Лучший муж за большие деньги - Мэри Патни

Мэри Джо Патни

Лучший муж за большие деньги

Глава 1

Лондон, 1818.

Для Эммы Стоун это был ежегодный день грусти. Она вернулась к себе в комнату после изнурительного урока, где пыталась вбить манеры и математику в своих подопечных, и обнаружила ожидающее её письмо. Она сразу же отметила плотную, дорогую бумагу, печать Вонов и изящный почерк, которым было выведено: «Мисс Эмме Вон Стоун».

Вздохнув, она взяла письмо, но открыть его ещё была не готова. На самом деле в этом не было необходимости. В письме почерком секретаря герцогини Уоррингтон будет написано о приглашении на ежегодное собрание семейства Вонов в родовом поместье Харли по случаю Рождества. Две недели общения, смеха и веселья среди огромного количества Вонов разного возраста во главе с герцогом и герцогиней.

Она с ностальгией вспомнила счастливые дни, когда каждый год присутствовала на этих сборищах. Толпы младших кузенов, носившихся по всему дому и окрестностям поместья. Вонов постарше, с нежностью вспоминавших своё совместное прошлое. Ужины, от которых ломились столы. Свет свечей во время службы в часовне замка в Сочельник. Она почти почувствовала запах жареных каштанов…

С решимостью на лице она сломала печать и заглянула внутрь. Приглашение было точно такое, как и все предыдущие, хотя прошло более десяти лет с тех пор, как она в последний раз присутствовала на празднике. Десять долгих лет, как умерли её родители и оставили Эмму без средств.

Ее мать была троюродной сестрой герцога и каждый год привозила мужа и дочь в Харли на Рождество. Эмма задавалась вопросом, как долго ей ещё будут слать приглашения, прежде чем вычеркнуть её из списка. Даже если она, работая гувернанткой, смогла бы взять две недели отпуска, то не поехала бы в Харли. Она была слишком бедна, слишком ничтожна и больше не соответствовала этому позолоченному миру.

Было больно каждый год получать приглашение и знать, что не сможешь его принять. И станет ещё больнее, когда Уоррингтоны наконец перестанут её звать. Этот ежегодный ритуал был последней хрупкой связью с её счастливым детством.

Слишком взволнованная, Эмма схватила плащ, собираясь пройтись по лондонским улицам. В течение следующих нескольких часов она будет вспоминать прошлое – слабость, которую позволяла себе лишь один раз в год. К тому времени, когда она вернется в дом Гарфилдов, если повезет, она достаточно устанет, чтобы заснуть.

Мысленно возблагодарив то обстоятельство, что сегодня у нее половина дня свободна, Эмма вышла в сырой декабрьский день. Пока широкие шаги уносили её на восток вдоль Стренда[1], она думала о тех далеких золотых праздниках и задавалась вопросом, как–то там поживают её богатые родственники. Тихий молодой лорд Брендон, сын и наследник герцога, известный как Бренд, две его младшие сестры, ровесницы Эммы, и Сесилия, которая, как и Эмма, была дальней родственницей. Только в отличие от нее, Сесилия была богата и красива.

И, конечно, был Энтони Вон, лучший друг Бренда, тоже дальний кузен, который в один прекрасный день станет виконтом Верлэйном. На пять лет старше Эммы, Энтони был заводилой у младшего поколения. Чертовски красивым и иногда просто невыносимым, но таким очаровательным, что все его прощали. В последнее Рождество, которое Эмма проводила в Харли, стало очевидно, что он и Сесилия идеально подходят друг другу. Они были потрясающе красивой парой. Однажды Эмма натолкнулась на них, целующихся в углу. Она сконфуженно отступила, не замеченная молодыми влюбленными.

Она практически всегда была незаметной, поскольку была ни чем не примечательной и застенчивой. Её никогда это особенно не волновало. Имело значение лишь то, что она была частью семьи.

Эмма заглянула на Ковент–Гарденский рынок[2], чтобы купить себе букетик цветов, что было дорогой роскошью в это время года, которую она время от времени себе позволяла. Считать каждый пенни было губительно для души. Она любила цветы, и этот маленький букетик хризантем на несколько дней украсит её унылую комнату.

Она продолжила свой путь в восточном направлении в старый лондонский Сити, финансовый и торговый район. Наконец посмотрев на серое небо, она решила, что пришло время возвращаться. Хотя Эмма не особенно заботилась о своей безопасности во время прогулок, тем не менее она понимала, что не стоит рисковать быть застигнутой на улице после наступления темноты.

Поддавшись импульсу, она решила зайти в церковь на углу. Как и большинство приходских церквей Сити, она пострадала, когда жители переселились подальше от центра Лондона. Тем не менее церковь была красива и могла послужить отличным укрытием от холодного ветра.

Внутри она присела на несколько минут и помолилась за родителей. Они умерли от лихорадки, когда Эмма находилась в школе в Бате. За первым ужасным ударом последовал второй, когда она вернулась домой и обнаружила, что после выплаты всех долгов денег совсем не останется. Её приятный во всех отношениях отец унаследовал скромный доход и потратил из него каждый пенни, наряду с приданым жены, не оставив дочери ни дохода, ни приданого.

На следующий после похорон родителей день Эмме пришло письмо от вдовствующей герцогини Уоррингтон. В резких, официальных словах она предложила сироте дом в Харли. Даже в пятнадцать Эмма знала, что это означает: жизнь бедной родственницы, которой предоставили комнату и питание в обмен на разные услуги для герцогини и других членов семьи.

Если бы она была хорошенькой, то, возможно, и приняла бы предложение. Ведь в Харли бывало много всяких людей, и, может быть, нашелся бы мужчина, желающий жениться на привлекательной девушке без приданого.

Но Эмма была высокой, крупной и заурядной, с темными волосами и веснушками. Цвет её глаз постоянно менялся и никогда не сохранялся достаточно долго, чтобы однозначно назвать их серыми, зелеными или карими. Если бы она поехала в Харли, то провела бы свою жизнь – вероятно, десятилетия – как бесплатная прислуга. Само собой, её стали бы называть не иначе, как: «Бедняжка Эмма». Это в том случае, если бы её вообще замечали.

К счастью, был другой путь. Директриса школы, где она училась, предложила Эмме продолжить образование в обмен на помощь с младшими ученицами. За два года Эмма вполне сформировалась как учитель.

Ей очень нравилось преподавать, поэтому, когда директриса продала школу, Эмма стала гувернанткой. Обычно гувернантки были постарше, но это была единственная профессия, где невзрачность даже приветствовалась. Несколько лет она провела в семье преуспевающего доктора. Когда его дочери выросли и больше не нуждались в ней, она приняла новое предложение и переехала к Гарфилдам.