Глубокая печаль - Син Кёнсук

дверь, как на нее радостно набросилась Хваён, так, что пришлось отступить на шаг, но собака прыгала и прыгала на нее. Собираясь положить письма на стол, Ынсо опять увидела визитку Вана:

Издатель: Со Ван

Издательство: «Солнце и Луна»

Адрес: Чонно-гу, Мённюн-донг, 1 га, 31-9

Тел.: 765-6510 ~2

Факс: 743-2037

Она сложила письма на стол, перевернула визитку лицевой стороной вниз и подозвала к себе Хваён.

– Иди сюда.

Когда собачка подошла, она крепко обняла ее: «Береги, береги меня», – шептала она собаке на ухо, не переставая гладить мягкую шерсть и пытаясь тем самым подавить в себе тревогу и страх.

У подножия горы новая дорога. Если ее перейти, выйдешь в поле. В поле желтеют спелые рисовые колосья, а на них падает золотой солнечный свет. По этому колосящемуся золотому рисовому полю под ярким полыхающим солнцем идут Сэ и Ынсо. У обоих за спиной рюкзаки, видимо, они спустились с вершины высокой горы. Рюкзаки были тяжелыми, и пальцы ног в ботинках гудели. Но они все равно спешили, словно их ждало какое-то срочное дело. Впереди дорога в поле раздвоилась. Распутье терялось в зарослях травы.

На развилке они сняли рюкзаки и положили их на землю. Каждый из них занял по одной ветке дороги, и только они начали засыпать, как вдруг Ынсо услышала странный звук. С трудом поднимая отяжелевшие ото сна веки, она слегка приоткрыла глаза: «Что бы это могло быть?»

Это был Сэ, извивающийся в траве. «Что это такое? Это…» – Ынсо всматривалась сонными глазами, и вдруг у нее перехватило дыхание: огромная змея плотно обвила все тело Сэ. Испугавшись, бросилась к Сэ, но, сколько бы ни будила, он не открывал глаз. Змея обвила его полностью. «Нет! Проснись! Открой глаза! – кричала Ынсо, видя, как язык змеи приближается к лицу Сэ. – Ну пожалуйста, открой глаза!»

Ынсо проснулась, приподнялась и испуганно осмотрелась. Она была вся в холодном поту, и как же она сильно боролась – ее одеяло наполовину сползло вниз.

«Я что, заснула тут?» – Ничего не понимая, она оглядела комнату. Видимо, в ожидании Сэ, который так долго не приходил, а было уже поздно, она и заснула. «Но откуда же одеяло?» Все одеяла у них лежали в спальне в шкафу.

«Неужели он вернулся?» Ынсо озадаченно попыталась подняться, но почувствовала сильное головокружение и снова присела, затем еще раз попыталась встать, но тут открылась дверь спальни и вошел Сэ.

– Что с тобой?

Сэ сначала включил флуоресцентный белый комнатный свет, ослепивший глаза, но сразу выключил его и зажег настольную лампу: мягкий оранжевый свет нежно опустился на растрепанные волосы Ынсо.

– Когда ты вернулся?

Сэ то ли раздевался, то ли одевался – был в брюках от костюма и рубашке, галстука не было. Две верхних пуговицы на рубашке были расстегнуты.

– Только что. Что с тобой?

– Который сейчас час?

– Три.

– Ночи?

– Да.

– Где ты был? Даже не позвонил.

– Что с тобой, я спрашиваю?

– А что?

– Ты только что так сильно кричала, даже в той комнате было слышно.

– Сильно кричала? Я кричала? – вспомнив приснившийся сон, Ынсо вся задрожала от страха: пасть змеи, которая хочет проглотить все на своем пути, скользкая, обвившая Сэ змея, вот-вот готовая обвить и его шею. – Я видела сон.

Сэ, видимо, успокоился и уже развернулся, чтобы снова уйти в спальню, но Ынсо встала и окликнула его по имени. Он обернулся в дверях. Идя навстречу Сэ, Ынсо плакала без слез.

– Я не знаю, как мне надо поступить? – Подошла к неподвижному мужу, и прислонилась головой к его груди.

На глаза навернулись слезы, в груди защемило. «Я правда не знаю, как мне быть с таким сердитым мужчиной». Она не могла припомнить, чтобы Сэ когда-нибудь вот так долго сердился на нее, чтобы отталкивал ее. Но не смогла спросить, что же она не так сделала.

«Лицо Сэ… Откуда у него такое холодное выражение, откуда?»

– Ты никогда не сердился на меня раньше. Вот я и не знаю, как мне успокоить тебя.

Сэ не выказывал внутреннего состояния и без всякого видимого волнения стоял неподвижно. Он не прогнал ее. Но Ынсо, уткнувшись в его грудь, почувствовала, что перед нею был уже не прежний Сэ. Если бы он остался прежним, то не был бы так безучастен, он бы погладил ее по голове, по спине, взял бы в руки ее лицо и притянул бы к своему.

– Днем в школу позвонил Ван.

Молчание.

– Спросил, передал ли я тебе его просьбу перезвонить. Сказал, что ему обязательно надо переговорить с тобой, а ты не позвонила.

Молчание.

– Он очень просил тебя позвонить ему завтра… уже и сегодня.

Ынсо подняла голову и посмотрела на Сэ. Он был бледен. Она хотела было поднять руки и обнять его, но боялась, что Сэ отвернется, и не сделала этого.

– Давай спать… Скоро на работу, – холодно сказал Сэ и уже собрался уйти в комнату, как Ынсо остановила его:

– Не бросай меня!

Он не знал, как отреагировать, и посмотрел на плачущую Ынсо, хотел протянуть к ее лицу руки и погладить по щекам, но что-то помешало это сделать.

Сэ в волнении посмотрел на нее: «Только теперь и ты не бросай меня. Я боюсь самого себя. Как я буду дальше жить в этой паутине, опутавшей всю мою душу за эти дни? Стоит мне подумать, что ты делала так долго вне дома, как я начинаю задыхаться. Как же мне самому справиться с этим состоянием? Когда я вспоминаю тебя во время урока, у меня выпадает из руки мел. Все время кажется, что ты в этот момент звонишь Вану или, уже встретившись с ним, плачешь. Что мне прикажешь делать с этой неразберихой?! Что мне делать с самим собой, когда я постоянно тебя проверяю? Это ты теперь не бросай меня. Очень прошу!»

Сэ отвел в сторону руки Ынсо и вошел в спальню: «Раньше я и представить не смог бы, что буду так недостойно сомневаться в тебе. Вот уж не знал. – Так и не сняв рубашки, он сел на краю кровати и постарался представить присутствие Ынсо рядом с собой, которая не пошла следом, а закрыла за ним дверь. – Почему же ты не вошла в комнату вместе со мной, чтобы успокоить меня? Почему?!»

День ото дня Сэ становился все мрачнее и молчаливее. Большей частью он вставал раньше и выходил из спальни первым. Позднее вставала она и тоже выходила из спальни.

Сэ все чаще стоял на лоджии