Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Историческая проза » Олег Рязанский - Алексей Хлуденёв

Олег Рязанский - Алексей Хлуденёв

Читать онлайн Олег Рязанский - Алексей Хлуденёв

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 99
Перейти на страницу:

В конце концов бык успокаивается, он беззаботно щиплет траву, когда баран, затаивший на быка обиду, с разбегу, в мощном прыжке, ударяет противника в бок. Тот с крутого обрыва с шумом плюхается в воду, а баран предусмотрительно удаляется…

— Софоша! Ты где? Качать Софошу!

Несколько дюжих воевод подхватывают Софония Алтыкулачевича и подбрасывают вверх, приговаривая: "Экий ты молодец, Софоша! Баран твой перехитрил быка!"

В какой-то миг озабоченность с лица князя слетает, и он, поддавшись общему веселью, приказывает налить Софонию Алтыкулачевичу полный кубок, и тот, прежде чем выпить, говорит здравицу в честь князя, княгини, их чад, при этом каждого называя по имени. И когда произносит имя Родослава, князь невольно сникает: сразу ему становится нехорошо, неспокойно при мысли, что младший сын его — в неволе…

Тем временем десятки ратных подбирают трупы убитых чужих воинов (своих подобрали ещё вчера), укладывают на телеги и возят к месту погребения — скудельницам. Павел Губец (он среди подбиравших) все больше крутится возле лошади — то держит под уздцы, то поправляет дугу или хомут непривычно и неприятно ему подбирать трупы. Товарищи, подойдя к очередному убитому, переговариваются:

— Эк, сердешный, как тебя изукрасили!

— Отец-мать не узнали бы… Голову-то рассекли! Ух, как!..

— Небось, и жениться не успел…

— Да и ладно, что не успел… Нашему брату гораздее не заводить семью. Рано или поздно — убьют.

— Убьют, нет ли, а семя оставь. Не то твой род пропадет.

— Гля, а на этом сердешном сапоги зеленого сафьяна, узорчатые.

— Снимай. На торге хорошую цену дадут.

— Такие сапоги и в свой сундук положить можно.

— А я бы не положил. Будет думаться… С убитого — дельнее продать.

Труп кладут на телегу. Павел быстро взглядывает на него — тут же отворачивается. Голова убитого и в самом деле обезображена — рассечена ударом меча от темени до рта. Но не кровь и страшные раны побуждают Павла отворачиваться — он боится увидеть среди убитых старых знакомых. Тех, с кем познался, служа когда-то на окском побережье в пределах крепости Лопасня.

Один из тех знакомых встретился Павлу в бою. Ливнем прошумели пущенные с обеих сторон стрелы, вскрикнули первые раненые и полки сступились. Скрежет мечей, крики, стоны… Ржанье коней… Клекот и хрип чьего-то коня, в его горле застряла пика. Перед Павлом (он рванулся в гущу боя со всей страстью и яростью — убивать, мстить за поруганную честь его жены, и уж неважно, что горе его семье принесено татарами, а не московитами) возник московит — в страшно озлобленном оскале. Острие его копья, подрагивая и тускло поблескивая, направлено в грудь Павла. Павел поднял коня на дыбы, соображая, как увернуться от удара врага и ударить ловчее самому, и вдруг видит — знакомый оскал! Эти большие зубы, эти малиновые десны… "Гришка!" — "Пашка!.." Копья зависли, медля. В глазах обоих всадников — оторопь. Не было бы ничего противоестественнее — даже в бою — убивать друг друга. Павел крикнул:

— Гришка, моя рука на тебя не подымается!

— И моя — на тебя!

Разъехались…

Трупы погребли в скудельнице, вырытой на краешке местного православного кладбища. Тут же, наскоро, сколотили тесовую часовенку с крестом. Священник машет кадилом на медных цепочках, и ноздри Павла чутко улавливают запах ладана. У его телеги двое ратных возятся с сопением, никак не смогут совладать с тяжелым большим трупом, и тогда Павел, доселе брезгливо поневоле отдалявшийся от трупов, уже испускающих сладковато-приторный запах тления, сам подхватывает громоздкого убитого под голову… Странное чувство овладевает им — будто хоронит он не чужого, а своего. А к концу дня чувство это укрепляется, что уже не будто, а точно он хоронит своих. И это чувство рождает все тот же, прежде возникший в его душе вопрос — для чего, зачем воюют друг против друга свои, православные?

Глава одиннадцатая. В канун прибытия Сергия Радонежского

С ликованием встретили рязанцы своего князя-победителя. Священники, монахи, именитые люди вышли встречать воинов с иконами, крестами, хоругвями. Торжественно звонили колокола. Встречавшие выкрикивали приветствия, кидали вверх колпаки.

Олег Иванович ехал впереди войска на белом арабском коне. Высоконькие черные копыта аргамака властно и весело выщелкивали по твердой летней дороге. За ним — воеводы. Следом везли на одних повозках московские стяги с подрубленными древками, на других — важных пленных. Простые пленники шли пешком — кто понурясь, а кто с любопытством оглядывая изукрашенный деревянной резьбой чужой город.

Всеобщий пир длился три дня. В пылу хмельных самовосхвалений некоторые из бояр договорились до того, что первенству Москвы наступает конец и что Переяславлю самое время выдвинуться на её место. Ведь Москва явно выдохлась, она не в состоянии, после разорения её Тохтамышем, обрести прежнюю силу.

Тохтамыш после своего нашествия на Русь не стал отнимать у Дмитрия Московского его великого княжения Владимирского, но наложил на Москву почти непосильную дань. Тяжесть этой дани вынуждала московских правителей прибегать к внеочередному побору с богатых и зависимых от неё земель. Такой внеочередной побор назывался черным бором. Самой богатой землей Северной Руси был Новгород, и когда Москва очень нуждалась в средствах, её взор чаще всего обращался именно на Новгород, серебряный родничок которого, ввиду его активной торговли с Западом и Востоком, считался неиссякаемым.

Однако теперь, когда Москва потребовала от "Господина Великого Новгорода" уплаты черного бора, он заартачился. Отказался нести дополнительное бремя. В прежнее время Москва силой вынудила бы новгородские власти подчиниться её требованиям, но сейчас, после поражения под Перевицком, этих сил ей недоставало. Более того, почуяли слабость Москвы и новгородские ушкуйники. Эти разбойники на лодиях устремились вниз по Волге грабить всех и вся, в том числе и московские владения. Для обуздания ушкуйников требовалась немалая сила, но в условиях розни с Рязанью московским властям невозможно было даже покончить с разбоями.

Из Москвы в Переяславль прибыло посольство — выкупать пленных, договариваться о мире и любви. Олег заломил за пленных такой выкуп, что московиты досадливо кряхтели да воротили носы. Потребовал Олег и значительных территориальных уступок — возврата Рязани нескольких волостей на порубежье Оки. Посольство убыло ни с чем.

Неуступчив был Олег и в переговорах со вторым московским посольством.

При этом князь Олег, принимая обычно горделивых московитов, а теперь куда более учтивых и смиренных, не тратил много времени на переговоры с ними. Он внимательно выслушивал их предложения, все время помалкивая, когда же посольники выговаривались и, видя задумчивость и как бы согласие князя, уже готовы были поверить в свой успех, князь повергал их в растерянность кратким отрицательным ответом. Свое "нет" он говорил совсем тихо, будто бы речь шла о пустяках, но в этом тихом звучании московитам слышался устрашающий рык льва.

Такое поведение Олега Ивановича диктовалось тонким политическим расчетом. Рязанский князь знал, что князь Дмитрий снарядит к нему новое посольство, что он вынужден будет идти на уступки, ибо в противном случае, враждуя с Рязанью, московский князь может даже лишиться великого княжения Владимирского, на которое уже давно посягает Михаил Тверской, а теперь ещё и суздальский князь Борис Константинович, который, по милости хана, сел на Нижнем Новгороде.

Однажды рано поутру — дело было по осени — в спальню вошел постельничий и, разбудив князя, доложил: из Москвы едет посольство. "Хорошо, — подумал Олег, умываясь над медным тазом и давая слугам одеть себя. — Дмитрий упорно ищет согласия со мной. Стало быть, не зря я требую с него достойного выкупа за пленных и возврата рязанцам нескольких волостей…". Решив в уме, что и впредь будет твердо стоять на своем, осведомился:

— Кто во главе посольства?

— Преподобный Сергий Радонежский.

Князь, уже одетый и направивший было стопы в крестовую палату, помешкал:

— Я не ослышался? Отец Сергий?

— Не ослышался, господине. Отец Сергий.

Олег Иванович постоял, опустив голову. Итак, московский князь прибег к посредничеству святого Сергия, о котором ходили удивительные легенды. Одна из них — в день Куликовской битвы преподобный Сергий служил молебен в своей обители на Маковце, молитвами укрепляя боевой дух православных, и, когда на поле боя кто-то из русских воевод пал смертью, он, находясь на расстоянии нескольких сотен верст от поля битвы, силой своего ясновидения прозревая ход сражения, вслух произносил имена погибших.

— Гм… Мудр князь Дмитрей. Знает, кого послать. Ишь, ловок! Видать, крепко, крепко его поджало… Что ж, упремся! Своего не упустим. Своего-то нельзя упускать?

1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 99
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Олег Рязанский - Алексей Хлуденёв торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться