Последняя роза Шанхая - Виена Дэй Рэндел

запретили мне публиковать мои рассказы, и я отказался печатать их. Печать календарей приносила прибыль, но этого было недостаточно для поддержания всего предприятия. Я все закрыл.

– Ты мне не говорил. А Пэйю знает?

– Не знает. Если ей понадобятся деньги, она может продать фамильные ценности. Она управляет хозяйством.

– Продать фамильные ценности! Ты на мели!

– Поэт из меня получился лучше, чем бизнесмен.

Это объясняло, почему он просил меня вернуться домой. Он потерял все, а теперь решил сбежать.

– Я просто поверить не могу. Ты бесчувственный. Ты ужасный человек. Безответственный. А как же наша семья? Ты разговаривал с Ином? Он знает?

– Я не смог его найти.

Тоскливые звуки лились из двухструнного инструмента и расплывались по чайхоне.

– Ты можешь подождать, чтобы сначала поговорить с ним?

– Ты ведь знаешь Ина. Его никогда нет дома. Кто знает, чем он занимается. Можешь рассказать ему, когда увидишь его. С нашей семьей все будет в порядке. С тобой все будет в порядке. Твой иностранец позаботится о тебе.

– Но ты не можешь просто уехать!

– Я должен, Айи. Да ладно. Это хороший чай. Давай допьем его. Лунцзин мне нравится больше, чем Би Ло Чунь.

Я схватилась за голову. Меня трясло от гнева, но слезы лились ручьем. Я не могла перестать плакать, не могла связно думать, я не знала, что со мной не так.

* * *

Я проводила Синмэя на пристань, туда же, где попрощалась с Эмили. Когда я ушла, мои мысли кружились, как чайные листья в горячей воде. Синмэй разорился, я потеряла свой клуб. Благосостояние моей семьи резко сократилось. Но, может быть, все было не так уж плохо. Его фабрика все еще стояла, и один только наш дом стоил больших денег. Пэйю, сильная женщина с неплохим коммерческим чутьем, знала бы, что делать.

И Синмэй дал мне свое благословение, чтобы я могла строить планы на будущее с Эрнестом, что стало самым замечательным развитием событий. Я должна была рассказать об этом Эрнесту, рассказать ему о ребенке, которого носила. Возможно, он поселился бы в моем доме, и мы бы играли в маджонг, пили чай и слушали музыку. Мы были бы как Эмили и Синмэй, только счастливее.

Стояла редкая солнечная погода, день клонился к вечеру. На улицах города играли солнечные зайчики, в небе кружились белые лепестки жасмина, а ветер колыхал непрозрачное шелковистое покрывало дымки.

Я отправилась в пекарню Эрнеста, чтобы сделать ему сюрприз.

Глава 63

Эрнест

Солдаты снова вернулись, они разговаривали с офицером с родинкой под глазом. Эрнест наблюдал за ними, стоя у окна. Его не оставляло чувство, что за ним тоже наблюдают. Когда сегодня утром фортепиано выгружали из повозки рикши, один из солдат осмотрел его, прежде чем позволил переместить в пекарню.

Но, возможно, он был чересчур обеспокоен. До него опять дошли те же слухи о том, что японцы оставили немецких евреев в покое. Возможно, он был в безопасности. Он отошел от окна, сел на скамейку перед фортепиано и провел правой рукой, которая полностью зажила и не требовала ношения перчатки, по клавиатуре, наслаждаясь сильным звуком инструмента. Айи была бы так довольна. «Последняя роза Шанхая» зазвенела у него в ушах, его сердце трепетало от счастья, когда он играл. Эрнест считал, что его китайский стал намного лучше, но Айи всегда говорила, что он неправильно понимает интонации. Поэтому он переключился на Бетховена.

– Это фортепиано, должно быть, стоило целое состояние, – сказал мистер Шмидт, встав у прилавка.

– Пятьдесят американских долларов, – ответил за него Зигмунд, который помог перевести инструмент из отеля в пекарню. – Эрнест купил его для своей девушки.

– Ты истратил все свои сбережения, Эрнест? – спросила Мириам. Эрнест улыбнулся. Ему нравилось, что Мириам заботилась о нем.

– Не переживай. У нас еще достаточно денег.

– Вы приведете сюда свою девушку? Вы позволите нам познакомиться с ней? – спросил Зигмунд.

– Конечно. Она еще не знает про фортепиано. Я хочу делать ей сюрприз.

– Она по-прежнему неприветливая? – Мириам скрестила руки на груди, этот жест напомнил ему их мать.

– Я же говорил тебе, Мириам. Она была немного замкнутой, но не неприветливой.

– Вы говорили, что она китаянка. – Мистер Шмидт качал головой, и Голда, стоявшая рядом с ним, завязывала на талии клетчатый фартук и хмуро смотрела на Эрнеста, как будто он был буханкой перепеченного хлеба.

Он знал, о чем они думали. Они не очень хорошо знали китайцев, не говорили по-китайски и мало общались с местными жителями. Но как только они встретят Айи и узнают ее получше, она им понравится.

– Друзья мои, я собираюсь на ней жениться и начать с ней новую жизнь. Я вне себя от радости.

– Все это слишком быстро. Вы обсуждали это с раввином? – Мистер Шмидт выглядел так, словно только что проглотил лимон.

Если бы он захотел, если бы Айи захотела, они могли бы пойти в синагогу. Эрнест как раз собирался это сказать, когда в дверь, пошатываясь, вошел мужчина в форме цвета хаки и офицерской фуражке. Резкий запах алкоголя наполнил помещение.

Внезапно воцарилась гробовая тишина, все замерли как вкопанные.

У Эрнеста по коже побежали мурашки. Японцы обнаружили их. Офицер мог потребовать у него предъявить удостоверение личности и арестовал бы их всех.

– Приятная фортепианная музыка. Очень хорошая. – Офицер, спотыкаясь, подошел к нему. Его слова были невнятными, он говорил по-английски с большим акцентом. Он попытался прислониться к фортепиано, но промахнулся и чуть не свалился на пол. – Пожалуйста, извините меня. Сегодня хороший день. Из Японии прибыла новая партия саке, и мы все перебрали. Я люблю Бетховена. Бетховен – самый лучший! Вы согласны? Лучшая музыка! Продолжайте играть.

Мужчина был пьян, его глаза остекленели, лицо покраснело, под глазом блестела родинка. Он казался знакомым, но Эрнест не мог вспомнить, где он его видел.

– Я рад услужить, сэр.

Краем глаза Эрнест видел, как Зигмунд заслонил Мириам собой, словно защищая. Мистер Шмидт, казалось, стал ниже ростом, встав за прилавок. Голда и другие пекари присели на корточки у стола перед прилавком. В горячем воздухе витал страх.

Мужчина поклонился ему.

– Спасибо. Я уже много лет не слышал такой прекрасной музыки. И в такой прекрасный день. Мы встречались с вами раньше?

– Не думаю, сэр. – Эрнест посмотрел на маузер в кобуре офицера.

– Но вы выглядите знакомо. И ваша рука. Это звезда? – Ему не следовало снимать перчатку.

– Прошу прощения. Я офицер Ямазаки. Ваше имя?

Офицер, который разыскивал его, который чуть не застрелил Айи в ее клубе. Помнил