по р. Мезени, а за несколько дней до свидания со мной перешел на Русановский завод, находящийся в 25 верстах ниже г. Мезени, где его взяли караулить лебёдку. Здесь я и записал у него 10 июля 3 старины: 1) «Женитьба князя Владимера на указанной и привезенной Добрынею греческой княжне; Илья Муромец и Удолище»; 2) «Победа богатырей черниговского князя Олега со Святогором Романовичем во главе над войсками князя Додона; купанье Святогора с Ильей Муромцем, Добрыней и Алешей Поповичем; смерть в гробу и погребенье Святогора»; 3) «Бой Ильи Муромца с Добрыней, неудавшаяся женитьба Алеши Поповича и рассказ Добрыни о своем бое со Змеем». Я узнал о том, что Аникиев знает старины, совершенно случайно. По дороге из дер. Долгой Щели в г. Мезень я велел остановитъся у Русановского завода, где, как говорил один из гребцов, меня ожидал немнюжский сказитель Е. Садков. Садкова на заводе не оказалось, и так как ехать уже нельзя было, ибо кончился прилив, то я пошел расспрашивать по казармам [дело было вечером], не знает ли старин кто-нибудь из рабочих. В одной казарме Аникиев сказал, что он знает, но долго их рассказывать. Оказалось, что он знает три старины, но поет и рассказывает их только в определенном [вышеуказанном] порядке. В средней старине шла речь о Святогоре. Так как скоро наступала ночь и Аникиев обязан был идти на работу, то я хотел записать хотя бы только про Святогора, про которого мне еще ни разу не пришлось записать старины (с пения). Аникиев насилу сообразил, откуда ему начать, так как поет свои старины подряд. Записав старину про Святогора, я попросил г. управляющего, и тот отпустил Аникиева с работы петь мне старины. Тогда я ночью записал и остальные две. При печати я ставлю их в том порядке, в котором поет их Аникиев обыкновенно, а это длинное отступление я сделал для того, чтобы была ясна причина шероховатостей в развитии действия этих старин, которые могли произойти от необходимости пропетъ для записи сначала среднюю старину. Еще при записи первой старины про Святогора в казарму набралось несколько служащих, которые в первый раз услышали, что есть старины, и были очень удивлены тем, что их знает их работник. Когда же я стал, уже при свечке, записывать в квартире табельщика остальные две старины, то опять пришли эти служащие послушать старины и хотели досидеть до конца, пили чай, курили, но так и не дождались окончания и разошлись, ибо пришлось записывать подряд 4—5 часов до 2 часов ночи. Так как содержание пропетых им старин иногда очень отличается от обычного содержания, то его старины приводили меня сначала в недоумение. Желая узнать, не выдумывает ли он при самом пении, я иногда заставлял его повторить только что пропетый стих, а при чтении всего текста для проверки я иногда заставлял его пропеть какой-нибудь записанный стих, говоря, что не успел записать его; но он пел твердо и повторял почти без изменений [не то, что сказительница на Пинеге]. Очевидно, он или слышал эти старины в таком уже виде от кого-нибудь другого или же, если сам, переделывал их, то переделал их уже давно, так что уже успел утвердиться в переделанном тексте. В его старинах заметно и книжное влияние хотя бы в именах и названиях [напр., греческий царь]: оказалось, что он грамотен и читал «в напечатанной книге, в истории, как крестился и женился [князь Владимир] на Ольге». В его старинах бросается в глаза частое употребление им в качестве прошедшего времени также и первого причастия прошедшего времени. Кроме пропетых старин, он рассказывал обычно про детство Добрыни Никитича, но петь этого не умел.
349. Женитьба князя Владимира на указанной и привезенной Добрынею греческой княжне; Илья Муромец и Удолище
Во славном во городе во Киеви
У ласкова князя у Владимера
Заводилось пированьицо, был почесьён пир.
Уш как фсе на пиру да напивалиса,
5. Они фсе на чесном да наедалиса,
Они фсе на пиру были пьяны-весёлы;
Они фсе на пиру да приросхвастались:
Ишше глупой-от хвастает молодой женой,
А умной-от хвастат да старой матерью,
10. А богатой же хвастат золотой казной,
А сильной-могучей своей силою,
Своей силою хвастат, ухваткой богатырскою.
И стал же у их княсь среди горёнки;
И стал их Владимер фсих выспрашивать.
15. Да стал фсё Владимер у их выведывать:
«Вы ой еси, добрые мои молоццы,
Уш вы сильные-могучие мои богатыри!
Вы многи бывали по цюжым странам,
Уш вы многи бывали да по чюжым краям;
20. Вы не знаете ли кто да мне сопружницы,
Щобы взять мне было можно да молодой женой?»
Выходил тут Добрынюшка Никитиц млад,
Выходил он, среди стал новой горницы:
«Уш ты ой еси, Владимер стольнокиефской!
25. Я бывал же, Владимер, да на чюжых странах;
Я знаю тибе да фсё сопружницу,
Великую княжну да царя Греции.
Если хочешь ты взять ей в сопружницы;
Если хочет она идти, добром возьмём;
30. А не дают ей добром, да возьмём силою.
И пошли миня, царь, с своим челнобитьицом
К тому же царю Великой Грецыи;
Я поеду с письмом к царю там Грецыи;
Если дас<т> он княжну, дак я добром возьму;
35. А не дас<т> он добром, дак я возьму силою
И тою же силою богатырскою!»
Сичас же тут княсь да написал письмо.
Написафши письмо да царю Грецыи
И великой княгини греческой,
40. Тут отправилса Добрынюшка Некитиц млад.
Они видели молоцца, как на коня же сел,
А не видно его было во чистом поли;
Только видно же: ф поли курева стоит,
Курева же стоит, да пыль столбом валит.
45. Тут ехал Добрынюшка Некитиц млад,
Он тут ехал не дорогой, не околицэй.
Его прямо скакал конь богатырьский же.
Он приехал ко граду, ко граду Грецыи.
Он поставил коня да не прывязана;
50. По прыказу своему он говорыл слова:
«Уш ты конь же, конь — да лошадь добрая!
Дожыдай миня, конь, да на сем месте ты,
Не давайсе же, конь, да во цюжы руки!»
Сам от(п)равилса Добрыня да во светлы
