Условности - Теодор Драйзер

потом, естественно, появилась любовь в образе довольно искушенного юноши из совсем иного мира, нежели тот, в котором обитала она, принявшегося от нечего делать ухаживать за Мадлен. Это был симпатичный сынок небедного бакалейщика, торговавшего по соседству с тем местом, где она работала: розовощекий, белокурый, голубоглазый; его самодовольства хватило бы на десятерых. Он от скуки заинтересовался скромной миловидной девушкой.

«Ой, а я вчера видел, как вы мыли окна!» – говорил он с сияющей обаятельной улыбкой, или же: «Вы, наверное, живете где-то на Блейк-стрит. Я иногда вижу, как вы ходите в ту сторону».

Мадлен застенчиво соглашалась, что это так. Как же чудесно, что ею интересуется такой эффектный парень.

По вечерам, да и в любое время, такому смышленому и сметливому молодому человеку было легко высмотреть скромную девушку в оживленной толпе, где она иногда появлялась с поручениями или шла навестить мать в ее убогой каморке, и попросить потом разрешения зайти к ней. Или, получив отказ, поскольку убогость каморки матери не уступала убогости самой пожилой женщины, настаивать, что в воскресенье было бы просто великолепно съездить на один из ярко украшенных шумных пляжей, куда он обычно любит ездить на машине в компании ребят и девчонок.

Одна поездка в страну чудес, один поход в танцзал, где музыка звучала в такт волнам и где он изо всех сил учил ее танцевать, один ужин в шумном аляповатом ресторане, где царят искрометные удовольствия, и надежда расцвела новыми яркими красками, и в ее юном уме поселилась мечта о счастье – казалось, вполне достижимом. Мир стал лучше, чем ей думалось, или его можно было таким сделать, и не все люди дрались и орали друг на друга. Оказывается, была еще и нежность, и теплые ласковые слова.

Однако столь искушенный молодой человек действовал с девицами умело: быстро и напрямик. Его склад ума был таков, что в женщинах он находил лишь свежесть и мимолетную прелесть – то, что можно сорвать и вскоре выбросить. Он принадлежал к той породе людей, которые находят счастье в бурной юности, когда можно похитить чужую юность, юность тех, чья жизнь скучна и бледна настолько, что они готовы отдать что угодно взамен на несколько добрых слов, на небольшую перемену обстановки, на возможность побыть в обществе тех, кто опытнее и сильнее.

И одной из таких была Мадлен.

Никогда ничего не видевшая и не имевшая в жизни, она при одной мысли о красивом юноше, достаточно опытном, чтобы показать ей жизнь, о которой она и мечтать не смела, провести сквозь множество красок и огней, уверить ее в том, что она достойна гораздо большего, пусть и не сразу, доверилась ему, тому, кто заслуживал веры меньше всего. Чтобы добиться своего, он даже поговаривал о скорой женитьбе, что любовь должна быть щедрой и доверчивой, а затем…

3

Детектив Амундсен, с ястребиной бдительностью патрулировавший район Четырнадцатой К-стрит и Блейк-стрит, где одно время жила Мадлен, начал интересоваться новым лицом, показавшимся ему немного подозрительным.

Несколько дней в разное время он видел девушку, то кравшуюся, то дерзко шагавшую по району, сама атмосфера которого была далека от таких понятий, как «добродетель» и «благопристойность». Конечно, он еще не видел, чтобы она с кем-нибудь заговаривала, а в ее взгляде и манерах и намека не было на то, что сможет заговорить.

И все же… с уверенностью в своем служении закону и многолетнем опыте ловли преступников, детектив незаметно шел за девушкой, подмечая, куда она направляется, где пугливо задерживается, а потом возвращается восвояси. На вид ей было не больше семнадцати.

Он поправил воротник и галстук, после чего решил применить свои навыки.

– Прошу прощения, мисс. Прогуляться вышли? Я вот тоже. Не позволите вас немножко проводить? Может, куда-нибудь зайдем и что-нибудь выпьем? Я работаю тут, в автосалоне на Грей-стрит, и у меня сегодня выходной. Вы живете где-то рядом?

Мадлен окинула незнакомца беспокойным взглядом. С того дня, как ее бросил молодцеватый возлюбленный, после перенесенной болезни, но не желая признаваться в этом вечно пьяной матери и уж тем более просить ее о помощи, она безуспешно старалась найти работу. Она находилась в крайней нужде, расходы росли, и ее ухудшающееся положение вкупе с заботой о матери просто вынудили ее, в чем она после долгих терзаний наконец убедилась, заняться этим неприглядным ремеслом – по крайней мере на время. Уличная девица, как-то увидев ее бесцельно слонявшейся и плачущей, взяла под свое крыло и показала ей, как надо работать, после того, как несколько недель фактически содержала ее.

Ее искусственно, но безжалостным криминальным образом избавили от бремени, которого она так боялась, затем обучили работе на улице, пока она не найдет себе новую опору в жизни. Бедняжке Мадлен невероятно трудно было привыкнуть к такого рода промыслу. Душой она была совсем не там. Она и вправду не намеревалась в нем задерживаться, это была просто временная мера, порожденная страхом и тупым отчаянием.

Но ни детектив Амундсен, ни сам закон не готовы были этому поверить. Для сыщика она была такой же никчемной, как множество других увядших цветов, так и не понятых безжалостной и лицемерной толпой обывателей.

В кафе неподалеку Мадлен слушала его разговоры о том, что у него есть номер в соседней гостинице или что он может его снять. Проклиная судьбу, заставившую ее принимать подобные милости, полная решимости навсегда оставить это жалкое поприще и обрести в жизни нечто лучшее, она пошла с ним.

Затем наступило жуткое осознание того, что он блюститель закона, циничный, полный отвращения к подобным ей, ухмылявшийся, глядя на ее слезы и выслушивая оправдания. Ему было совершенно наплевать на то, что она такая юная и едва ли уже закоренелая преступница, какой он ее выставлял. Мадлен пришлось идти за ним в ближайший полицейский участок, а он кивал коллегам на нее и задерживался, чтобы рассказать, какова его самая свежая добыча.

Затем последовала регистрация под вымышленным именем (настоящее она называть не хотела), проведенная бесцеремонно таращившимся на нее сержантом. Потом – камера с деревянной скамьей, первая в ее жизни, обыскавшая ее дородная женщина, поездка куда-то в закрытом фургоне и обычная быстрая и обескураживающая процедура обвинения судьей с холодным и пугающим взглядом.

«Нелли Фитцпатрик, детектив Амундсен, восьмой полицейский округ».

Подруга, что обучала Мадлен работе на улице, предупреждала, что в случае поимки и ареста ей может светить несколько месяцев заключения в каком-нибудь заведении, карательную и исправительную функцию которого она не совсем понимала. Твердо она усвоила одно: это означает