Нечаянный колдун - Владимир Петров-Одинец

— Вот так, быстро и метко! Ну, начали, каждый по своей мишени, по очереди, сначала ты, Горлов!

Роберт обращался к Матвеичу только по фамилии, хотя все остальные звали его — кто Сашей, кто Алексом. Первый бросок был неточным, файербол пролетел мимо мишени, разбрызгался искрами по бетону стены.

— Круто, лимита! А прицеливаться не пробовал? — Ехидно поинтересовался Роберт, отворачиваясь к остальным.

Матвеич психанул, разозлился на себя и на этого наглого парня, постоянно подчеркивающего, что Горлов — лапотник сибирский! Не глядя на успехи остальных, снова прицелился в щит, сделал пасс снизу, как в детстве на реке бросались илом. Желтая плюха плавно развернулась на лету и прошибла в толстенной фанере дыру с баскетбольный мяч. Обугленные щепки посыпались на пол.

— Ты что, обалдел? Без команды, да еще с такой силой? Надо маленькие!

Роберт орал, но Матвеичу в его голосе слышались страх и зависть — такого заряда еще никто не выдавал. Во всяком случае, остальные колдуны одобрительно показали большие пальцы. Рафик попросил:

— А ну, еще разок, Саша.

Почему нет? Второй файербол он бросил от плеча, глядя в щит посреди тира. Яркий шар летел камнем и пробил аккуратную дыру, скорее — прожег. Третий файербол неторопливо улетел и въелся в бетон дальнего угла, четвертый красиво летал кругами и погас без эффектов.

— Выдрючиваешься, Горлов? — зло прошипел Роберт и ушел из тира.

Оставшиеся колдуны потребовали от Матвеича объяснений и быстро освоили несложную методику. Оказывается, точность броска и скорость задавались не рукой, а внутренним настроем. Какую скорость захотел, так и стрельнул. Куда захотел — туда и попал. Хоть со спины и зажмурясь, главное, четко представить — куда. Примерно через час им удалось расстрелять мишень залповым огнем, что очень понравилось появившемуся Ивлеву. Всё бы хорошо, но Кирилл Игоревич испортил настроение вопросом:

— Что у вас произошло с Робертом?

104

— Оу-е-о! Оу-е-о! — возгласы кама взлетали в небо. Вряд ли Николай осознавал, что поет. В этом не было необходимости. Алкыш лился непринужденно и легко, достигая ушей божества и его окружения, а если зрители не понимают слов — так зачем это им нужно?

Новый кам исполнял танец самозабвенно, в ритме, который диктовал внутренний посыл. Манчак скудноват, но это простительно. Не существовало ограничений, которые обязывали Николая делать определенный рисунок на тунгуре или с чего-то копировать ритуальное облачение. Не было предка-шамана у кама. Он оказался первым в семье. Бремя подготовки легло на хрупкие плечи самого мальчишки. Тунгур и манчак — главные предметы во время камлания, ибо служат прибежищем для духов-помощников. Когда шаман ударяет в тунгур, духи устремляются к нему. Одни проникают в тунгур, другие размещаются на ритуальном облачении, третьи, самые главные, вселяются в самого шамана, который вбирает их в себя глубоким вдохом. Так тунгур и манчак оживают во время камлания всеми своими частями и деталями.

Хорошо четверым камам — о них позаботились родственники и тоси. А Николай сам обязан набирать духов. Спасибо Тегенюру, подсказал, как делать бубен. Спасибо маме — хорошо обработала шкуру. Спасибо духу Кызыл-таг, который стал ару-тосем юного кама. Без такого духа-покровителя не оживить себе бубен. Дух горы, как хозяин тунгура — дает Николаю все увидеть и все узнать. Теперь они неразлучны, с того дня, как прошел обряд оживления бубна, который длился три дня, жаль, зрителей оказалось мало. Но девять человек — охрана и молодые камы — тоже остались довольны зрелищем.

Спасибо дяде — подарил лосиную шкуру. Могучий зверь стал помощником и ездовым животным Николая. Не сам, конечно — его джула. Это и понятно — джула кама едет на джула лося. Они неразлучны теперь. Поэтому, начиная обряд, кам в своих обращениях именовал тунгур тайным именем лося, чья шкура стала основой для бубна. Ух, как красиво прошло камлание, которое Тегенюр и Николай провели в целях оживления бубна и показа его хозяину Кызыл-таг! Они вместе прошли обратным следом до семян тальника и березы, из которых сделаны обечайка и рукоятка. Отметили проростки и двинулись к моменту заготовки для бубна. Как радовался тунгур Николая, как он гордо пел!

А когда, «пятясь назад», камы дошли до места рождения лося, крикнул Тегенюр: — «Лови его!». Подхватил Николай тунгуром двойника новорожденного лосенка и вбил в рукоятку бубна. С этого момента тунгур ожил, вошел в него лось. Молодой кам укротил, объездил его для верховой езды. А потом камы отправились к хозяину священной горы и там показали тунгур, который молодой кам держал за повод. Обрадовался дух горы, дал разрешение камлать с этим тунгуром до изготовления следующего бубна.

Потом уж Николай камлал один, без свидетелей, спрятал джула лося в тайге от других шаманов и враждебных сил. Скрывать его приходится потому, что собственная жизнь кама напрямую зависит теперь от джула бубна. Если лось погибнет, то с тунгуром уже нельзя камлать, а то умрет кам. Потому, как без лося — трудно летать и тяжело возвращаться…

Вчера Тегенюр вместе с Николаем выходили в Верхний Мир, заставляли своих духов смотреть книгу «Сыбыр Бычик». Никогда не знал молодой ойрот о наличии священной книги, никто из камов не видел ее. Как сказал старший кам — духам-помощникам она известна, потому, что помогает выяснить вещи, которые не требуют проведения большого камлания, например, какое-нибудь предсказание. Камы не знают языка, которым написана книга, и не смотрят они в книгу. Для этого есть тоси — они всё помнят, они всё знают.

После камлания, поблагодарив тосей, отдыхали камы, и рассказал Тегенюр, что со слов деда — один из его предков еще читал последнюю рукописную книгу на древнетюркском языке. «Сыбыр Бычик». Надо же, вот странное название — «нашептыватель»? Но Николаю неважно, кто прочтет-прошепчет нужное заклинание и предскажет будущее — он уже хорошо справляется с духами предков. Вот они, тоси, отозвались, вступили в хоровод… Сейчас, сделаю сильный вдох, захвачу вас, и станет манчак легким, а тунгур певучим…

— Оу-е-о! Оу-м-м! Оу-е-о! — последний раз пропел кам Николай вступление и начал новый алкыш, обращенный к Эрлику.

105

Остановка внутреннего диалога не давалась. Ивлев приказал идти «в рабство» к сэнсэю рукопашного боя — заместителю командира группы охраны. Сергей Леонидович Марон утром заявился к Горлову, вытащил в спортзал и прочел лекцию об искусстве медитации. Матвеич начал слушать, похмыкивая, — чему может научить солдафон?

Через час он послушно сидел в позе лотоса, лицом в угол, и сосредоточенно добивался пустоты в голове. Оказывается, избавиться от сорных мыслей невероятно сложно! Матвеич целый месяц по утрам осваивал непростое умение. Наконец, добился прогресса, сказал спасибо Марону.