Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

Генералиссимуса раздражало растущее желание Вашингтона установить официальные контакты с Янь-анью, то есть с коммунистами. Он пугал американских дипломатов ростом влияния КПК, предлагал подменить эти контакты связями со своей… контрразведкой. Упорство Чан Кайши начинало раздражать Рузвельта, и президент посоветовал Чунцину «не предпринимать ничего, что могло бы осложнить сотрудничество Объединенных Наций». Генералиссимус вынужден был отступить, но пошел на новую уловку: «Пошлите, пожалуйста, в Яньань миссию американских журналистов». На вопрос: «Почему только журналистов?»— последовал ответ: «Журналисты — гражданские лица, в то время как американские офицеры представляют правительство своей страны, и их появление в Яньани будет означать подготовку США к непосредственному сотрудничеству с КПК».

Весенне-летнее 1944 г. наступление японцев на материке ускорило события. Для частной встречи с Чан Кайши прибыл бригадный генерал Феррис. Во время встречи американские гости изложили хозяину сверхсекретное послание Вашингтона. Чан Кайши не верил своим ушам. «Положение в Китае безнадежное, и настоятельно диктует принятие решительных мер. Президент поэтому предлагает, чтобы все армии в Китае, включая армии коммунистов, были поставлены под контроль американского командующего. Хотя президент знает об отрицательном отношении Чан Кайши к генералу Стилуэллу, он, однако, считает, что лучшего, чем Стилуэлл, человека по опыту и навыкам для выполнения такого рода задач найти трудно».[78] Чаша терпения генералиссимуса переполнилась, когда ему внушили, что миссия в Яньань — результат политических интриг Стилуэлла.

Летом 1944 г. в Чунцин приехал вице-президент США Г. Уоллес. С 21 по 24 июня состоялось несколько встреч Чан Кайши с высокопоставленным представителем Вашингтона. Чан Кайши навязчиво подчеркивал одно и то же: «Китайские коммунисты — лишь марионетки Москвы», отнюдь не «реформаторы», «аграрные» демократы, как это представляют «несведущие» лица. К последним Чан Кайши относил Оуэна Латтимора, который сопровождал Уоллеса. Генералиссимус хорошо знал Латтимора: ведь он еще в конце 30-х годов нарушил табу и посетил Яньань. Более того, действуя в роли советника в Чунцине, выделялся среди окружающих вызывающей независимостью.

Само присутствие в районах, контролируемых КПК, официальных американских представителей в известной мере явилось бы признанием Вашингтоном КПК как реальной политической силы в Китае. Чан Кайши это не устраивало.

«Будьте добры, не давите, — оборонялся Чан Кайши в беседе с Уоллесом, — поймите, пожалуйста, что коммунисты не представляют собой подходящую силу для военных мероприятий против Японии» Но слишком уж сложно было главному чунцинскому солисту исполнять одну и ту же арию, даже если она порой и производила впечатление на влиятельные силы в Вашингтоне. 23 июня 1944 г. Чунцин дал согласие на посылку американской миссии в Яньань.

Г. Уоллес, действуя по поручению Ф. Рузвельта, пытался втолковать Чан Кайши значение для Китая, для общего дела союзников активизации китайского фронта, а также скорейшего вступления в военные действия на Дальнем Востоке Советского Союза. Итогом встречи стало коммюнике. В нем отмечалось: «Отношения между Китаем и его ближайшим в географическом плане великим соседом — Советским Союзом должны поддерживаться на основе взаимопонимания. Такими должны быть отношения Китая и с другими соседями. Всякого рода конфронтация не может содействовать целям мира».[79] Американские политики, нацеливая Чан Кайши на сотрудничество с Советским Союзом, отдавали дань освободительным идеям антигитлеровской коалиции, учитывали они и опасения, связанные с возможными попытками китайской стороны в случае гражданской войны столкнуть СССР и США.

После своего пребывания в Китае Уоллес составил итоговый доклад. Этот труд увидел свет лишь в период «охоты за ведьмами», в 1950 г. Доклад содержал рекомендацию направить личного представителя президента в Китай для посредничества между Чунцином  Янь-анью. Этим представителем стал с 18 августа 1944 г. генерал-майор Патрик Хэрли, миллионер из Оклахомы. Генерал отличался самоуверенностью, был порывист, нетерпелив.

Спор между Стилуэллом и Чан Кайши о праве самим распределять ленд-лиз в Китае приближался к развязке. Сун Цзывэнь уповал на факторы морального порядка: необходимо помнить о достоинстве нации, которое будет подорвано, если контроль за ленд-лизом останется у Стилуэлла. Хэрлй  напомнил Суну: «…это наша собственность. Мы ее произвели, и можем ее предоставлять тому, кому считаем нужным». Стилуэлл с одобрением встретил деловую, с его точки зрения, позицию Хэрли. Но для успокоения было слишком мало оснований. Ф. Рузвельт делал, казалось, все, чтобы сохранить Стилуэлла в Китае, не видя лучшей кандидатуры на пост главнокомандующего китайскими армиями. «Я надеюсь, — пытался президент убедить Чан Кайши, — что вы примете надлежащие меры для назначения генерала Стилуэлла… Я так настаиваю на назначении Стилуэлла потому, что промедление грозит катастрофой, трагической по своим последствиям как для Китая, так и для совместных усилий в деле достижения победы над Японией». Сам Стилуэлл, опираясь на поддержку Вашингтона, лихорадочно искал выхода. «Если ГСМ (генералиссимус — так называли Чан Кайши американцы. — В. В.) не подпишет требование о назначении меня командующим, — предупреждал он гоминьдановского министра иностранных дел, — я должен буду предложить Соединенным Штатам уйти из Китая».

Копья скрестились в последний раз. «Высочайший» разразился бранью. Ни в коем случае он не назначит Стилуэлла командующим, пусть лучше убирается из Китая. Стилуэлл был объявлен персоной non grata.

В последней схватке Чан Кайши ощущал твердую поддержку генерала Хэрли. «Никто не стоит между вами и Чан Кайши, — докладывал П. Хэрли Рузвельту, — за исключением Стилуэлла…»— и предлагал убрать генерала, дабы не «потерять Чан Кайши и Китай»[80]. Сторонникам Стилуэлла Хэрли представил это предложение в качестве условия, при котором Чан Кайши должен был пойти на соглашение с КПК. Но для генералиссимуса оказалось не так просто освободиться от Стилуэлла. Немало высших офицеров китайской армии и даже некоторые из тех, кто не всегда находился в ладах со Стилуэллом, были не согласны с решением Чан Кайши. Американский генерал, как считали они, понимал Китай и много сделал для него. И генералиссимус решил подсластить пилюлю. В Чунцине заговорили о награждении Стилуэлла орденом «Голубого неба и белого солнца» — высшей китайской наградой, которой обычно удостаивались иностранцы. Генерал игнорировал лицемерный жест хозяина, заявив посланцу: «Скажите этому маленькому ублюдку, чтобы он украсил этой наградой своего осла».