Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Султану уже оставалось пройти полтора десятка шагов, как вдруг на столе сам собой вспыхнул масляный светильник.
"Дьявол тоже начинал свой путь среди смертных бродячим факиром", - подумал Салах ад-Дин.
Одновременно с тем, как он становился доступен свету, по ту сторону стола, из мрака выступал человек в тюрбане, украшенном темным драгоценным камнем, и в длинном, широком шерстяном плаще, который обычно носят самые почтенные дервиши. Только этот плащ был тонкорунным и очень дорогой выделки. Султану показалось, что сначала из тьмы появились змеиные уста незнакомца, обрамленные редковатой, вихрем завивающейся вниз бородкой, потом - острый нос, потом - искрящийся гранями камень на тюрбане, потом - резкие скулы. Наконец как бы отлилось в прозрачную форму все лицо, и только глазницы оставались пустыми, как у мертвой головы. И только когда человек достиг небольшого, овального стола - а в тот же миг и сам султан подступил к нему - в глазницах выступили белки с черными "печатями". Таков был Синан, Старец Горы, предводитель самого ужасного человеческого племени, способного заменить на земле, среди смертных, целое войско демонов.
Султан никогда раньше не видел Синана и вполне допускал, что Старец пошлет на встречу кого-нибудь вместо себя. Но теперь, став свидетелем такого воплощения тьмы в человеческое обличье, он оставил все сомнения.
Самому Синану тоже хватило всего одной "горсти" неверного света, чтобы удостовериться: султан не обманул его и действительно решился проделать столь опасный путь. Только, в отличие, от султана, Старец уже успел присмотреться к своему противнику раньше, при свете дня, из какой-то неприметной шакальей норы.
- Я рад приветствовать султана в этом приветливом, уютном месте, куда не решиться прийти простой смертный, - тихим, но певучим, как у искушенного проповедника голосом, проговорил Синан. - А если и решиться, то Судьба должна очень... очень благоволить ему... дабы не огорчить понапрасну.
- Ты веришь в Судьбу, Старец Горы? - коротко спросил Салах ад-Дин.
"Он со мной одних лет, - вдруг подумал он. - Хотя держит личину мудрого старика".
- В ее силу - несомненно, - с усмешкой, остро сверкнувшей в его глазах, отвечал предводитель убийц-гашишников. - Так же, как и в силу хорошей тетивы, грозной метательной машины... в силу хорошей сабли... или искусно приготовленного яда. А Судьба... Что такое сама Судьба, как не тень страха в ослепительном сиянии чистой, неодолимой силы?
- Итак, чем длиннее тень, тем короче жизнь? - ответил усмешкой и Салах ад-Дин. - Или наоборот?
- В том-то вся радость жизни, что порой случаются неожиданности, - сказал Синан, и в его голосе появилась настороженность. - Даже день на день не приходится.
- А ночь - на ночь, - "поймал" его слова султан. - Я многое бы отдал, чтобы узнать, к а к о в а э т а ночь...
Он сделал знак, и один из его воинов, также подобно факиру, появился перед столом осторожно неся в руках два золотых кубка, почти до краев наполненных вином. Воин поставил их на стол по двум сторонам от светильника, но - на половине Синана. Старец Горы был прозорлив: всего мигом позже два кубка с темно-красной жидкостью появились на стороне султана.
- Я не прикасался к вину уже больше десяти лет, - сказал султан. - Но ради нашей встречи готов нарушить запрет.
- Это место отвержено Аллахом. Здесь не живут даже скорпионы, - уведомил Старец Горы султана. - Здесь нет законов... и, значит, не может быть совершенных грехов.
- Если скорпионы ушли из этого места, где не бывает совершенных грехов, то, может быть, лишь потому, что здесь и всякий яд теряет свою силу, - предположил султан Салах ад-Дин.
Старец Горы тихо рассмеялся, и звук его смеха напомнил шуршание змеи, уползающей в щелку между камней.
- Уверяю моего дорогого гостя, что в этом месте всякий яд становится еще сильнее, - успокоил он султана. - Настолько, что скорпионы и змеи в округе вымерли, потому что собственная отрава выжгла их изнутри. Яд здесь таков, что поражает насмерть быстрее острия кинжала, пронзающего сердце. Быстрее стрелы, направленной в глаз.
Султан не дрогнувшей рукой поднял один из предложенных ему кубков.
- Итак, Судьба... - резко изрек он.
Не колеблясь в выборе, Синан тоже поднял один из кубков, наполненных по велению султана.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, держа кубки у самых уст.
- Теперь достаточно узнать, у кого тень вытянулась дальше, - невозмутимо проговорил султан, - а потом выпить вино. Нет сомнения, что и с т и н н о й п р и ч и н о й смерти одного из нас станет вовсе не яд.
Никто, кроме султана, не заметил, что кубок дрогнул в руке Синана, и несколько капель вина кровавой ниткой побежали через край. Могло показаться, что и с т и н н н о й п р и ч и н о й стал тот же шуршащий смех, что невольно вырвался у Старца Горы и сотряс его плоть.
В следующий миг Синан выплеснул все вино в сторону, на камни, и уже неторопливым, но уверенным движением поставил кубок на то же самое место.
Султан же, напротив, вылил вино на камни очень неторопливо.
- Я принимаю твою слово, султан, - сказал Старец Горы, как только Салах ад-Дин поставил кубок на место.
И сказав это, Старец Горы поднял второй бокал.
Султан предполагал, что так и случится, а потому ничуть не замешкался. Оба вновь одновременно поднесли кубки к устам.
- Я принимаю твое слово, султан Египта, и не стану присматриваться к твоей тени, - проговорил еще тише предводитель гашишников.
На этот раз Салах ад-Дин выплеснул
