Медноголовый - Бернард Корнуэлл

— К янки.

Взгляд её стал колючим:

— Будешь сражаться за Север, Нат?

— Нет. Да и никто ни с кем сражаться не будет, Салли. Сукины дети выиграли. Они так уверены в победе, что закрыли вербовочные конторы. Понимаешь?

— Понимаю. Уверены в победе. И что? Когда это янки были в чём-то не уверены? Чёрт, на то они и янки. Надутые и самовлюблённые, учащие курицу яйца нести, но пока я что-то не видела на Франклин-стрит ни одного их солдата. А мой папаша любит повторять, что рано коптить свиной окорок, если свинья ещё визжит.

Салли взяла из хумидора на столе две сигары, подкурила их от газа, передала одну Натаниэлю и уселась на коврик у камина, зашуршав юбками. Она была одета в платье из белого шёлка с открытыми плечами, поверх которых она накинула вышитую жемчугом кружевную шаль. В ушах у неё сверкали серьги с жемчугом же, и нитка жемчуга обвивала шею.

— Ты пришёл попрощаться?

— Нет.

— Тогда зачем? За этим? — она кивнула на кровать.

— Нет.

Внизу звенели бутылками и пьяно гоготали.

— Весёленький спиритический сеанс. — ухмыльнулся Старбак.

Последнее время спиритизм был очень популярен в Ричмонде. С пеной у рта осуждаемый со всех церковных кафедр, он давал надежду семьям погибших на то, что дорогой им человек обрёл достойное посмертие.

— Разве это сеанс? — наморщила нос Салли, — Залили зёнки и дрыгают стол ногами.

Она помолчала и выжидательно взглянула на Старбака:

— Так зачем ты пришёл, Нат?

Старбак глубоко вздохнул. Адама он предупредил, теперь предстояло другое, не менее важное дело.

— Помнишь ночь в госпитале? Ты говорила, что хочешь быть, как все. Просто, как все. Магазинчик открыть, а? Так пойдём со мной. По этому паспорту мы пройдём за линию фронта. — в последнем Натаниэль не был уверен, зато был уверен в том, что без Салли, если она откажется, он никуда не пойдёт, — У меня есть разрешение, потому что я кое-что делаю для правительства.

Салли нахмурилась:

— Для какого правительства? Нашего?

— Я должен доставить письмо, — видя, что она всё ещё подозревает его в намерении драться за Север, добавил, — В Ричмонде есть шпион, очень опасный. Они хотят его поймать с моей помощью. Для этого мне надо доставить на Север письмо.

— И они разрешили тебе не возвращаться? — уточнила Салли.

— Ну, не совсем… — уклонился от прямого ответа Старбак.

Он и так открыл Салли больше, чем должен был, и не знал, как рассказать остальное: об Адаме, которого посчитал шпионом; о мысли не возвращаться в Ричмонд, чтобы не обрекать друга на виселицу. Старбак подумывал доставить письмо и уехать вместе с Салли куда глаза глядят, предоставив армиям мериться силами без него. Конфедерация продержится ещё месяц, может, два, а, когда дом рушится, лучше сбежать загодя, чтобы не раздавило обломками.

— Бери то, что успела накопить, — сказал Натаниэль, — и поехали на Север. Можно в Канаду, можно в Мэйн. Откроешь галантерею. А, хочешь, на запад рванём?

Он засопел, злясь, что выражается так сбивчиво и путано:

— В общем, ты сможешь начать всё сначала, а я за тобой присмотрю.

— За мои деньги?

— У тебя и моих там наберётся горсть. Пусть не очень много, но нам хватит. Чёрт, Салли, мы можем поселиться, где захотим! Только ты и я.

Она подымила сигарой, настороженно глядя на Старбака:

— Ты предлагаешь мне руку и сердце, Нат Старбак?

— Ну да!

— Ох, Нат. — улыбнулась Салли, — Ты же уже решил бежать, так и беги один.

— Я не решил. — угрюмо буркнул он.

Не заметив того, что сделала ему больно, она продолжила:

— Иногда я очень хочу замуж, а иногда нет. И когда хочу, видит Господь, тебя я в мужья хочу больше, чем кого-то ещё. — она одарила его сконфуженной улыбкой, — Только ты от меня устал.

— Нет.

— Тсс… — она приложила палец к его губам, — Я помню, как ты смотрел на ту библейскую девицу в госпитале. Тебе в жёны нужна девица твоего круга, Нат.

— Это не так.

— Так, миленький, так. Мы с тобой добрые друзья, но семейной четы из нас не получится.

— Салли!

— Тише, Нат. Война меня не касается. Придут янки, я буду плевать в них. Плевать и обирать до нитки. Я не знаю, что будет дальше, но бежать… Нет, я никуда не побегу.

— Я не бегу. — возразил он, сознавая, как неубедительно звучат его слова.

Она помолчала и нежно сказала:

— Послушай, Нат, я хорошо знаю таких парней, как ты. Ты не привык жить, преодолевая трудности. Тебя надолго не хватит, — на этот раз она увидела, что задела его самолюбие и, протянув ладонь, коснулась щеки Натаниэля, — Может, я ошибаюсь. Я забыла, что Юг — моя родина, но не твоя… Понимаешь, рано или поздно приходит срок слезть с отцовских плеч и встать на собственные ноги. Так мой папаша повторяет. А я не из тех, Нат, кто всю жизнь перелазит с одного загривка на другой.

— Я…

— Не кипятись, миленький. Насчёт победы янки… Ты же сам говорил, что их пятеро надо, чтобы убить одного нашего?

— Я просто расхвастался.

— Как все мужчины, — она улыбалась, — Только не забывай, свинья ещё визжит, миленький. Мы ещё не разбиты.

Старбак растерянно попыхтел сигарой. Он почему-то и мысли не допускал, что Салли откажется с ним идти. Ему рисовалась идиллическая картинка их совместного бегства от бед и забот этого мира.

— Нат, а чего ты хочешь? По-настоящему?

— Ну, этой зимой я был счастлив. Командовал своей ротой. Мне нравится быть солдатом.

— Так добивайся того, что тебе по душе. Мой папаша считает, что мир никому ничего не должен, и, коль тебе что-то надо, пойди и вырасти это или, на худой конец, укради. Ты честно послан, чтобы шпиона могли словить?

— Честно.

— Так иди, миленький. Пообещал — сделай. Только если ты решился слинять после этого, линяй без меня. — она приблизилась к нему и поцеловала, — Но если всё же решишь вернуться, я буду здесь. Я — твоя должница.

Ради Салли Натаниэль прикончил Итена Ридли, и она никогда этого не забывала. Бросив в камин окурок сигары, осведомилась по-деловому:

— Деньги твои тебе отдать?

Он покачал головой:

— Нет, не надо. — он помялся, — Можешь сделать для меня кое-что?

— Смогу — сделаю.

— Напиши отцу.

— Папаше? — сжалась она, — Зачем? Ему только цидулок от меня не хватает!

— Не хватает. Поверь.

— Но я же пишу ещё через пень-колоду. — Салли покраснела, стыдясь недостатка грамотности.

— Он тоже читака тот ещё. — успокоил её Старбак, — Просто напиши ему, что я вернусь. Обязательно напиши ему, что я вернусь. Во что бы то ни стало вернусь до лета ещё.