Любовный поединок - Джиллиан Стоун

Туман прорезали две далеких вспышки. Это был сигнал маяка. Снова раздался артиллерийский выстрел, и над морем прокатилось эхо. На этот раз звук был громче и снаряд упал ближе. Финн, стиснув зубы, греб изо всех сил.

— Не жалейте себя, ребята!

— Мы уже близко, — попытался Сильвен подбодрить гребцов. — Давайте, ребята, давайте!

У Финна сжималось сердце от беспокойства. Кейт находилась где-то рядом и могла попасть под обстрел. Вглядевшись в пелену тумана, он сложил ладони рупором и прокричал:

— Эй, мы здесь!

Маяк снова подал два сигнала. Лодка плыла в полной тишине, скользя по глади вод.

— Как только увидите дирижабль, сушите весла, — отдал приказ Сильвен.

Но его голос заглушил вой сирены с маяка. К нему примешивался гул работающего мотора, доносившийся откуда-то сверху. Запрокинув голову, Финн в просвете между клочьями тумана разглядел очертания летательного аппарата. Дирижабль завис над ними, и вскоре с него спустили веревочную лестницу.

Гладкое брюхо дирижабля находилась как раз над лодкой. Финн поймал концы лестницы.

— Как только я подам знак, пусть поднимается следующий.

Финн повис на лестнице, а затем стал карабкаться по ней вверх.— Жильбер, Орельян, ну где же вы, черти?

Глава 29

Кейт уже привыкла к висевшей над водой тишине, но тут ее разорвал далекий звук, похожий на стон. Лодка с заключенными находилась где-то близко, Кейт чувствовала это. Сквозь туман до нее вновь долетели какие-то приглушенные звуки. Она напрягала зрение, чтобы увидеть, что происходит за плотной завесой белесой мглы. И вот ей снова показалось, будто она слышит скрип уключин и плеск воды. То, что Финн и Сильвен вели себя так тихо, могло означать только одно: их преследовали. Кейт повернула лодку в ту сторону, откуда доносились звуки, и стала грести.

Она вздрогнула всем телом, когда раздались оглушительные залпы, сопровождавшиеся раскатистым эхом. Потом засвистели пули. Они падали неподалеку от ее шлюпки. Кейт, съежившись, бросила весла.

Она не знала, кричала ли или замерла в немоте. Внезапно из тумана перед ней возникли темные очертания большой лодки. Она плыла, рассекая туман, поперек курса ее шлюпки. Кейт поняла, что сейчас врежется в борт этого судна. Стоявший на корме человек был ей хорошо знаком. Она сразу же узнала профиль начальника тюрьмы. Дрожь пробежала по телу Кейт. Она опустила весло в воду и попыталась грести, однако ее дрейфующая шлюпка продолжала неудержимо двигаться вперед, хотя Кейт удалось немного повернуть ее в сторону. В спешке Кейт потеряла всякую осторожность. Плеск воды привлек внимание человека, стоявшего на корме.

Удивление на лице начальника тюрьмы вскоре сменилось коварной усмешкой и злорадным блеском в глазах.

Кейт налегла на весла. Ее руки сводило от боли, натертые ладони горели, но она продолжала упорно грести.

— Быстро поворачивайте, месье Приор, — приказал Моро и обратился к Кейт. — Мисс Уиллоуби, куда же вы? Кто ваш любовник — брат или тот человек, который выдает себя за вашего родственника?

Он долго еще оскорблял ее и бросал ей в лицо угрозы. Кейт как-то назвала его скользким типом и оказалась права. Моро стремился перехватить лодку с Финном и ее братом и мог в этом преуспеть. Кейт направила свою шлюпку в густой туман.

— Эй, мы здесь, Кейт! — раздался из тумана голос Финна, и его сразу же подхватило эхо.

Или это было не эхо, а голос Моро? Кейт не могла сориентироваться, она вертела головой, не понимая, откуда доносился голос любимого. Кейт не знала, в какую сторону ей грести. Ее сердце бешено билось, и она боялась, что Моро услышит его громкий стук. Кейт сделала глубокий вздох и замерла.

— Плыви ко мне, Кейт, я здесь!

Чей голос это был — Финна или Моро? Кейт бросила весла и повернула голову на голос.

— Я хочу немедленно видеть твои искореженные пальцы ног, ты слышишь? Греби сюда!

Этот хрипловатый настойчивый голос мог принадлежать только одному человеку — Финеасу Ганну. Кейт стала грести в его сторону и вскоре увидела висевшего над водой на веревочной лестнице Финна. Он спрыгнул к ней в лодку и, не теряя времени, приподнял Кейт, чтобы она смогла подняться по лестнице на дирижабль. Затем Финн привязал к спущенной из летательного аппарата веревке свои ружья, и их тут же подняли наверх.

— Осторожно, Моро совсем близко… — прошептала Кейт, но тут ее подняли на борт дирижабля чьи-то смуглые руки.

Оказавшись в гондоле, Кейт огляделась вокруг и увидела в тусклом свете сидевших на корточках испуганных людей. Это были заключенные, некоторые из них поднимали на борт дирижабля ружья и багаж Финна. Кейт заметила среди них брата, который сидел в углу.

— Эдуардо! — воскликнула она, и он поднял голову.

Кейт не отходила от люка, дожидаясь, когда поднимется Финн. Внизу грохотали залпы орудий.

— Немедленно поднимайся сюда! — крикнула Кейт в люк.

— Сбрасывайте балласт!

Это были последние слова, которые донеслись до слуха Кейт снизу. Два крепких французских парня оттащили ее от люка.

— Нет, пожалуйста, нет! — закричала в ужасе Кейт. — Мы не можем бросить его!

Парни крепко держали ее, несмотря на сопротивление.

— Оставаться здесь слишком опасно, мадемуазель.

Дирижабль взмыл в небо с такой скоростью, что Кейт, не удержавшись на ногах, упала на пол гондолы. Ее мутило. Придя немного в себя, она собралась с силами и обратилась к французам:

— Мы должны вернуться.

Они печально взглянули на нее.

— Помогите мне убедить их, — умоляла Кейт Сильвена. — Нам нельзя позволить, чтобы Моро арестовал Финна. Он… он не перенесет заключения в темной камере.

— Любой человек с трудом переносит заключение в тюремной камере, — раздался голос, произносивший слова с сильным ирландским акцентом. — Ваш знакомый решил отвлечь преследователей на себя, он сел на весла и теперь гребет в открытое море.

Рыдание сотрясало все тело Кейт.

— Он хочет, чтобы мы благополучно выбрались отсюда.

— Именно так, мисс.

Кейт опустилась на пол рядом с братом. Из ее глаз хлынули бурные слезы. Эдуардо постарался успокоить ее.

— Похоже, ты очень привязана к этому человеку, Кейт, — сказал он.

— Его зовут Финеас Ганн, или Хью Керзон на континенте.

При упоминании этого имени ирландец бросил на Кейт быстрый взгляд. Эдуардо застонал.

— О Боже, неужели это тот самый человек, из-за которого на меня обрушились все беды?