Финал - Бекка Фитцпатрик

— Как потерянный в детстве брат-близнец Пеппера. Помни, в тот же миг, как шантажист войдет в склеп, свяжи ему руки хлыстом. Я буду ждать твоего звонка.

Мы стукнулись кулаками — "удачи", подумала я при этом, — и Скотт уверенной поступью зашагал к воротам кладбища. Я наблюдала, как он с легкостью перемахнул через них и исчез в темноте.

Я позвонила Патчу. После нескольких гудков включилась голосовая почта. Я торопливо оставила сообщение: "Скотт ушел. Я иду на свой пост. Позвони мне, как только прослушаешь это. Мне нужно знать, что ты занял позицию".

Я повесила трубку, вздрагивая от порывов ледяного ветра. С глухим лязгающим звуком он грохотал по голыми ветками деревьев. Чтобы согреть замерзшие руки, я сунула их подмышки. Что-то шло не так. Это было непохоже на Патча — он никогда не игнорировал звонки, особенно от меня, и особенно во время чрезвычайных ситуаций. Мне захотелось обсудить это несвоевременное стечение обстоятельств со Скоттом, но он уже скрылся из виду. Если бы я погналась за ним сейчас, то рисковала сорвать операцию. Вместо этого я поднялась в гору к стоянке, которая находилась на хребте с видом на кладбище.

Оказавшись на месте, я посмотрела вниз, на изогнутые ряды надгробий, поднимающиеся из травы, такие темные, что отсюда казались черными. Каменные ангелы с отколотыми крыльями, казалось, парят в воздухе над землей. Облака закрывали луну, и два из пяти огней на стоянке не горели. Чуть пониже белая усыпальница излучала слабое призрачное свечение.

Скотт! — мысленно позвала я, посылая ему всю свою ментальную энергию.

Но ответом мне послужил лишь свист ветра над холмами, и я предположила, что он уже вышел за пределы зоны досягаемости, потому что не знала, как далеко распространяется мысленная связь. А Скотт, казалось, был очень далеко.

Стоянку окружала стена из бутового камня, и, присев за ней, я наблюдала за склепом. Бродячий черный пес вдруг перепрыгнул через стену, так меня напугав, что я едва не кинулась прочь. С лохматой осунувшейся морды животного на меня смотрела пара одичавших глаз. Дикая собака прошла вдоль стены, остановилась прямо напротив меня, угрожающе зарычала и убежала. Слава Богу!

Мое зрение теперь было лучше, чем когда я была человеком, но я находилась настолько далеко от склепа, что не могла разглядеть все так хорошо, как мне бы хотелось. Дверь казалась закрытой, но это было логично — Скотт закрыл бы ее за собой.

Затаив дыхание, я ждала, когда появится Скотт, волоча за собой связанную и беспомощную Дабрию. Минуты шли. Я сменила положение, чтобы дать приток крови затекшим ногам. Проверила мобильник — пропущенных вызовов нет. Я могла лишь надеяться, что Патч придерживался плана и караулил у нижних ворот кладбища.

И неожиданно меня посетила ужасная мысль — что если Дабрия разгадала маскировку Скотта? Вдруг она заподозрила, что он пришел не один? Мой желудок ухнул куда-то вниз. Что если, как только мы со Скоттом уехали из Сумы Дьявола, она позвонила Пепперу и назначила новое место встречи? Хотя в таком случае Пеппер позвонил бы мне. Мы обменялись номерами.

Я как раз была погружена в эти тревожные мысли, когда вернулся черный пес и принялся грозно рычать на меня из тени у стены. Он прижимал уши к голове и угрожающе выгибал спину.

— Кыш! — прошипела я в ответ, отмахиваясь от него.

И тогда он обнажил острые белые зубы, лапами яростно роя землю. Я уже было собиралась ретироваться от него на безопасное расстояние, как вдруг…

Сзади мне на шею накинули обжигающий провод, перекрывая дыхание. Я вцепилась в удавку, чувствуя, что она сжимается все туже и туже. Периферическим зрением я заметила сверхъестественный синий свет, исходящий от провода. Казалось, он прожигает мою кожу насквозь, как будто его окунали в кислоту. Пальцы в местах соприкосновения с проводом покрылись волдырями, и это ослабляло мою хватку.

Тот, кто напал на меня, дернул провод назад еще сильнее, и из глаз моих посыпались искры. Это ловушка!

Пес продолжал лаять и дико прыгать по кругу, но картинка быстро расплывалась. Я теряла сознание. Собрав все остатки энергии, я сосредоточилась на собаке, мысленно приказывая ей: Укуси! Укуси моего противника!

Я была слишком слаба, чтобы попытаться использовать внушение на нападавшем, и понимала, что он почувствует грубое вторжение в свой мозг. И хоть никогда прежде я не пробовала играть с разумом животных, собака все же была меньше нефилима или падшего ангела, и если ей можно внушать, то очевидно, это потребует меньше усилий…

Напади на него! — вновь обратилась я к псу, чувствуя, как моё сознание уплывает, погружая меня в темноту, в сонную пропасть.

К моему удивлению и неверию, собака кинулась вперед и вонзила челюсти в ногу нападавшего. Я услышала резкий скрежет зубов по его костям, и гортанные проклятия мужчины. Знакомый голос ошеломил меня. Я знала этот голос. Я доверяла этому голосу.

Движимая злостью и чувством, что меня предали, я ринулась в бой. Укуса собаки было достаточно, чтобы отвлечь противника, и он ослабил хватку на проводе. Я схватилась за него руками, не обращая внимания на огненные ожоги, и резко сорвала удавку с шеи и отшвырнула ее в сторону. Змеевидный провод упал на гравий, и я узнала его в одно мгновение — это был кнут Скотта.

Глава 29

Но не Скотт напал на меня.

Кашляя и хрипя, пытаясь продохнуть, я увидела, как Данте переходит в атаку, и тотчас развернулась и толкнула его ногами в живот. Он отлетел назад и в изумлении рухнул на землю.

Его взгляд тут же ожесточился. Мой тоже. Я набросилась на него, села ему на грудь и несколько раз безжалостно ударила головой о землю. Не настолько сильно, чтобы он отключился; мне хотелось оглушить его, но чтобы он все-таки был в состоянии говорить. У меня было множество вопросов, на которые я хотела немедленно получить ответы.

«Принеси мне хлыст», — приказала я собаке, мысленно передавая его изображение в ее мозг, чтобы она поняла мою команду.

Собака послушно прибежала, волоча в зубах хлыст, кажется, она неуязвима к воздействию дьявольской силы. Возможно ли, что этот прототип не мог причинить ей вред? Так или иначе, я не могла поверить, что могу мысленно разговаривать с животными. Или, по крайней мере, с этим животным.

Я перевернула Данте на живот и воспользовалась хлыстом, чтобы связать ему запястья. Он обжигал пальцы, но я была слишком зла, чтобы обращать на это внимание. Данте издал протестующий стон.