Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире - Елена Обичкина

За этими расхождениями стояло разное видение будущего европейской

безопасности. Американцы представляли её организацию в виде “трезубой

короны”, каждая вершина которой соответствует определённой задаче, и

модель её действия должно было опробовать Косово: НАТО обеспечивает

безопасность и оборону, ЕС – дипломатию и экономическое развитие, ОБСЕ –защиту прав человека242. В косовском кризисе ЕС был инициатором

переговоров в Рамбуйе, ОБСЕ посылал в Югославию гражданских

наблюдателей, НАТО руководила военной операцией против Белграда. Выше

было сказано, чем европейцы мотивировали необходимость силового нажима

на С.Милошевича. Американцы же были заинтересованы в начале военной

239 Le Monde, 8 avril 1999.

240 Вариант, предложенный Ж.Шираком в теле-радио-обращении 3 мая: Le Monde, 5 mai 1999.

241 Le Monde, 25 mars 1999.

242 Le Monde, 23 avril 1999. Р.3.

308

операции, потому что она должна была продемонстрировать преимущества

новой американской стратегической концепции (предложенной взамен

прежней 1991 г.). Эта операция позволила опробовать в Европе сценарий

«войны высоких технологий». В более общем плане, её успех снял бы все

вопросы относительно необходимости существования НАТО и американского

присутствия в Европе после окончания холодной войны. То, что война не

закончилась, как это, видимо, предполагалось, к 23 апреля, т.е. к юбилейному

вашингтонскому саммиту НАТО, приуроченному к его пятидесятой

годовщине, несколько омрачило юбилейные торжества.

Сразу после начала бомбардировок политический обозреватель газеты

“Монд” А.Фрашон писал: “Вмешательство европейцев в Косово необходимо и

Европе – дабы подтвердить реальность Единой оборонной политики и

политики безопасности ( PESC –фр.) и европейской обороны, и американцам, поскольку в США далеко не все готовы к роли единственного мирового

жандарма»243. В начале апреля министр обороны А.Ришар, как бы отвечая на

тот же вопрос ( а именно он стоит за всеми французскими комментариями к

событиям), объяснял единодушие президента и премьер-министра в косовском

вопросе тем, что “они исходят из общего подхода к проблеме. Оба имеют

идентичное и очень реалистичное видение Европы – видение, в котором

доминирует стремление создать противовес американской мощи”244.

Здесь мы возвращаемся к вопросу о разрыве и преемственности

дипломатической традиции голлизма в связи с участием Франции в натовской

операции против Югославии. Французские дипломаты были не согласны с

обвинениями в том, что Франция поддалась влиянию США. Для них значение

участия европейцев в операции состояло скорее в том, что « впервые в нём

проявилась единая европейская внешняя политика, инициаторами

которой были Франция и Великобритания. Впервые речь шла о совпадении

243 L’Amйrique et le besoin de l’Europe // Le Monde. – 1999. - 25 mars.

244 Le Monde, 9 avril 1999. Р.16.

309

взглядов европейцев (начиная с заседаний контактной группы, в которой

участвовали также Германия и Италия), отличных от линии США /…/.

Однако, чтобы обрести истинную реальность, этот знак должен

сопровождаться волей европейцев к созданию средств проведения их

собственной политики, как об этом заявили Франция и Великобритания в Сен-

Мало»245.

Интересно, что, поддерживая бомбардировки, французы были

настроены антиамерикански. Он считали, что основой мотив США в

Балканской войне – удовлетворение собственных амбиций и военных

интересов, а не защита прав человека и что основную роль в системе

европейской безопасности должна играть Европа, а не США. Для американцев

речь шла о вмешательстве в Европейские дела, в то время как для европейцев

– о строительстве Европы. Поэтому в разрешении конфликта европейцы всё

более задумывались о перспективах существования Балкан внутри Европы и о

будущем самой Европы. Парадокс ситуации заключался в том, что в разгар

косовского конфликта, когда ВВС Франции были поставлены под

командование американских генералов, одной из центральных тем

французской дипломатии и публицистики являлась реализация автономной

европейской обороны и Совместной оборонной и внешней политики ЕС.

Вербальный фон происходящих событий очень важен. Он проясняет не

только мотивы, но и опасения, стоящие за решениями французских

руководителей – традиционный страх французской дипломатии потерять

собственное лицо. Однако натовская операция в действительности сделала на

какое-то время второстепенным спор между «новой американской

стратегической концепцией» и стремлением европейцев к Совместной

оборонной и внешней политике и к автономной европейской обороне. НАТО

продолжала оставаться для европейцев не только воплощением американского

военного присутствия в Европе, но и главным орудием политики европейской

245 Rosй de F. Les leзons de Kosovo.// Le Monde, 5 avril 1999, p.2. *Посол Франции.

310

безопасности, однако не без оговорок. Итогом первых недель бомбардировок

стало сомнение в эффективности исключительно силового давления.

Настаивая на продолжении бомбардировок «с целью разрушить военный и

репрессивный аппарат сербов»246, Франция заявила о необходимости поисков

дипломатических решений. Она стремилась подключить к процессу

косовского урегулирования Россию и ООН247. «Я убеждён, что ООН должна

сыграть свою роль /…/, координировать операции помощи беженцам, потом

обеспечить их возвращение. Она должна гарантировать их безопасность в

автономном Косово и придать легитимность многонациональным силам, которые надлежит там развернуть», - заявил французский премьер-министр. 8

апреля он позвонил Генеральному секретарю ООН К.Аннану и потребовал, чтобы тот «приступил к своим обязанностям». Председатель Комиссии

Национального собрания Франции по вопросам обороны П.Киле заявил, что

«недопустимо, чтобы ООН занималась лишь последствиями кризиса – драмой

беженцев, отказываясь интересоваться глубокими причинами конфликта»248.

Франция была среди инициаторов подключения к процессу косовского

урегулирования России. Открытость к возобновлению диалога с Москвой

была продемонстрирована в Брюсселе 7 апреля: в коммюнике встречи Совета

НАТО была снята присутствовавшая ранее формулировка о необходимости

введения в Косово интернациональных сил под руководством НАТО, с

которой категорически была не согласна Россия. Благодаря этому были

возобновлены дискуссии с Россией в рамках контактной группы по

Югославии 7 апреля.

Вторая половина апреля - начало мая были наполнены поисками

компромисса с Милошевичем при посредничестве России (миссия

В.С.Черномырдина) при непрекращающихся бомбардировках Югославии.

246 Речь Л.Жоспена в Национальном собрании 8 апреля 1999 г.:Le Monde, 8 avril 1999.

247 Ibidem. См. там же выступление Ж.Ширака по радио и телевидению 6 апр.1999 г. Эти заявления сделаны в

связи с заявлением Милошевича об одностороннем прекращении огня 7 апреля.

248 Le Monde, 9 avril 1999.

311

Важным сдвигом Франция считала признание Россией необходимости

введения международных военных сил в Косово249. Таким образом, стратегия

европейцев, в первую очередь – Франции, состояла в том, чтобы отвратить

США от искушения силой, способствовать дипломатическому

урегулированию проблемы, как можно больше задействовать Москву в своих

демаршах, чтобы обеспечить им наиболее широкую легитимность. Франция

считала, что, несмотря на резкое осуждение Москвой натовских

бомбардировок, базой совместных действий с российской дипломатией

является её согласие с целями натовской операции – с планом косовской

автономии, которую «требуется сейчас навязать Сербии силой». Это, по

мнению французских aналитиков, «придаёт политическую связность военному

вмешательству»250, поскольку НАТО не ведёт речи о независимости Косово и

таким образом не поддерживает требование КОА. Следует отметить, что

такую стратегию Франция предлагала ещё до начала бомбардировок, однако

реализация её стала возможной только тогда, когда быстрое победоносное

окончание войны оказалось сомнительным.

В начале мая страны Большой восьмёрки откликнулись на предложение

Б.Н.Ельцина собраться в Бонне для выработки общей позиции по