Генму - Михаэль Драу

Найт проснулся от ощущения, что его долго и настойчиво пинают в бок. Но с удивлением обнаружил, что находится в комнате один. Комната была незнакомая, вся обитая бордовым шёлком и приятно освещённая несколькими красными светильниками. Из мебели — небольшой столик, пара глубоких кресел и огромная полукруглая кровать, посреди которой он лежал голый, раскинув руки и ноги. Покрывало винного цвета скомканным валялось на полу.

Первый день службы — внезапно ударила мысль, от которой Найта прошиб холодный пот. Он вскочил на ноги, метнулся в одну сторону, в другую, схватил свою одежду, заботливо развешенную кем-то на подлокотнике кресла, начал судорожно, но с солдатской сноровкой одеваться, смутно припоминая, что же произошло.

«Я идиот! Я просто полнейший придурок! Как я мог так безалаберно поступить?! Говорил же себе, что больше никогда напиваться не буду! Говорил же! Чёрт, да лезь ты!» — думал он, яростно пихая ногу в штанину.

Вдруг с уютным скрипом приоткрылась обыкновенная, на петлях, дверь, и в комнату вошёл господин Рамм с подносом в руках, на котором стояла пара тарелок с чем-то весьма аппетитным на вид и высокий стакан с прозрачной жидкостью. Мужчина добродушно рассмеялся, увидев панику на лице парня, и поставил поднос на столик.

— Если тебя интересует, сколько ты проспал, то не беспокойся, всего лишь четыре часа, — сказал Вольф Рамм. — Надеюсь, ты не торопишься? Я подумал, после фотосессии ты захочешь поесть.

Найт буквально рухнул на кровать всем весом.

— Чёрт… Я чуть не умер от разрыва сердца! Завтра в шесть утра мне нужно быть в казарме, — нервно рассмеялся он.

— О, похоже, я увековечил доблестного защитника столичного порядка? Силовая полиция? — произнёс Вольф Рамм баском, присаживаясь в кресло.

— «Шершень», — придя в себя и усмирив сердце, ответил Найт и принялся одеваться гораздо спокойнее.

— Потрясающе. Однако много же среди «Шершней» талантливых юношей. Признаться, ты меня поразил. Настоящее откровение, новое слово в галофотографии. Я хотел бы продолжить с тобой сотрудничать. Надеюсь, визитку ты сохранил?

— Благодарю за предложение, господин Рамм, но я боюсь, что моя работа не позволит мне слишком часто с вами видеться.

— Часто и не нужно. Ты — как раз тот случай, когда качество превыше количества, — отмахнулся художник. — Ну же, не стесняйся, перекуси хоть немного. Должно быть, ты ужасно голоден после этого стимулятора.

Найт и вправду чувствовал, что мог бы съесть целый ящик мясных брикетов. Но на угощение покосился опасливо. Желудок тоскливо заурчал.

— Не бойся, — засмеялся художник. — На сей раз всё натуральное и без всяких препаратов. Я был вынужден добавить кое-что в вино. Сам посуди, как долго мне пришлось бы уговаривать тебя раздеться и поиграть в зверушку. К тому же, мне нужна была полная естественность, первобытная дикость, абсолютное отсутствие контроля со стороны разума. Такого состояния не каждый даже под препаратом достигает. Но ты превзошёл все мои ожидания.

Найт уже принялся за еду, стараясь вести себя сдержанно, но всё же куски глотал почти не жуя. О, блаженство! Как же вкусно!

Прожевав и запив чистейшей водой, Найт отодвинул тарелки и проговорил:

— Господин Рамм, у меня к вам два эм… вопроса… несколько, быть может, странных…

— Слушаю, — художник закинул ногу на ногу и сцепил руки в замок, обхватив ими колено.

— Мы с вами не спали? — шёпотом спросил молодой киборг и покраснел до корней волос.

— Нет. Не знаю уж, что тебе про меня наговорили, но я предпочитаю заниматься сексом с существами в здравом уме и трезвой памяти.

Найт облегчённо вздохнул, но художник снова вогнал его в краску:

— Хотя, признаться, ты пробудил во мне некоторые чувства. А каков второй вопрос?

— Второй… Ах, да… Те люди… Смуглый мужчина и девушка в лесу, на холме… Скажите, они настоящие или мне всё привиделось?

— Никакого мужчины у меня в павильоне не было, кроме тебя. Это я могу сказать с уверенностью.

— А… А девушка? — прошептал Найт.

— А вот она настоящая. По сути, это результат эксперимента. Некоторые мои знакомые проводят нелегальные опыты — пытаются отфильтровать хромосомы таким образом, чтобы восстановить генотип исчезнувших рас. К примеру, её можно было бы назвать азиаткой, хотя по своей сути она не азиатка, просто в её внешности проявились многие черты монголоидной расы. Как в тебе проявились черты североевропейской реликтовой расы… Эм… Как же она… Дальской. К сожалению, девочка родилась очень болезненной, практически слепой и глухой, она не умеет разговаривать, заметно отстаёт в развитии. Вдобавок ко всему ещё и генму… Ох, прости.

— Всё в порядке. Я привык, — усмехнулся Найт. Потом, покусав нижнюю губу, он спросил:

— А как её зовут?

— Обычно я зову её Юкки, но также у неё есть несколько других имён — Бьянка, Снежана, Альбина, Беляна; некоторые называют Снежной Принцессой. Она довольно популярна в Сети. Даже есть клубы поклонников. Парочка толстосумов хотела её выкупить. Пытались даже натравить на меня Генетическую комиссию. Но с документами всё в порядке.

— Она ваша жена? — спросил Найт упавшим голосом.

— Нет, что ты. Она бесплодна. Да и у меня не всё ладно с генетикой. Я держу её исключительно как предмет искусства. По сути, она и является таковым. Предмет генетического искусства. Идея коллекции давно меня посетила, но найти альбиноса нынче нелегко. Вы с ней будто с одной планеты.

— Она не предмет, — буркнул вдруг Найт, и ярко-белой вспышкой в памяти резануло — колени, нежная кожа, ласковые пальцы, которые гладят его по волосам так, как только мама гладила.

Художник посмотрел на него долгим взглядом, покачал головой. Затем поднялся из кресла.

— Ну что ж, ты пока отдыхай. Если что-то понадобится, вызови меня по внутренней связи.

— Нет-нет, я не смею злоупотреблять вашим гостеприимством, — Найт быстро поднялся. — К тому же, я хотел бы подготовиться к завтрашнему дню.

Ему было неловко и даже страшновато здесь оставаться. Хотелось снова увидеть Юкки, но просить об этом он не решился.

— Хорошо. В таком случае ступай за мной, я провожу.

Всю дорогу по роскошным апартаментам, впрочем, обставленным со сдержанностью и геометрически-чётким минимализмом, Найт думал только о хрупком создании с его планеты.

На пороге художник вручил парню карту свободного посещения любой из его выставок, но Найт не пришёл ни на одну.

Новая выставка Вольфа Рамма из серии «Чёрное. Белое. Красное» под названием «Эдем» взорвала все чарты, вызвала бурю обсуждений, критики, похвальбы и вошла в список самых знаковых событий современной культурной жизни Империи. «Поцелуй ангела» стал таким же брендом, как «Танцующий Альбинос».

Бесконечные подражатели пытались в дальнейшем воссоздать в своих творениях такую же чистоту, изначальность, лаконичность, как у скандального гения Рамма. Но безуспешно.

Только его глухонемая «Ева» и полумеханический «Адам» были первыми и истинными.

Глава 43

В тот день, когда Найт ступил на платформу центрального вокзала Октополиса, 16 октября 328 года после Пыльной Войны, Канцлер Империи Эрц Айзэн подписал Закон о Топливе.

Отныне государство получило право монополии на производство этого продукта. У Мастеров были конфискованы все лаборатории, фабрики и заводы по производству Топлива, а также все склады, где оно хранилось. Любой Мастер, уличённый в нелегальной торговле или производстве Топлива, подлежал немедленному аресту, лишению права собственности на город, на любое движимое и недвижимое имущество, а в особо тяжких случаях ему грозила смертная казнь через аннигиляцию первой степени. То есть полное уничтожение тела путём разложения его на субатомарные частицы.

Открылись специальные центры, в которых Топливо официально продавалось по вполне приемлемым ценам, и это значительно облегчило жизнь зависимым киборгам: не нужно было больше отдавать последние деньги, продавать части своего тела, заниматься проституцией и идти на преступления. Те киборги, которые уже не могли существовать без этого снадобья, добровольно сдавались в так называемые «хосписы», где их подключали к Топливным генераторам, и где они доживали свой короткий век.

Все топливозависимые становились на строгий учёт. К этому моменту в Империи насчитывалось несколько сот тысяч так называемых бесхозных киборгов (они предпочитали называть себя свободными), которые по тем или иным причинам лишились своего Мастера и вынуждены были заменить легальные инъекции более разрушительным аналогом. Большинство приняло Закон с воодушевлением.

Но оказались и такие, кто предпочёл скрыться от всевидящего ока правительства и даже вырезать свой биочип, лишь бы не попадать под колпак. Многие из них и вовсе избавились от зависимости тем или иным образом — чаще всего простым удалением стабилизаторов — и теперь представляли собой весьма опасное явление. Улицы средних и нижних уровней мегаполисов наводнили профессиональные убийцы в отличной боевой форме и без какого бы то ни было сдерживающего фактора. Некоторые из них всё же одумывались и приходили с повинной. Тогда их снова комплектовали полным набором стабилизаторов и подсаживали на Топливо. Это было губительно вдвойне: однажды избавившись от зависимости, а потом снова приняв хотя бы одну дозу, киборг уже не мог излечиться и погибал гораздо быстрее, чем если бы никогда раньше не принимал Топлива. Но зато это позволяло хоть немного пожить в полном покое.