Финал - Бекка Фитцпатрик

— Если бы он отнял тебя у меня… — я совершенно потеряла голову, не в силах закончить мысль.

— Данте пытался отнять тебя у меня, и этой причины мне достаточно, чтобы пометить его как покойника. Он не останется безнаказанным. Я многое прощал ему, стараясь быть терпимым и с пониманием относясь к твоей роли предводителя армии его наставника, но сегодня ночью он переступил черту. Данте использовал на мне дьявольскую силу. Я не обязан ему ничем. Когда мы встретимся в следующий раз, то будем играть по моим правилам.

Несмотря на изнеможение, заметное в каждом напряженном мышечном узле его тела, решимость в голосе Патча не содержала в себе ни колебаний, ни сочувствия.

— Он работает на падших, Патч. Они держат его в своей власти.

Я никогда прежде не видела, чтобы Патч выглядел таким удивленным, как в тот момент. Его черные глаза расширились при осознании этой новости.

— Это он тебе сказал?

Я спокойно кивнула.

— Он сказал, нет шанса, что Нефилимы выйдут из этой войны победителями. Вопреки всем заверениям, противоречивым и полным надежды речам, которые он пел Нефилимам, — добавила я горько.

— Он называл имена конкретных падших?

— Нет. Данте ввязался в это, чтобы спасти собственную шкуру, Патч. Он сказал, что когда дойдет до дела, архангелы примут сторону падших. Все-таки они ближе им, чем Нефилимы. Сложно отвернуться от родства, даже если оно скверное. И более того, — я сделала резкий вдох. — Первым делом Данте намеревается завладеть моим титулом предводителя армии Черной Руки и повести Нефилимов прямо в руки падших.

Патч лежал в потрясенном молчании, но я видела мысли, одна за другой мелькавшие в его черных прищуренных глазах. Он, как и я, знал, что, если Данте удастся лишить меня титула, то моя клятва Хэнку будет нарушена. Провал означал лишь одно: смерть.

— А еще Данте и есть тот, кто шантажировал Пеппера, — сказала я.

Патч коротко кивнул.

— Я сделал такое предположение, когда он напал на меня из засады. Как Скотт?

— Он в склепе, с невероятно умным бродячим псом, который за ним присматривает.

Патч приподнял брови.

— Спрашивать или не стоит?

— Думаю, этот пес вполне может посоперничать с тобой за звание моего ангела-хранителя. Он спугнул Данте и только благодаря ему я сбежала.

Патч очертил изгиб моей скулы.

— Мне следует поблагодарить его за спасение моей девушки.

Несмотря на обстоятельства, я улыбнулась.

— Он тебе понравится. У вас схожий стиль.

Двумя часами позже я припарковала грузовик Патча в его гараже. Сам Патч ссутулился на пассажирском сидении, вид у него был измотанный, а кожа по-прежнему излучала голубое свечение. Он улыбнулся своей ленивой улыбкой, когда заговорил, но я сразу поняла, каких это требовало усилий; он просто пытался подбодрить меня. Дьявольская сила ослабила Патча, но на какое время — оставалось только гадать. Рада, что Данте сбежал. Наверное, следует поблагодарить за это моего нового четвероного друга. Если бы Данте околачивался поблизости, чтобы завершить начатое, все мы были бы в гораздо большей опасности. И в очередной раз я направила свою признательность бродячему черному псу. Агрессивному и устрашающе умному. И верному вплоть до самоотречения.

Мы с Патчем оставались на кладбище со Скоттом, пока он не восстановился достаточно для того, чтобы самому доехать домой. Что касается черного пса, то, несмотря на несколько попыток избавиться от него, включая принудительное извлечение из кузова грузовика Патча, он упорно запрыгивал назад. Махнув на него рукой, мы позволили ему присоединиться к нам. Я отведу его в приют для бездомных животных после того, как высплюсь и начну здраво мыслить.

Но как бы мне ни хотелось повалиться в кровать Патча в тот же момент, как я переступила порог его дома, у меня по-прежнему оставались дела, не терпящие отлагательств. Данте уже на два шага опережал нас. Если станем отдыхать, не приняв ответные меры, то сразу можно устанавливать белый флаг в знак поражения.

Я мерила шагами кухню Патча, обхватив руками шею, словно этот жест мог породить гениальную идею. Что сейчас задумал Данте? Каким будет его следующий шаг? Он угрожал уничтожить меня, если я обвиню его в измене, следовательно, он полагал, что я могу пойти на такой риск. Значит, он занят одним из двух: либо продумывает неопровержимое алиби, либо, что более чревато неприятностями, пытается опередить меня, распространив новость о том, что я предательница. При мысли об этом мороз шел по коже.

— Начни с начала, — посоветовал Патч с дивана. Его голос был тихим от усталости, но глаза горели от гнева. Он взбил подушку под головой и направил все свое внимание на меня. — Расскажи в подробностях, что произошло.

— Когда Данте рассказал мне, что работает на падших, я пригрозила разоблачить его, но он лишь посмеялся, сказав, что никто мне не поверит.

— Они и не поверят, — без обиняков согласился Патч.

Я прислонилась к стене, откинув голову назад и вздохнув от безысходности.

— Потом он сказал, что планирует захватить руководство армией. Нефилимы любят его. Они хотят, чтобы он был их лидером. Я вижу это в их глазах. И не будет иметь значения, как рьяно я стараюсь предостеречь их. Они примут его как своего нового лидера с распростертыми объятиями. Я не вижу решения этой проблемы. Мы проиграли.

Патч ответил не сразу. А когда заговорил, голос его был спокойным.

— Если ты открыто атакуешь Данте, то дашь Нефилимам предлог сплотиться против тебя, это правда. Напряжение велико, и они ищут выход своим сомнениям. Вот почему публичное разоблачение Данте — это не тот шаг, который мы предпримем.

— Тогда какой же? — спросила я, оборачиваясь, чтобы посмотреть прямо на Патча. У него в голове, определенно, была какая-то мысль, но я не могла узнать какая.

— Мы позволим Пепперу разобраться с Данте.

Я внимательно проследила логику Патча.

— И Пеппер сделает это, потому что не может рисковать тем, что Данте сдаст его архангелам? Но тогда почему Пеппер до сих пор не заставил Данте исчезнуть?

— Пеппер не собирается пачкать руки. Он не хочет оставлять ведущих к себе следов, которые могут найти архангелы, — рот Патча превратился в жесткую полоску, а брови нахмурились. — Я начинаю понимать, чего Пеппер хотел от меня.