Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

В конце 1943 г. Сун Мэйлин и Сун Айлин проявили вдруг желание помочь Стилуэллу в изоляции Хэ Инцина. Американский генерал, видя, что к этому предложению присоединяется и их брат Сун Цзывэнь, опасался оказаться жертвой нового компромисса. Опасения были не лишены оснований. Сун предпочитал укреплять свои позиции, нежели поддерживать Стилуэлла. Тем не менее американский генерал призвал своих союзников к проведению дополнительных военных реформ.

Во время беседы 6 декабря 1943 г. в Каире Стилуэлл постарался возвратить президента к интересующей его проблеме.

«Я обращаю ваше внимание на то, что наша политика имеет в виду строительство Китая.

Рузвельт:

— Да, да. Построить его. После этой войны будет огромная нужда в нашей помощи. Они хотят займов.

Мадам Чан и генералиссимус хотят получить сейчас заем в миллиард долларов, но я сказал им, что будет трудно получить на это одобрение конгресса. Теперь я не эксперт по финансам (!!), но у меня есть план взять 50 или 100 миллионов долларов и скупить китайские бумажные доллары на черном рынке…»[69]

Президент надеялся, что таким путем он сможет спасти Китай от тяжелого недуга — инфляции… Стилуэлла же интересовало другое. И Рузвельт, как бы улавливая мысли генерала, спросил, сколь долго может пробыть у власти Чан Кайши. Стилуэлл поделился с президентом своими предположениями о возможном смещении Чана с поста главы государства в результате заговора. Ведь в Чунцине снова зашевелилась оппозиция.

«Ф. Рузвельт, выслушав генерала, заявил:

— Хорошо, тогда мы должны искать другого человека или группу людей на его место.

Стилуэлл:

— Они, вероятно, будут надеяться на нас».[70]

Рузвельт просил своих дипломатов держать его в курсе дела относительно развития ситуации в Китае. Помощник президента Г. Гопкинс получил от соратника Стилуэлла Дж. Дэвиса послание со следующими словами: «Генералиссимус, возможно, единственный китаец, который разделяет широко распространенное среди американцев заблуждение, будто Чан Кайши олицетворяет собой Китай».

…В один из холодных дней зимы 1942/43 г. начальник штаба американского соединения в Куньмине Фрэнк Дорн был приглашен в резиденцию Сун Цзывэня. Хозяин простудился и шумно сопел, втягивая лечебные запахи ингалятора. Но его тонкие губы презрительно кривились, когда он начинал говорить о ненавистном своем родственнике. Сун вспомнил, что Чан Кайши обязан был ему своей жизнью в то лихое время, когда различные группировки Гоминьдана столкнулись в борьбе за лидерство в начале 20-х годов. Но нахальный родственник ни разу не проявил и тени благодарности. А периодически обостряющееся кожное заболевание Сун Мэйлин? Оно связано с нервной реакцией — Сун уверен в этом — на отвратительный нрав Чан Кайши.

Из разговора в доме Суна можно было понять, что хозяин нацелился выяснить через гостя реакцию Стилуэлла на свой план замены Чан Кайши. Сун хотел выдвинуть на роль главы правительства представителя военной клики генерала Сюе, а сам надеялся взять в свои руки реальные рычаги власти. Вскоре Сун рекомендовал генерала Сюе генералу Стилуэллу. Но американцы не проявили особого интереса к этой фигуре, дело ограничилось обсуждением.

Расстаться с диктатором оказалось не менее сложным, нежели найти на его место нового человека. Ф. Дорн вспомнил в связи с этим сенсационные факты.

Стилуэлл, возвратившись из Каира в Китай, сразу же в сугубо доверительной форме поведал Дорну об устном распоряжении Ф. Рузвельта, которое, по признанию самого Стилуэлла, поразило американского генерала. Стилуэлл даже замолк на некоторое время. Наконец, сосредоточившись, заявил: «Хорошо, приказ есть приказ, и у нас нет иного выхода, кроме как последовать ему… Я должен руководить подготовкой плана террористической акции по уничтожению Чан Кайши». «Если вы не можете действовать совместно с Чан Кайши, — якобы так сказал Ф. Д. Рузвельт и так были переданы Стилуэллом слова президента, — не можете его заменить, то покончите с ним раз и навсегда». Сам приказ исходил, как предполагал Дорн, либо от помощника президента Гопкинса, либо от одного из высокопоставленных офицеров Пентагона.

— Уничтожить Чан Кайши? — спросил с недоверием Дорн.

— В приказе не утверждается: убить его, — разъяснил генерал. — В нем говорится: подготовить план, что означает только план. Такой план, который никогда не возложат вину за совершенное ни на правительство США, ни на какого-либо американца.

— И все же это приказ, — заключил Дорн.

— Я знаю, насколько это отвратительно, — ответил либерал Стилуэлл. — Обдумайте тщательно план и помните: абсолютно ничего и никогда не записывать. Я обязан сказать вам, что все это дело должно быть особо секретным. Если что-либо просочится наружу, пока идет война, мы окажемся вместе в адском дерьме.

— Но почему я?

— Я обдумывал это с того времени, как покинул Каир. Я остановился на вашей кандидатуре в силу двух причин: вы знакомы с китайской ситуацией лучше, чем кто-либо другой, и вы знаете, чего нельзя сделать в Китае, а в данном случае это настолько же важно, как осознавать, что может быть там сделано…

— Могу ли я, сэр, спросить, кто отстаивал идею подготовки подобного плана? — не унимался подчиненный.

— Конечно, вы можете спрашивать все, что вам угодно. Я не отвечу, однако, на ваш вопрос. Но сообщу вам вполне определенно одно: это не моя идея. Она родилась на самом верху. В следующий раз я буду следовать через Куньмин, дайте мне знать о том, что вы сварите. Вы, вероятно, должны будете готовить это с одним или двумя тщательно отобранными офицерами. Ну а это на ваше усмотрение…

Через неделю Дорн встретился с двумя наиболее доверенными офицерами штаба. «Осознаете ли вы, что может означать подобная акция? А если провал?»— офицеры задавали один вопрос за другим. Собеседники, конечно, понимали, насколько серьезны политические последствия американского заговора против главы союзного государства, да еще в разгар военных действий с державами «оси».

— Шеф, это невозможно осуществить, — заявили Дорну его офицеры.

— Хорошо, подобное не может быть осуществлено. Тем не менее мы должны работать над этим.

Часами обсуждали различные пути осуществления заговора. Застрелить Чан Кайши? Подобный план требовал привлечения к акции американца, и если бы он был убит охраной — возможность такого рода рассматривалась как вполне вероятная, — ответственность за заговор полностью ложилась бы на правительство США. Исключался и яд. Продукты, прежде чем попасть на стол Чан Кайши, опробовал врач. Отрицалась и подготовка взрыва. Тайная полиция могла не только обнаружить взрывное устройство, но и докопаться до его происхождения. «Дворцовый переворот» привлек бы слишком много участников, что резко ослабляло гарантии секретности заговора, к тому же генералиссимуса постоянно окружали хорошо подготовленные и вооруженные охранники.