Том 5. Жизель. Ступай к муравью - Джон Уиндем

Доктор настороженно посмотрел на адвоката.

— Эй, бросьте! Ну уж не поверю, чтобы вы, опытный юрист, вдруг поверили в какие-то фантазии! Во всяком случае, если вы в них все-таки верите, то давайте допустим еще одну. Поскольку Джейн, бедная девочка, уже покончила с этим делом, у данной фантазии нет абсолютно никакого будущего. Перриган убит, а все результаты его работы превратились в дым.

— Хм, — теперь промычал уже адвокат, — все-таки, на мой взгляд, было бы лучше, если бы мы узнали, что она пронюхала про Перригана и его деятельность как-то иначе, чем вот таким путем. — И он тоже похлопал рукой по рукописи. — Она случайно не интересовалась ветеринарией?

— Нет, я совершенно в этом уверен, — сказал Хельер, отрицательно покачав головой.

— Ну, тогда остается лишь один тревожащий меня момент… Жаль, что Джейн более тщательно не навела справки, прежде чем приступила к исполнению своего плана.

— Что вы, собственно, имеете в виду?

— Она упустила из виду, что у Перригана есть сын. Он тоже биохимик и тоже носит фамилию Перриган. Он с большим интересом следил за исследованиями своего отца и уже объявил, что намерен сделать все возможное, чтобы довести его дело до конца, работая с теми несколькими экземплярами животных, которых удалось спасти от огня.

СТРАННО…

Odd

© 1995 В. Ковалевский, Н. Штуцер, перевод

Когда в конце декабря 1958 года мистер Реджинальд Астер явился по приглашению в контору юридической фирмы «Кропторн, Даггит и Хоув», что на Бедфорд Роу, он был принят мистером Фраттоном — приятным молодым человеком, еле-еле перешагнувшим за порог третьего десятка, но уже успевшим сменить усопших мистеров К, Д и X на посту директора этой фирмы.

И когда мистер Фраттон известил мистера Астера, что, согласно условиям завещания покойного сэра Эндрью Винселла, он является наследником шести тысяч однофунтовых акций «Бритиш Винвинил», у мистера Астера, как выразился позже мистер Фраттон в разговоре со своим коллегой, от удивления чуть не перегорели все пробки.

В соответствующем пункте завещания говорилось, что дар сделан «в знак благодарности за важную услугу, оказанную мне в свое время». В чем состояла эта услуга — не указывалось, и хотя в обязанности мистера Фраттона вовсе не входило совать нос в это дело, можно сказать, однако, что покров, скрывавший его любопытство, был весьма и весьма прозрачным.

Свалившееся как с неба наследство — тем более что каждая акция в эти дни котировалась по восемьдесят три шиллинга шесть пенсов — оказалось как нельзя более своевременным для мистера Астера. Продажа незначительной части акций позволила ему решить парочку наиболее неотложных проблем, и в процессе улаживания соответствующих формальностей наследнику и адвокату пришлось несколько раз встречаться друг с другом. В конце концов наступило мгновение, когда пришпориваемый любопытством мистер Фраттон позволил себе подойти к границе профессиональной деликатности несколько ближе, чем он обычно считал допустимым, и осторожно задал наводящий вопрос:

— Вы ведь не были близко знакомы с сэром Эндрью, не так ли?

Если бы мистер Астер захотел, он с легкостью мог бы дать понять неуместность подобного намека, но он не сделал ни малейшей попытки его парировать. Вместо этого он задумался и внимательно взглянул в лицо мистера Фраттона:

— Я только раз встречался с сэром Эндрью. Наш разговор продолжался около полутора часов.

— Примерно так я и предполагал, — отозвался мистер Фраттон, разрешая себе показать глубину своего недоумения еще отчетливее. — Надо полагать, что это произошло где-то в последних числах прошлого июня, верно?

— Двадцать пятого июня, — согласился мистер Астер.

— А до этого вы не виделись?

— Ни до этого, ни после.

Мистер Фраттон покачал головой в полном недоумении. Немного помолчав, мистер Астер произнес:

— Знаете, во всей этой истории есть нечто совершенно непонятное.

Мистер Фраттон кивнул, но словами ничего не выразил. Тогда мистер Астер продолжил:

— Я хотел бы… Послушайте, не найдется ли у вас времени, чтобы пообедать со мной завтра?

У мистера Фраттона время нашлось, и когда обед кончился, они уютно устроились в укромном уголке клубной гостиной, за кофе и сигарами. После нескольких минут задумчивого молчания Астер сказал:

— Должен признаться, мне хотелось бы, чтоб вся история с Винселлом не была столь запутанной. Не понимаю… В общем, есть в ней нечто полностью сбивающее с толку. Пожалуй, стоит рассказать вам об этом как на духу. Вот что со мной произошло.

Вечер 25 июня выдался просто восхитительным, тем более на фоне в целом малоприятного лета. Я наслаждался отличной погодой, не спеша возвращаясь домой. Торопиться было незачем, и я даже подумывал, не завернуть ли куда-нибудь пропустить стаканчик, как вдруг увидел этого старикана. Он стоял на тротуаре Танет-стрит, крепко ухватившись за решетку ограждения одной рукой и оглядываясь вокруг ошеломленным, как бы остекленелым взглядом.

Ну, в нашей части Лондона, как вы знаете, особенно летом, полным-полно приезжих со всех концов света, и многие выглядят какими-то растерянными. Но этот старикан — ему было далеко за семьдесят, насколько я мог судить — так вот, он был совсем на них не похож. Явно не из числа туристов. Элегантность — вот то слово, которое пришло мне на ум, когда я его увидел. У него была седая заостренная бородка, тщательно подстриженная; черная фетровая шляпа безукоризненно начищена, темный костюм из дорогого материала и прекрасного покроя, туфли дорогие, равно как и с виду скромный, но необычайно изящный шелковый галстук. Джентльмены такого типа изредка попадаются в наших краях, но, как правило, они забредают к нам, сбившись со. своих обычных прогулочных маршрутов. А уж такие одинокие, да еще с остекленелым взглядом — поистине диковинка.

Кое-кто из прохожих, шедших мне навстречу, мельком бросал на старика рассеянный взгляд, рефлекторно оценивая его состояние, и проходил мимо. Я же не прошел. На меня он не производил впечатление просто поднабравшегося… скорее он казался испуганным… Вот потому-то я и остановился возле него.

— Вы нездоровы? — спросил я. — Может быть, остановить вам такси?

Он обернулся на мой голос. Взгляд у него был озадаченный, но лицо умное, чуть аскетичное, чью природную худощавость усугубляли густые седые брови. Мне показалось, что старику с большим трудом удалось сосредоточить на мне взгляд. Ответил он тоже помедлив и явно делая над собой усилие.