Над гнездом кукушки - Кен Кизи

чертовски весело. Слышал, за нами заедут эти мои тетки? Только они мне никакие не тетки, не; знакомые танцовщицы из клуба в Портленде; шлюшки, короче. Ну же, что скажешь?

Наконец я сказал ему, что я неимущий.

– Чего ты?

– Я на мели.

– А, – сказал он. – Ну да, я не подумал.

Он опять немного помолчал и потер шрам на носу. Потом его палец застыл, он поднялся на локте и посмотрел на меня.

– Вождь, – сказал он задумчиво, оглядев меня, – когда ты был большим, во весь рост, скажем, шесть и семь или восемь[36], и весил под двести восемьдесят[37], смог бы ты, скажем, поднять что-то размером с ту тумбу в душевой?

Я подумал про эту тумбу. Вряд ли она весила намного больше бочек с нефтью, какие я в армии поднимал. Я сказал ему, что когда-то, наверно, мог бы.

– Если снова станешь таким большим, сможешь поднять ее?

– Думаю, что смогу.

– Плевать, что ты думаешь; я хочу знать, можешь ты обещать мне, что поднимешь ее, если я тебя снова сделаю большим? Обещай мне это, и получишь не только мой особый бесплатный курс по культуризму, но еще и поездку на рыбалку в придачу, задаром! – Он облизнул губы и откинулся на подушку. – Я в накладе не останусь, спорить готов.

Он лежал и усмехался своим мыслям. Когда я спросил его, как он собирается снова сделать меня большим, он только приложил себе палец к губам.

– Старик, мы не можем допустить, чтобы другим стал известен такой секрет. Я ведь не сказал, что скажу тебе как, верно? Ёлы-палы, взять и раздуть кого-то в полный рост – таким секретом нельзя делиться с кем попало, он станет опасен в руках врага. Ты и сам бо́льшую часть времени не будешь замечать ничего такого. Но даю тебе мое твердое слово: станешь выполнять мою программу тренировки – и вот что будет.

Он свесил ноги с кровати и сел, сложив руки на коленях. Тусклый свет из сестринской будки, падавший ему через плечо, выхватывал из темноты его зубы и один глаз, сверкавший на меня. А по палате мягко раскатывался его задорный голос ярмарочного зазывалы.

– Вот каким ты станешь. Большой Вождь Бромден рассекает по бульвару – мужики, бабы, детвора, все задирают головы, глядя на него: «Ну и ну, что за великан такой – каждый шаг по десять футов и задевает телефонные провода»? Идет себе, шагает через город, только ради девственниц может задержаться, а всем прочим телкам даже нечего мечтать, разве только у вас сиськи, как спелые дыни, красивые крепкие белые ноги, чтобы могли обхватить его мощную спину, и пилотка что надо, теплая и сочная, сладкая, как мед…

И так он вещал в темноте, расписывая мое будущее: все мужики будут меня бояться, а все прекрасные девушки – вздыхать обо мне. А затем сказал, что сейчас же пойдет и запишет меня в свою рыбацкую команду. Встал, взял полотенце с тумбочки, опоясался им, надел кепку и навис надо мной.

– Ну, старик, говорю тебе, говорю, женщины будут просто рвать тебя на части.

И вдруг схватил и развязал мою простыню, снял одеяло и оставил меня без ничего.

– Глянь-ка, Вождь. Ух ты. Что я тебе говорил? Уже подрос на полфута.

И пошел, посмеиваясь, из палаты, между рядами кроватей.

25

Две шлюхи едут из Портленда, чтобы взять нас на рыбалку в открытом море! От этой мысли я с трудом долежал в постели, пока не включили свет в шесть тридцать.

Я первым вышел из палаты и пошел к доске возле сестринской будки посмотреть, неужели там и вправду есть мое имя. Сверху было написано большими печатными буквами: «ЗАПИСЫВАЙТЕСЬ НА РЫБАЛКУ В ОТКРЫТОМ МОРЕ», ниже значился Макмёрфи, а за ним – Билли Биббит. Третьим был Хардинг, четвертым – Фредриксон, и так далее, до номера десять. И там, в самом низу, после девятого, я увидел свое имя. Я действительно поеду на рыбалку с двумя шлюхами; я повторял это про себя снова и снова, с трудом веря в такое.

Передо мной вклинились трое черных и стали читать список, водя по нему серыми пальцами, а как увидели мое имя, стали скалиться на меня.

– Это кто же записал Вождя Бромдена на эту дурачью затею? Индеи писать не умеют.

– Думаешь, индеи умеют читать?

В такой ранний час их белая форма была накрахмалена до хруста, и их руки, когда они двигали ими, напоминали бумажные крылья. Я делал вид, что глухой, слыша, как они смеются надо мной, словно ничего не понимал; но когда мне сунули швабру, чтобы я делал их работу, я развернулся и пошел в спальню.

«К черту их, – сказал я себе. – Тому, кто едет на рыбалку с двумя шлюхами из Портленда, нечего заниматься всяким дерьмом».

Мне было страшновато взять вот так и уйти от них, потому что я еще никогда не шел против того, что велели мне черные. Я оглянулся и увидел, что они идут за мной со шваброй.