую тревожную ночь.

ГЛАВА 17

Несмотря на поздний час, в городе царило оживление. В этот вечер маскарад был не только в «Пивном источнике». В «Золотом быке» давали летний концерт. В «Зеленом дереве» праздновали крестьянскую свадьбу, а в «Золотом солнышке» веселились на своей вечеринке члены Клуба холостяков.

Напротив нашего отеля в «Корабле» тоже еще горели огни. Рестораны под открытым небом «Город Линц» и «У трех мавров» были полны посетителей. Из трактира Антона Йеннера возле «Черного орла» доносилась веселая музыка.