Взрыв - Виктор Михайлович Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Регины нет. Так что не будем терять времени.
— Ну что ж, пойдемте, — промямлил он.
Они вышли на площадку. Роберт отыскал массивную железную дверь с красной ручкой, Иван Андреевич с трудом открыл ее, и они оказались в узком, неосвещенном подземном коридоре.
Роберт часто натыкался на каменную стену и тогда искал в темноте Ивана Андреевича. По его вялости можно было понять, как мало сил у молодого человека. Надолго ли его хватит? Постояв рядом с Иваном Андреевичем, Роберт успокаивался и уже смело шагал туда, где путь был свободным. Его беспокоило — не загородили ли этот ход, после того как солдаты управились с опорой?
Он уже хотел поворачивать обратно, чтобы искать другой ход к главной опоре. Но вскоре показался робкий рассеянный луч; он сочился из входного отверстия навстречу беглецам и тускло освещал оставшийся в мрачном подземелье строительный мусор.
Опора была пустой, как огромная толстостенная труба. Входное отверстие походило на узкую арку с дугообразным изгибом наверху. Свет из отверстия ложился вытянутой полосой на противоположную стену.
— Если удастся выйти на купол, нас могут заметить. Весь верх прозрачный, — раздумывал вслух Иван Андреевич.
— Да, могут, — согласился Роберт. — Мы здорово рискуем. А что делать, профессор? Другого хода я не знаю. Пока еще ночь, проскочим, а?
Вошли в арку, осмотрелись. Высоко, на самой вершине опоры, останавливал стремительный бег взгляда плоский круг далекого перекрытия. Примерно с середины опоры начинались смотровые окошки, у каждой лестничной площадки — свое окошко, из них и проникал свет. Металлическая лестница с узкой полосой перил спирально огибала стенку опоры. «Как внутри винтовочного ствола», — подумал Иван Андреевич.
И он, и Роберт вспотели: душно было в подземелье. Они сели на нижнюю ступеньку. Роберт закрыл глаза, привалившись боком к перилам. Иван Андреевич, озираясь, пытался разгадать, почему свет. В ночной темноте они шли по улицам, входили в подвал глухого и будто бы заброшенного дома, похожего на какое-то служебное, но не используемое по своему назначению здание. Сколько времени добирались до опоры? Долго. Но не целую же ночь! А вот снаружи светло. Поделиться с Робертом своими раздумьями он не решился — разволнуется парень, как после встречи с Хаббартом. И Петраков понял: в городке хватились, ищут его и солдата, вот и включили свет. Не солнечный он, не дневной, даже на дне опоры видно — ядовито-синий, искусственный.
После короткого отдыха вновь застучали размеренно каблуками по лестнице. Первым шел опять Роберт — так распорядился Иван Андреевич; он поддержит, не позволит упасть солдату, если тот сорвется. Поднимались медленно, отдыхали на каждой площадке. Чем выше, тем становилось светлее. Кроме лестницы уже просматривались прилипшие изнутри к пустотелой опоре большие и малые трубы, толстые, извивающиеся провода.
— Самые большие трубы — для воздуха, — пояснял Роберт. — Я монтировал их.
У первого окошка опять отдыхали, не выглядывая наружу. Сидели до тех пор, пока Роберт не почувствовал себя способным подниматься дальше.
Отодвинувшись от окна, осторожно взглянули на городок. Плоские крыши лежали внизу, словно все дома были опущены для лучшего обзора; эти крыши казались длинными, вытянутыми до бетонной стены, веерообразными взлетными полосами для перехватчиков. Купол просматривался четче, не как с земли — были хорошо видны клетки выгнутого металлического каркаса, но почему-то все это запутанное переплетение казалось теперь дальше и поэтому недоступнее.
— Высоко! — прошептал Иван Андреевич.
— Еще бы!.. Все продумано. Чтоб воздуха больше, чтоб на людей не давило. Не на нас, а на тех, полноценных людей, для кого построен городок. — Роберт окинул ненавистным взглядом плоские крыши. — Наверху делали устройство и вот эту магистраль подключали, — ткнул он пальцем в огромную трубу рядом с лестницей. — Воздух брать для анализов. Начнется война, неизвестно какое оружие пойдет в ход. Вот и вопрос: можно ли будет тем воздухом дышать? Запасы кислорода здесь имеются. На полную жизнь хотя бы одного поколения все равно этого запаса не хватит. Служба воздуха потому в особом почете здесь. Если все хорошо в атмосфере, то это же устройство можно использовать для забора воздуха. Продумано! — как будто гордился Роберт делом своих рук.
Все, что еще в квартире говорил он об опоре, подтверждалось. И входная арка была в расширенном основании главной опоры, и лестница, и трубы... Откуда бы знать Роберту, если бы не видел? Значит, и дальше так будет, как он объяснял.
В верхней части опоры Роберт с помощью Ивана Андреевича размонтирует люк воздухоразборника — пустячное это дело, все там на защелках и пружинах. Главное — опустить задвижку. Тяжелая она, из свинца, наверное. Да ее и не надо удерживать, пусть валится хоть до самой земли. Грохот внутри опоры из-за нее может выдать беглецов, а так — пусть валится. Далеко не должна улететь, на первой же площадке застрянет. Затем все будет просто. Ну, не настолько просто, что иди, пожалуйста, не ленись, а все же можно будет выйти в открытый мир.
Потом они спустятся по куполу в горы — есть такие места, где можно будет спуститься. Роберт отдохнет и — благо что на нем военный мундир — постарается найти свой экспедиционный корпус. Он недалеко, на этом карликовом острове особенно не разгуляешься. Роберт не появится у военных — сцапают; он выберет момент, перехватит дружков-радистов. Когда в эфир будет передано все, что приготовил Иван Андреевич, тогда уж они подумают о собственном спасении. Да еще о Регине, ее тоже надо вытянуть из городка...
Чем выше поднимались беглецы, тем труднее становилось им. Теперь отдыхали едва ли не на каждой ступеньке. Изан Андреевич снял ранец с плеч. Переступит повыше, вздохнет, подтянет ранец к себе, опять переступит и снова подтянет... Потом помогал солдату. Цепляясь руками за поручни, Иван Андреевич плечом подталкивал его, и тот валился на следующую, более высокую ступеньку.
Не грешно бы переждать, пока восстановятся силы. Но Иван Андреевич и Роберт даже не мыслили упускать подходящее время. Приближался рассвет. Под куполом выключили освещение. Не потому, конечно, что стало светлее, а скорее всего потому, что убедились: свети сколько хочешь, ищи,
