Семь главных игр в истории человечества. Шашки, шахматы, го, нарды, скрабл, покер, бридж - Оливер Рейдер

традиционных соревнованиях борются с мошенничеством. Игрокам-любителям для партии в бридж достаточно колоды карт и листка бумаги, а для участников серьезных турниров предусматривается кое-какой дополнительный инвентарь. Это установленный чуть выше поверхности стола непрозрачный диагональный экран, визуально разделяющий игроков. Это коробка для карточек с заявками, используемая при торговле. Это дверца в экране, через которую перемещают лоток с заявками. Это конвенционные карты, с помощью которых партнеры сообщают противникам, какой метод торговли будут использовать. Это коробка для заранее перетасованных колод, где карты надежно хранятся и защищены от просмотра. Основная цель всех этих приспособлений – предотвратить мошенничество, которое тем не менее является неизбежным результатом сложной конкуренции между людьми.

В одном случае[71], совсем недавно – в 2016 году, бридж приковал к себе внимание широкой американской общественности из-за того, что игроков поймали на мошенничестве. Журналисты слетелись на скандал: The New Yorker, Vanity Fair и Rolling Stone с разницей в несколько дней выпускали обширные статьи. Социологический принцип под названием закон Сэйра гласит, что диспуты в науке являются такими ожесточенными из-за очень низких ставок. Аналогичная ситуация характерна и для бриджа. Любопытно следить за бурями в стаканах воды.

В 2016 году в мошенничестве обвинили Лотана Фишера и Рона Шварца, товарищей по команде и победителей чемпионата мира среди юниоров из Израиля. Их быстрые успехи в круге соревнований среди бриджистов старшего возраста вызвали удивление. В отличие от шахмат, в бридже нет вундеркиндов фактически по той же причине, по которой великие романисты-тинейджеры встречаются так редко. Навыки взаимодействия при игре в бридж сильно зависят от жизненного опыта – языка игры и ее литературы.

Неожиданный успех Фишера и Шварца вызвал подозрения и привлек пристальное внимание. Был создан сайт (bridgecheaters.com), на который загрузили видеозаписи их партий. Началось коллективное международное расследование. Вскоре их метод был раскрыт. После сдачи Фишер и Шварц убирали лоток и коробку с картами – это обычная рутина на турнирах по бриджу. Но убирали с умыслом: иногда клали на стоявший рядом стул, иногда оставляли на столе, а иногда немного меняли положение. Каждый из этих вариантов что-то означал, передавая другому партнеру запрещенную тайную информацию. «Если Лотан хотел первой положить во взятку пику, то ставил коробку в середину и отодвигал ее на другую сторону до упора, – пояснял еженедельнику New Yorker один любитель-расследователь. – Если черву, то ставил коробку справа. Бубну – сюда. Трефу – вот сюда. Нет предпочтения – туда».

Мошенничество – любопытное явление. Кажется, что успешный шулер выигрывает будто по волшебству, прямо как эффективный искусственный интеллект. (Этот феномен наблюдается и в нардах.) А еще у мошенничества в бридже есть более глубокая эпистемологическая сторона. Предположим, например, что мы, люди, по большому счету не умеем хорошо играть в бридж. (Этот феномен наблюдается также в го.) Далее предположим, что некоторые могут использовать знания, генерируемые развитым искусственным интеллектом, и включать их в свою игру. Как объяснил мне за пивом Вилленкен, при этом может произойти одно из двух. Например, невесть откуда появляется пара, которая добивается изумительных результатов за счет мошенничества. Собираются ответственные лица и вышвыривают мошенников вон. Замечательный результат. Или невесть откуда появляется пара, которая добивается изумительных результатов, поскольку партнеры узнали с помощью современной программы, что все остальные играют в бридж неоптимальным образом. Собираются ответственные лица, решают, что эти игроки жульничают, и вышвыривают мошенников вон. Не слишком хороший результат. В гипотетическом мире развитого искусственного интеллекта правомерное радикальное совершенствование игры может выглядеть как махинация.

Искусственный интеллект влияет на мир людей непредсказуемым образом. Он может помогать мошенничать в играх, но может также предупреждать мошенничество. Он может стимулировать воображение и вызывать страх. Он может сделать более интересным наблюдение за соревнованиями элитного уровня, но может также притупить зрительское постижение игры. Его глубокие теоретические выкладки поразительны, но часто находятся за пределами нашего животного понимания. Его можно использовать для совершенствования и анализа игры людей, но он также может продемонстрировать, насколько посредственны в действительности даже лучшие наши игроки.

В более широком «реальном мире» влияние искусственного интеллекта столь же разнопланово и непредсказуемо. Пока мы с Гинсбергом ехали по автомагистралям Орегона, наша беседа приобрела гуманистический характер. Для него триумф компьютеров над людьми в наиболее ценимых нами играх был наглядным уроком более, чем что-либо иное. Дальнобойщики на своих фурах проносились мимо нас по направлению к югу, когда мы двигались на сервер по узким горным дорогам. Гинсберг, махнув рукой в их сторону, сказал, что эта профессия исчезнет одной из первых, так как станет не нужна в результате развития искусственного интеллекта и автоматизации.

«Нам придется осуществить глубокие социальные изменения, чтобы жить в мире, где многие люди больше не смогут создавать ценность, – сказал Гинсберг. – Люди должны понимать неизбежность этого. Даже если они умны и сильны, то это не обязательно защитит их от надвигающихся изменений. Один из плюсов Watson, Deep Blue, Chinook и AlphaZero, а также машин, играющих в покер, – это демонстрация того, насколько другим станет мир». По мнению Гинзберга, это хорошо, так как подталкивает нас к адаптации на личном уровне, а также к принятию законов, которые помогут нам адаптироваться на уровне социальном.

Вероятный ответ на меняющийся мир? Кентавры – полулюди-полумашины. Гроссмейстер Гарри Каспаров, как известно, организовал так называемые продвинутые шахматы, в которых шахматистам разрешено играть с использованием компьютера. Согласно его заключению, приведенному в журнале New York Review of Books в 2010 году, «слабый шахматист + машина + улучшенный процесс превосходит сильно играющий компьютер и, что самое интересное, комбинацию сильный шахматист + машина + слабый процесс». У людей и компьютеров совершенно разные сильные стороны, и их сочетание может породить еще более мощные системы, в которых человеческая интуиция объединяется с компьютерными вычислениями.

«Это означает, что человеческое общество будет сотрудничать с машиной, то есть станет человеческой частью гибрида», – сказал Гинсберг. «Вот вроде меня, резко нажимающего на тормоз, – добавил он, когда сработала алгоритмическая антиблокировочная система и мы избежали столкновения. – Те, кто способен работать с машинами и совместно с ними, будут преуспевать. Доминирование автоматизации и даже появление технологической сингулярности – неуправляемого машинного суперинтеллекта – неизбежны. Но это будут не катастрофы, а просто новые проблемы, которые придется решать, – новые игры, в которые мы будем играть».

По воскресеньям Гинсберг ходит в церковь и садится в первый