Пустующий трон - Кен Лю

знаю, что воин из вас никудышный, но вы наверняка мечтаете стать для агонов истинным пэкьу и слышать свое имя в песнях и легендах, рискуя при этом как можно меньшим.

Метод кнута и пряника сработал. Вольу поглазел на нее еще немного, после чего сдержанно кивнул.

Воины, пожелавшие отправиться с Таквалом и Тэрой в долгое путешествие к заливу, где стояли корабли Дара, собрались на берегу. Вольу вышел к ним и выплеснул на землю кьоффир, пожелав счастливого пути.

Уходившие не брали с собой длинношерстных коров и овец – в пустыне большинство животных не выжило бы.

Поэтому соплеменники легче переживали их уход. Сторонники Таквала приобрели в обмен на свои стада и отары у оставшихся наро и наро-вотанов оружие, сушеное мясо, сыр и короткошерстных коров. В результате и те, кто оставались, и те, кто уходили, считали, что выиграли от сделки: одни получили богатство, а другие – надежду.

– Мне бы и в голову не пришло поставить своему дяде такие условия, – заметил Таквал. – Да и мне самому никто из агонов тоже не предложил бы подобную сделку.

– Если мы хотим добиться цели, нам обоим предстоит учиться мыслить по-новому, – ответила Тэра.

– Понимаю. Я до сих пор не свыкся с мыслью, что мы не убили этого мерзавца. Но ты была права. Так действительно безопаснее. Он полезнее для нас живым. Льуку привыкли полагаться на него, как на сторожевого пса. Если Вольу вдруг не начнет лаять, льуку сразу заподозрят, что готовится восстание.

– С такими, как твой дядя, проще торговаться, – сказала Тэра, – потому что эти люди думают только о себе. – Она крепко взяла Таквала за руку. – Мы же думаем о большем. В этом наша слабость и наша сила.

Вереница воинов двинулась в путь на запад. Таквал, Тэра, Соулийян и их ближайшие соратники водрузились на двух гаринафинов – подарок от внезапно расщедрившегося Вольу, которому не терпелось поскорее выставить родных из Слиюса-Ки, – и полетели вперед, к кораблям Дара.

Решение затопить суда далось нелегко, но в конце концов все согласились, что иного выхода нет. Строительство лагеря на востоке не позволило бы полноценно ухаживать за кораблями; просто бросить их тоже было нельзя – льуку могли заметить. С судов вынесли все необходимое, разобрали часть конструкций, которые можно было использовать впоследствии. Моряки молча попрощались с «Прогоняющей скорбь» и прочими, и адмирал Миту Росо, не сдерживая слез, приказал Нмэджи Гону и другим капитанам поджечь корабли. А Тэра так и вовсе рыдала. Вплоть до того момента она в глубине души еще надеялась на скорое возвращение в Дара. Но сожжение кораблей напомнило ей о данных обещаниях. Она обязана выполнить здесь все, что наметила.

– Вспоминаешь семью? – спросил Таквал, обнимая невесту за плечи.

– Да… – Она прижалась к нему. – И не только.

– Хочешь отправить им… посылку?

Девушка в недоумении уставилась на него.

Таквал напомнил ей о том, что она сама недавно ему рассказывала.

Взошла полная луна.

Основной караван агонов наконец прибыл. Ящики, сундуки и свертки с кораблей дара погрузили на короткошерстных коров. Воины, моряки, ученые и наро уснули прямо на берегу. Поутру им предстояло отправиться в дальний путь на восток, к горам Края Света, и разжечь там пламя восстания против льуку. По дороге они рассчитывали совершить остановки в других оазисах, где жили агоны, и заручиться новыми сторонниками.

Таквал и Тэра стояли у линии прибоя, наблюдая, как десятки черепах, больших и маленьких, неуклюже ползли по песку к набегающим волнам. Несколько дней назад их изловили рыболовы-дара, и теперь животные были рады сбежать из плена.

– Как думаешь, они проплывут сквозь Стену Бурь? – спросила Тэра.

– Не знаю, – ответил Таквал. – Шаманы не рассказывают, узнала ли когда-нибудь Афир о судьбе черепах, которых она отправила к Кикисаво. Но мне хочется верить, что любовь защищает от бурь.

Черепахи скрылись под водой, но сразу же поднялись обратно, чтобы подышать. Лунный свет заиграл на причудливых отметинах на их панцирях. Отметины эти не были похожи на те, которые встречаются у черепах в Дара и у тех, что живут у берегов Укьу-Гондэ. Тэра тщательно составила послания, а Таквал научил ее гравировать панцири с помощью кактусового сока. Черепахи очень понравились Торьо и Сами, и обе они помогали успокаивать животных во время их недолгого пленения.

Тэра и Таквал надеялись, что ветровое течение унесет вернувшихся в море черепах назад в Дара, где их поймают рыбаки и, быть может, покажут послания адресатам. Тэра составила сообщения так, чтобы они не вызвали подозрений у льуку, если черепахи вдруг попадут им в руки. На островах был лишь один человек, способный безошибочно расшифровать код.

– Я знаю, что ты до сих пор любишь Дзоми, – сказал Таквал и после паузы добавил: – Прости.

– Сердце – не застойный пруд, не водяной пузырь посреди моря травы, – ответила ему Тэра. – Твоя мать теперь моя мать, твой народ – мой народ. Я никогда не разлюблю Дзоми, но это вовсе не значит, что я не люблю тебя.

– Тэра, ты мое дыхание, зеркало моей души.

Тэра потянулась и шепнула что-то ему на ухо. Удивленный Таквал положил руку ей на живот. Она улыбнулась и поцеловала его.

Черепахи скрылись в волнах, и лишь вечное море привычно сияло в ярком свете луны.

Часть третья

Побеги, политые дождем

Глава 15

Затемненная комната

Пан, шестой месяц восьмого года правления Сезона Бурь (известного в Укьу-Тааса как восьмой год правления Дерзновенной Свободы, а в Укьу-Гондэ как восьмой год после отбытия принцессы Тэры из Дара)

Для простых работяг и слуг, спешащих по своим делам, Императорский дворец был просто массивным комплексом высоких башен и строгих зданий с покатыми крышами из золотой черепицы, спрятанным за толстой и могучей стеной, не уступавшей городскому валу.

Но за башнями и залами, за Стеной Спокойствия, за струящимся ручьем, отделявшим официальные дворцовые помещения от личных покоев императорской семьи, находился сад – тайный мир в мире, скрытый островок нетронутой природы посреди шумной оживленной столицы.

Когда-то император Рагин засеял здесь небольшое рисовое поле, чтобы не забывать о своем крестьянском происхождении. Императрица Рисана – тогда еще консорт Рисана – водила детей по извилистому живому лабиринту, полному фантастических диковинок, сотворенных с помощью иллюзий, а императрица Джиа ухаживала за травами, высаженными у домика – точной копии аптечной лавки в Кокру, где она замышляла ниспровержение вельмож Дара, помогавших ее мужу подчинить себе империю.

Рисовое поле давным-давно засыпали, лабиринт сровняли с землей. На