Любовный поединок - Джиллиан Стоун

Annotation

Отважный детектив Финеас Ганн знаменит на весь Лондон: нет преступника, которого он не смог бы поймать, и нет женщины, которую он не смог бы покорить.

Впрочем, на сей раз Финеасу предстоит иметь дело с той, которую он любил когда-то и любит до сих пор, в то время как она видит в нем изменника.

Красавица Катриона де Довиа Уиллоуби поклялась никогда больше не верить Ганну. Однако он единственный, кто в силах не только отыскать уникальную коллекцию ее драгоценностей, но и уберечь от смертельной опасности. Какова же будет цена этой помощи?..

Перевод: В. Суханова

Джиллиан Стоун

Глава 1

Джиллиан Стоун

Любовный поединок

Глава 1

Театральный район Лондона

1887 год

— Какие свеженькие милашки! Неужели при взгляде на них у вас не взыграл аппетит, сэр?

Щеголеватый сводник коснулся в приветственном жесте полей шляпы и покосился на пассажира, сидевшего в глубине кареты. Финеас Ганн бросил взгляд в окно.

— Нисколько.

— Взгляните повнимательнее, сэр, — настаивал торговец живым товаром. — Я сдаю здесь неподалеку комнаты на час.

Он кивнул куда-то в сторону. Девицы, пышные груди которых грозили выпасть из декольте, приняли соблазнительные позы, стараясь привлечь внимание потенциального клиента.

— Пошел к черту!

Финеас резко захлопнул створки.

Помахивая тростью хрустальным набалдашником, франтоватый сутенер двинулся дальше по улице в окружении своих вилявших бедрами девиц.

— Только этим вечером специальное предложение — две девицы по цене одной!

У Финна сдавило грудь, и он тяжело задышал, с трудом ловя воздух ртом.

Парочка сексуально озабоченных джентльменов остановила сутенера и стала торговаться с ним. Финн перевел дыхание. По сообщениям «Дейли телеграф», каждую ночь, начиная с половины первого, на улицах Лондона в районе между площадью Пиккадилли и площадью Ватерлоо работали не менее пятисот проституток.

Судя по всему, тревожные сообщения явились эффективной рекламой для тех, кто не брезговал продажной любовью. Улица просто кишела мужчинами, не знавшими других интересов в жизни, кроме азартных игр, попоек и плотских утех.

Сидя в тесном салоне кареты, Финн почувствовал сильное сердцебиение. Его захлестнула волна страха.

Тело снова сыграло с ним злую шутку. Любая мысль или происшествие отражались на его самочувствии. Финн снова сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, считая до десяти. Приступы часто случались внезапно, без видимой причины. И хотя Финн уютно расположился в комфортабельном салоне кареты и мог, казалось бы, чувствовать себя в безопасности, он каждой клеточкой своего тела ощущал, что его преследует кровожадный убийца, жаждущий всадить ему нож в спину.

Сегодня вечером проявились все симптомы его недуга. Боль в груди, одышка, сильное сердцебиение. Особенно неприятны были онемение и покалывание. Монти называл это парестезией.

Вообще-то Финн сильно сомневался, что у доктора Монтегю Туомбли имелась лицензия. Как выяснилось, он был френологом и в свое время учился у одного австрийского врача по фамилии Фрейд. Созданная последним новая неортодоксальная школа потрясла основы медицины и вызвала множество слухов. В частности, возникли подозрения, будто этот самый Фрейд был заядлым кокаинистом. Финн вздохнул и откинулся на спинку сиденья с мягкой обивкой.

Финн сбился с ног в поисках подходящего врача, и эти поиски требовалось в конце концов прекратить. Вот он и остановился на Монти. К тому же ему показалось, будто «разговорная терапия», как называл свой метод Монти, действительно работает. Прошлым летом лечение по методу Монти помогло ему больше, чем все усилия докторов с Харли-стрит. А за последние годы их сменилась целая дюжина, и все они назывались профессионалами. Некоторое время назад Финн бросил принимать опиум и отказался от лечения ртутью. В итоге он перепробовал все новомодные способы избавления от недуга — от лечения электрическим током до ванн, наполненных льдом. «Шокотерапия приводит организм в порядок», — уверяли врачи. Однако подобные курсы заканчивались или ничем, или банальной простудой.

В конце концов выяснилось, что даже самые известные доктора, светила медицины, не в состоянии справиться с его недугом.

Финн снова сделал вдох, а затем, медленно считая до десяти, стал выдыхать воздух.

И только Туомбли удалось добиться успеха. В течение нескольких месяцев Финн не ощущал симптомов болезни. Однако недавно приступы возобновились.

Промокнув носовым платком испарину на лбу, Финн надел цилиндр и открыл дверцу кареты. Вскоре он уже пробирался через шумную толпу ночных гуляк и девиц легкого поведения. До Лестер-сквер ему оставалось пройти полквартала, а там было уже рукой подать до театра «Альгамбра».

— Добрый вечер, сэр, — услышал он вдруг тонкий девичий голосок.

Повернув голову, Финн увидел бедно одетую девушку, которая шагала рядом с ним. Он вгляделся в ее лицо, освещенное мерцающим светом газового уличного фонаря. Для обычной шлюхи она была слишком хороша собой. Но даже пудра и румяна не могли скрыть болезненную бледность ее лица. Девушке можно было дать не более пятнадцати лет. Скорее всего у нее не осталось в кармане ни пенни, и она хотела, чтобы богатый джентльмен угостил ее ужином.

Девушка дерзко окинула Финна взглядом с ног до головы.

— Такой симпатичный, франтоватый господин, как вы, сэр, наверное, не прочь пропустить стаканчик перед спектаклем. Что вы на это скажете?

— Не сегодня, милашка.

Финн сунул девушке полкроны и свернул на Принсес-стрит. Эта улица слыла настоящей городской клоакой, кишевшей торговцами живым товаром, — сутенерами, дежурившими у дверей притонов и кафе.

Чтобы избежать общения с торговцами пороком, Финн нырнул в подворотню, срезая угол. Он шел на яркий электрический свет, озарявший небо над островерхими крышами. Это были огни театров, расположенных на Лестер-сквер. Они освещали небо, делая тьму, царившую в этом разбойном квартале, еще более густой и непроглядной.

Он едва не налетел на шлюху, спорившую с клиентом.

— Нет денег — нет секса, старый осел! — кричала та.

— Простите, — буркнул Финн и, перепрыгнув через лужу, зашагал по мостовой.

Звук его шагов гулко разносился над мокрой мостовой. Внезапно за спиной возникла чья-то тень, и Финн почувствовал, как к его горлу приставили лезвие ножа.