Воспоминания. От крепостного права до большевиков - Николай Егорович Врангель

нами муки нигде не обнаружено, наш приказ надо считать недействительным». Не говоря о хлопотах, вся эта история стоила мне много денег.

Через несколько месяцев мы получили новую телеграмму: «В связи с окончанием войны прием сухарей производиться не будет». Я был абсолютно разорен[103] и оказался без денег, а у нас должен был родиться ребенок. Я надеялся, что смогу частично компенсировать потери за счет денег, которые должен был получить из казны за понесенные убытки. В день моего отъезда один мой хороший приятель прислал мне из Петербурга газету с моим полным именем в статье «Аристократы в роли участников нашего успеха». К моему большому удовольствию, я узнал, что являюсь весьма богатым человеком. Я, оказывается, путем махинаций сумел обмануть казну на пять миллионов, снабжая армию отбросами вместо сухарей. Оставив жену в Москве в гостинице, я отправился в Петербург, чтобы завершить необходимые дела. Благодаря имеющимся у меня связям, мне удалось добиться быстрого расследования этого дела: оно было решено в мою пользу и закрыто. Комиссия, этим делом занимавшаяся, признала, что мои потери должны быть компенсированы. Было решено выдать мне сумму в пять тысяч рублей с копейками. Но хорошо было уже то, что дело не заняло годы и закончилось неописуемо быстро. «Связи» в России – это все.

От суперинтенданта я получил приглашение посетить его. Надо сказать, что все это время Кауфман вел себя безукоризненно, совершенно по-рыцарски, но сделать ничего он не мог. Когда я прибыл к нему, я обнаружил у него в кабинете человек пять интендантов и несколько уездных начальников, включая моего знакомого из Одессы. Мне были хорошо известны все их грехи. Кауфман открыл собрание так.

– Я, – сказал он, обращаясь ко мне, – без какой бы то воли с моей стороны виновен в вашей финансовой катастрофе. Я подтолкнул вас на это несчастное мероприятие и хочу помочь вам, насколько возможно, исправить ваше положение. Я предлагаю вам список поставок, которые нам позволено раздать без предварительного аукциона. Выбирайте, что хотите, предоставляю вам первый выбор.

– Благодарю, Ваше Высокопревосходительство, и позвольте ваше предложение отклонить.

– Но почему?

– Чтобы иметь дело с интендантами, надо быть либо сумасшедшим, либо мошенником. В сумасшедших я уже побывал, и на сегодняшний день мне этого достаточно, мошенником я быть не хочу.

Интенданты дернулись, как будто ужаленные:

– Клевета!

– Позвольте мне закончить. Клевета, вы говорите? Давайте посмотрим: кто принял у Иванова ни на что не годные военные шинели за такую-то сумму? У Петрова приняли никуда не годные сапоги за такую-то сумму? Если пожелаете, я вам немедленно назову все имена и представлю все доказательства.

Интенданты сникли, посмотрели вопросительно друг на друга, как будто спрашивая: «Это ведь не ты? Нет?»

Вскоре после этого я встретил своего друга, генерала свиты Его Величества, Ивана Карловича Притвитца, который был послан расследовать злоупотребления интендантов. Он попросил меня, как человека, работавшего по контракту, снабдить его некоторой информацией.

– Для того, кто не знаком с этими делами, узнать что-нибудь наверняка и понять очень трудно, – сказал он. – Но все же одного из жуликов я поймал, и наказания ему не избежать. Вы, скорее всего, знаете его.

– Кто это?

– Сахаров.

Я засмеялся:

– Как же мне не знать Сахарова – единственного честного человека в этом братстве!

* * *

Покончив с сухарями, я вернулся со своей женой в Новоалександровск и возобновил свою деятельность мирового судьи. Мы решили, что после рождения ребенка я начну искать другое поприще. Помимо этого, после всех волнений и приключений мне хотелось отдохнуть и успокоиться. О моей неудаче я ни с кем не говорил. Тем более я был удивлен, получив вскоре после всех этих событий письмо от Чихачева, с которым никогда в переписке не состоял. Он написал мне, что азовская контора Русского общества пароходства и торговли срочно нуждается в энергичном и умелом человеке на должность представителя общества, и спрашивал меня, не согласился бы я стать представителем компании в Ростове-на-Дону. Условия меня устраивали, я принял предложение и должен был начать работу через несколько месяцев. 15 августа 1878 года у нас родился мальчик, Петр, который сейчас является главнокомандующим Южно-Российской армией. Вскоре после его рождения я подал в отставку, и мы переехали в Ростов-на-Дону.

Глава 4

1878—1895

Оживление на Юге. – Ростов-на-Дону. – Ростовские власти. – Будущий министр. – Новые поселенцы. – Казацкая земля. – Религиозные преследования. – Страсть к опеке. – Русское общество пароходства и торговли. – В Петербурге плохо работали. – Александр III. – Финский судебный заседатель и русский Царь. – Как Александр III понимал автократию. – Накануне гибели. – В городском совете. – «Вредные слухи». – «Незрелый» городской голова. – Несколько слов о погромах. – Нефтяная промышленность. – Судьба. – Дети. – Летние развлечения. – Черт и косцы. – На охоте. – Пророчество

Оживление на Юге

До Крымской кампании Юг России считался только далекой окраиной, глухой провинцией и особенного промышленного значения ему не придавали. Вся торговля, вся промышленность были сосредоточены на Севере, особенно в Московском районе. Кавказ не был еще умиротворен, богатства его неизвестны, коммерческого флота на Черном море не было, о железных дорогах на Юге никто не мечтал. На Черном море был только один большой торговый порт Одесса, на Азовском море небольшой – Таганрог, куда парусные иностранные суда приходили за зерном. Но в 60-х годах одесский городской голова Новосильцев основал Русское общество пароходства и торговли[1], связавшее Юг не только с Ближним Востоком, но и с Англией и Китаем; в то же время была построена железнодорожная сеть, соединившая Южную и Северную Россию, был умиротворен Кавказ, и Юг ожил. Русские переселенцы двинулись в южные губернии, особенно на Кубань, втуне лежащие степи превратились в цветущие поля, и вскоре вывоз сырья в Европу принял колоссальные размеры.

В крае появились иностранцы, в большинстве случаев люди неопределенных занятий и положений, часто просто искатели приключений, но энергичные, подвижные. Они сновали повсюду, знакомились с владельцами земель, суля им в будущем неисчислимые выгоды, заключали с ними разные договоры – и куда-то исчезали. Но потом появились вновь уже в качестве представителей и агентов крупных иностранных капиталов. В Донецком бассейне, где залежи угля давно уже были открыты, но к разработке которых никто не приступал, стали закладывать шахты, в Бахмутском районе открыли богатейшие месторождения каменной соли, в Кривом Роге невероятные богатства железной руды, на Кавказе – нефть, марганец, медь – и дело закипело.

Мы все свои невзгоды, как на политической, так и экономической почве, склонны объяснять коварством и происками других народов и, невзирая на уроки