Том 3. Драмы - Михаил Лермонтов

Вера (слабо). Вас… я прощаю…

Юрий. Это был миг сумасшествия… но я хотел вас видеть перед тем, чтоб расстаться снова – и, может быть, навсегда, – я хотел… о, я сам не знаю чего… да, только вас видеть, только… я надеялся, я полагал – что вы не можете любить вашего мужа, потому что он не стоит вас… я хотел найти вам в уме своем извинение… я даже… мечтал, что вы меня еще любите.

Вера. Вы совершенно ошиблись.

Юрий. Однако вы здесь – вы не хотели огорчить меня – вы здесь – ваша рука горит в руке моей – женщина не любя не сделает этой жертвы…

Вера. Вы правы, я пожертвовала собой из любви – но не к вам.

Юрий. Вы хотели спасти мужа.

Вера. Да…

Юрий (обидясь). Если так, то прошу от меня его поздравить.

Вера (после молчания). Забудьте меня.

Юрий. Я не ожидал такого приветствия.

Вера. Чего ж вы ожидали?

Юрий. В вас нет и тени той женщины, которая некогда любила меня так нежно, которой обязан я лучшими минутами в жизни… отчего ж бы, кажется, им не воскреснуть – зачем дарить сокровище тому, кто ему не знает цены, – а я, я, так долго живший одной надеждой обладать им, – я брошен в сторону – со мной поступают как с игрушкой, то кидают огненный взор, то ледяное слово…

Вера. Лучше бы вы старались не понять ни того, ни другого.

Юрий. Боже! Как вы переменились – бывало, вам стоило подумать, и я уж знал эту мысль – пожелать – и я невольно желал того же – бывало, нам почти не нужно было слов для разговора… Теперь, признаюсь, теперь я вас не понимаю.

Вера. О! Слава богу.

Юрий. Слава богу… ужель вы хитростью хотели избавиться от моей любви – обманом испугать меня – этому не бывать… вы теперь в моей власти… я не упущу этого случая… теперь или никогда – вы моя, вы будете моею… судьба этого хочет…

Вера. Юрий, Юрий! Одна минута восторга – и веки раскаяния.

Юрий. Я не буду раскаиваться.

Вера. А я?

Юрий. Вы меня любите.

Вера. Я слабая женщина… я имею обязанности… я знаю, что такое раскаянье.

Юрий. Ты об нем забудешь в моих объятиях.

Вера. Пощадите…

Юрий. Не доводи меня до крайности… я за себя не ручаюсь.

Вера. Шорох… нас подслушивают… здесь кто-то есть…

Юрий. Шорох… кто же смеет… (Осматривается).

Вера (убегает.) Прощай, Юрий… прощай.

Юрий (бежит за нею). Нет, я вас не пущу… невозможно… я не хочу так расстаться.

(В двери хватает ее за руку и упадает на колени; Александр является.)

Вера (указывая пальцем на Александра.) Уйдите – уйдите! Это он… опять он!.. (Убегает.)

Юрий (оборачивается). А! Что такое!..

Алекс<андр>. Свидетель твоих глупостей!..

Юрий. Этого свидетеля можно достойно наградить за труды.

Алекс<андр>. Его награждение… здесь. (Указывает на сердце.)

Юрий. Брат… с этой минуты – я разрываю узы родства и дружбы – ты мне сделал зло – невозвратимое зло – и я отомщу!..

Алекс<андр> (холодно). Каким образом?

Юрий. Ты мне заплотишь.

Алекс<андр> (улыбаясь). С удовольствием – только чем!

Юрий (в бешенстве). Ценою крови…

Алек<сандр>. В наших жилах течет одна кровь.

Юрий. Подслушивать – так коварно отравлять чужое счастие… знаешь ли, что это дело подлецов…

Алекс<андр>. А обольщать жену другого…

Юрий. Она меня любит.

Алекс<андр>. Неправда… разве это видно из ее поступков…

Юрий. Я знаю, что она меня любит… любила меня одного…

Алекс<андр>. А я знаю кое-что другое.

Юрий. Что ты знаешь? Говори, сейчас говори!..

Алекс<андр>. Я знаю, что в твоем отсутствии она имела любовника.

Юрий. Клевета, низкая клевета.

Алекс<андр>. Я тебе покажу письма…

Юрий. Кто же он… назови его мне…

Алекс<андр> (подумав). Изволь, я тебе его назову.

Юрий. Сейчас – сию минуту.

Алекс<андр>. Завтра… когда она уедет. (Уходит.)

Юрий (задумчиво). Что если он говорит правду!..

Конец 4<-го> акта

Действие пятое

(Комната князя. Он сидит. Перед ним управитель с бумагами.)

Управитель. Ваше сиятельство, честь имею рабски донести, что всё в подмосковной готово для принятия вашего сиятельства – и дом отоплен – и обоз должен сегодня туда приехать.

Князь. Хорошо… ты останешься здесь и сдашь квартиру… нынче, часа через два мы едем – вели укладывать карету…

Управ<итель>. Слушаю-с – да что ваше сиятельство изволили так на Москву прогневаться…

Князь. Не твое дело рассуждать, дурачина.

Управ<итель>. Слушаю-с, ваше сиятельство.

(Вера входит.)

Княгиня изволила пожаловать.

Князь. Пошел вон.

(Управ<итель> уходит.) (Жене)

Я очень рад, сударыня, что вы пришли – сделали мне эту честь, – очень рад, в восторге… я должен с вами поговорить – сделайте милость, садитесь.

Вера. Что вам угодно?

Князь. Если б вы всегда мне делали этот вопрос, то было б лучше.

Вера. Вы этого не требовали…

Князь. Тогда было другое – тогда я был ваш покорный слуга, ваш прислужник, ваша постельная собачка, – только вы не умели ценить этого, сударыня… чего я не делал?.. Надобны бриллианты – и бриллианты являются, – бал? – и бал готов, – коляски, кареты, шали, шляпы – я для вас разорялся, сударыня.

Вера. Я всегда была благодарна.

Князь. И из благодарности сами хотели мне подарить головной убор, в новом вкусе.

(Вера хочет встать.)

Сидите – останьтесь… я ваш муж и теперь попробую приказывать, – одним словом, мы нынче едем в подмосковную – а как только будет можно, то оттуда в симбирскую деревню…

Вера. Я пришла вас просить не откладывать отъезда.

Князь. Сами просите!.. Вот новость!.. Знаете ли, что это очень хитро, – тут что-нибудь кроется… и я, право, из любопытства в состоянии остаться.

Вера. Нет – вы этого не сделаете – это невозможно… мы должны ехать – сегодня же – сейчас… Я вас умоляю.

Князь (про себя). Хоть убей не понимаю! (Ей) Я хочу знать, сударыня, отчего вы желаете ехать так скоро…

Вера. Я не могу вам этого объяснить…

Князь. Не можете – и не надо – я сам догадываюсь… вы желаете доказать мне, что вы добродетельная супруга, которая избегает своего любовника, – а мне, сударыня, известно, что вы любите сами Юрия Дмитрича – мне известно…

Вера. Нет, нет – я его не люблю… но боюсь…

Князь. Полюбить его?

Вера. Женское сердце так слабо…

Князь. И так обманчиво. Вы моя жена, сударыня, и не должны любить никого, кроме меня…

Вера. Я всегда старалась не подать вам повода думать…

Князь. Теперь я буду стараться… запру вас в степной деревне,[143] и там извольте себе вздыхать, глядя на пруд, сад, поле и прочие сельские красоты, а подобных франтиков за версту от дому буду встречать плетьми и собаками… ваша любовь мне не нужна, сударыня, – я, слава богу, не так глуп, но ваша честь – моя честь! О, я отныне буду ее стеречь неусыпно.

Вера. Я решилась искупить вину свою – беспредельной покорностью.

Князь. Образумиться надо было немного раньше.

Вера. Конечно, это было не в моей власти.

Князь. Что же! – судьба, во всем виновата судьба! – вот модные романы – вот свободные женщины – филозофия – черт ее возьми, сударыня. Вы слишком учены для меня, от этого всё зло!.. Отныне не дам вам ни одной книги в руки – извольте заниматься хозяйством.

Вера. Я сказала, что буду покорна во всем, – только прошу одного ради бога – никогда не напоминайте мне о прошедшем… я буду вашею рабою, каждая минута моей жизни будет принадлежать вам… только не упрекайте меня…

Князь. Вот мило – вот хорошо!.. Нет, сударыня, отныне делаю всё вам напротив, вы хотите обедать – я велю подавать завтрак, хотите ехать – я сижу дома, хотите сидеть дома – везу вас на бал… я вам отплачу, вы узнаете, что значит кокетничать, может быть, верно больше… с петербургскими франтиками, имея такого мужа, как я! (Уходит.)