Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

гости, которых тайна из бурдюка лишила сил и разума? Нет, об этом Харка боялся даже думать! То, что он на мгновение представил себе, было просто невозможно. Вождь Маттотаупа никогда ни от кого не может потерпеть поражение и стать посмешищем. Этому не бывать!

— Хватит ли у тебя смелости?

Вождь снисходительно улыбнулся:

— Ты в этом сомневаешься?

— Значит, ты готов помериться со мной силой?

— Хау. Я готов. Я видел, что ты четырежды осушил стакан и сохранил бодрость духа и тела. Ты выпьешь в пятый раз, я в первый. Ты привык пить Огненную Воду, я не привык. Условия равны. Наливай же!

Харка из своего укрытия мог видеть не все. Ему показалось, что Рыжий Джим на этот раз налил в стакан из другого бурдюка, но, может, Харка и ошибся. Во всяком случае, он тут же забыл об этих сомнениях, поглощенный своими наблюдениями. Рыжий Джим протянул вождю наполненный стаканчик, и тот залпом выпил его до дна. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Рыжий Джим снова наполнил стаканчик и тоже залпом выпил его. Они посидели немного, спокойные, невозмутимые, с улыбкой на губах.

— Еще один? — спросил Рыжий Джим.

— Еще один! — откликнулся вождь. — У твоего мини-вакена странный, но приятный вкус. Он холодный и свежий, как речная вода.

— Ты — сильный человек, Маттотаупа. Напиток, который пили твои воины и ты, больше чем речная вода. Вряд ли твои воины стали бы валяться на земле, блевать, кашлять и храпеть от простой речной воды.

— Это верно. Похоже, твоя вода и в самом деле — Великая Тайна.

— Так оно и есть, вождь.

Они выпили еще по стаканчику и рассмеялись: вождь — своим приветливым, добродушным смехом, его гость — с оттенком глубокого удовлетворения.

— Мы — победители! — воскликнул Рыжий Джим. — А завтра ты увидишь, вождь, что мой напиток не только не навредил тебе, но и удвоил твои силы.

— Хау. Хорошо. Я научусь стрелять из мацавакена, а во время завтрашнего праздника мы все испытаем свои силы твоим мини-вакеном.

Маттотаупа достал подаренное ему оружие, и Рыжий Джим обстоятельно, то и дело терпеливо повторяя сказанное, объяснил ему, как им пользоваться.

Харка был счастлив.

Подозрения Четана и Черной Кожи оказались напрасными. Огненная Вода Рыжеволосого не была отравленной. Рыжий Джим говорил правду. Эта вода помогала отличить слабых от сильных. Рыжий Джим, меткий стрелок, и Маттотаупа, великий охотник на медведей, принадлежали к числу сильных, которые сколько угодно могут пить мини-вакен и становятся от этого только сильнее.

А Старая Антилопа и другие воины осрамились, не выдержали испытания, и Харка от души посочувствовал Унчиде и Уиноне, которым завтра предстояло очищать вигвам от этой скверны.

Он встал, чувствуя себя свободным от всяких сомнений и тревог. Его непослушание, нарушение отцовского приказа уже не казалось ему таким дурным поступком, ведь благодаря этому поступку он добыл важные сведения, и теперь ему есть чем ответить на клевету Шонки. Он тайно стал свидетелем победы отца и убедился в искренности меткого стрелка Рыжего Джима. Вспомнив, как Старая Антилопа уселся в огонь, а потом вытирал свои испачканные блевотиной волосы о штаны воина, он опять невольно рассмеялся.

На небе еще мерцали звезды, ночной ветер реял над стойбищем, покачивал трофеи на шесте перед Священным Вигвамом, среди которых висел и мацавакен пауни. Харка смотрел на него без сожаления. У него теперь была настоящая винтовка. И утром он будет упражняться в стрельбе. Маттотаупа и Татанка-Йотанка еще увидят, как дакотский мальчик умеет не только стрелять из священного оружия, но и поражать цель.

Харка дошел до табуна, ласково похлопал Чалого по шее и не спеша вернулся в вигвам Четана. Харка был настолько спокоен и поступок его казался ему теперь настолько естественным, что ему и в голову не пришло так же скрытно проникать в вигвам, как он его покинул. Он прошел на свое место и закутался в шкуру, смертельно усталый, но с улыбкой на губах. Его досада на Четана и Черную Кожу улетучилась. Он с радостью представлял себе, как завтра на глазах товарищей будет вместе с отцом стрелять из мацавакена. А потом даст Четану и Черной Коже несколько раз выстрелить из винтовки. Им, конечно, будет стыдно за эти глупые подозрения, но он не станет их упрекать. А вот Шонке он мацавакен не даст — даже просто подержать в руках.

Наконец Харка крепко уснул. А проснувшись через несколько часов, не сразу открыл глаза. Медленно, деталь за деталью складывалась в его памяти картина вчерашнего дня: медвежья охота, мацавакен, Старая Антилопа, сидящий на углях очага, Рыжий Джим, предстоящий праздник… Потом Харка вдруг отчетливо почувствовал на себе чей-то острый взгляд и открыл глаза.

Над ним стоял Татанка-Йотанка.

Харка еще не успел прийти в себя, но он уже приучил свое тело мгновенно реагировать на любую неожиданность во время сна или пробуждения. Резко откинув шкуру, он вскочил на ноги и схватил в руки лежавшую рядом с ним винтовку.

Молча стоял он перед великим шаманом и вождем, твердо глядя ему в глаза и пытаясь прочесть в них его чувства и намерения. Но лицо Татанки-Йотанки было неподвижно и непроницаемо, как маска. Он тоже не произносил ни звука, а только смотрел на Харку — не по возрасту высокого мальчика, стройного, жилистого. В этом Харка