АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник

«душой», но душой человека, причем какого-то [конкретного] человека. Она ведь и после [смерти] тела предикатом в качестве вида имеет целое, – соответственно [своей], как части, связи [с ним], – [т. е. целое] человечество [как вид]. Точно так же и тело за счет [своей] природы смертно, но за счет [своего] происхождения [и после смерти] не предоставлено себе. Ведь тело после отделения души называется не просто «телом», но телом человека, причем какого-то [конкретного] человека, пусть даже оно портится и по [природе] обыкновенно разлагается на элементы, из которых [состоит]. Оно ведь и в таком [состоянии] предикатом в качестве вида имеет целое, – соответственно [своей], как части, связи [с ним], – [т. е. целое] человечество [как сущность человека]. Так вот, их взаимно [обусловленная] связь (говорю о душе и теле как [1141] частях целого человеческого вида), <1101C> мыслимая неотъемлемо [от них], и представляет [доказанным] их совместное происхождение (γένεσιν), и соответствующее сущности различие их между собой показывает, ничуть, каким бы то ни было образом (тропосом), не повреждая природно внедренные в них, соответственно их сущности, определения (логосы). Итак, совершенно невозможно найти или назвать безотносительное тело или душу. Ибо вместе с одним [из них] вводится бытие другого «чьим-то»; поэтому, [даже] если одно другому предсуществует, необходимо первое понимать как «чье-то». Ведь связь [их] недвижна.[1142]

И это [все], что касается этих [предметов]. Даже если [мое] слово (логос) истину не упустило – благодарение Богу, препроводившему меня посредством ваших [1143] молитв к прекрасным мыслям. Но если где-то в чем-то [оно] до истины не дотянуло,[1144] вы [сами], может быть, знаете точный смысл (логос) [этого], поскольку из Бога вдохновляетесь ведением [вещей] такого [рода].

Трудность 8

<1101D> Из того же Слова, на [слова]: «...покуда вещество (ὕλη)[1145] само по себе приносит расстройство, [пребывая] словно в течении».[1146]

Я полагаю, что значение настоящих слов связано со смыслом предшествующей главы.[1147] Ибо, разъяснив весьма многое любящим вещественное и телесное,[1148] он добавляет эти [слова], чтобы благочестиво исследующий значение [речений] святого мог из них заключить следующее.

<1104A> Поскольку человек был создан осиянный Богом красотой нетленности и бессмертия, но, предпочтя умственной красоте позор той, что вокруг него, вещественной природы (τῆς περὶ αὐτὸν ὑλικῆς φύσεως),[1149] совершенно забыл о бесподобном достоинстве души, а вернее, о Боге, душу боговидно (θεοειδῶς)[1150] украсившем, то, по Божественному решению, премудро устрояющему наше спасение, он пожал плод, достойный [своей гномической] воли (γνώμης) – не только тление и смерть тела, подвижность и готовность к впадению во всякую страсть, но и неустойчивость (τὸ ἄστατον)[1151] и изменчивость (ἀνώμαλον) внешней, той, что вокруг него, вещественной сущности (περὶ αὐτὸν ὑλικῆς οὐσίας),[1152] ее наклонность и податливость к изменению; <1104B> либо оттого, что Бог сосмесил (συμμετακεράσαντος) ее [1153] с нашим телом тогда, по причине отступничества, вложив и в нее способность к изменению (равно как в тело – страдать, разрушаться и вообще гибнуть, на что указывает облачение в мертвые кожи [1154]),[1155] согласно написанному «потому что тварь покорилась тлению не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде»;[1156] либо оттого, что [Бог] изначально так создал ее по предведению, по причине предувиденного отступничества – так, чтобы, претерпевая от нее страдание и зло, [человек] пришел к осознанию себя и своего достоинства и отстранение (ἀποδιάθεσιν) от нее и от тела воспринял бы с радостью.[1157]

Ибо всемудрый Промыслитель о нашей жизни часто попускает,[1158] чтобы дела управлялись (χρῆσθαι) природно (φυσικῶς) своими собственными побуждениями (ὁρμαῖς),[1159] ради нашего вразумления: <1104C> когда нам случается обращаться с ними безумно, то Он, посредством смятения и волнения из-за них и вокруг них, наше безрассудное вожделение к настоящему [1160] возвращает к вожделенному по природе (τὸ κατὰ φύσιν ἐραστуν).[1161]

Ибо, тогда как есть три основных способа, посредством которых, как утверждают, воспитательно исцеляются наши страсти, [Господь] премудро и благостройно (εὐτάκτως) исцеляет [нас от страстей] расстройством (ἄτακτον) вещества – ведь [судно], отягченное дурным бременем страстей, согласно замыслу (λόγον) превыше и сильнее нашего ума, направляется (κυβερνωμένης)[1162] к ведомой Богу благоугодной цели. Ибо, или мы терпим наказание за грехи, «соделанные прежде»,[1163] о каковых в нашей памяти по неведению не осталось и следа, а если нам и случается помнить о них, то мы не решаемся возместить прегрешенное надлежащим <1104D> исправлением, или не желая, или не имея силы из-за внедрившегося (ἐγγενομένην) в нас навыка ко злу; или же мы очищаемся от немощи, или избавляемся от зла, истребляющего [нас] в настоящее [время] <1105A> и заранее научаемся, как отражать [зло] в будущем; или же один человек становится для других людей удивительным примером благороднейшего терпения и благочестивого мужества, если он разумом возвышен, добродетелью прославлен и способен, не дрогнув в схватке с ужасными [испытаниями], явить дотоле сокрытую истину.[1164]

Итак, [учитель] наставляет тех, кто не способен помыслить ни о чем превыше настоящей жизни, не слишком полагаться на телесное здоровье и благоприятное течение дел и не превозноситься над теми, кто этого лишен; пока они [сами пребывают] в настоящей жизни и облечены сей тленной [плотью], подверженной превращению и изменению; так что не ясно, что и с ними самими произойдет вследствие разлада и переменчивости телесного [состояния] и внешних обстоятельств.[1165] Ибо вот что, полагаю я, он имеет в виду, говоря «покуда вещество само по себе приносит расстройство, [пребывая] словно в течении», как если бы он сказал: пока все это подвластно тлению и изменению, пока мы облечены «уничиженным телом»[1166] <1105B> и [все] в равной степени, вследствие врожденной немощи, подвержены [происходящим] от него многообразным бедствиям – да не станем превозноситься друг над другом из-за окружающего нас (τὴν περὶ ἡμᾶς)[1167] неравенства, но лучше, [руководствуясь] благоразумным размышлением, сгладим переменчивость [нашей] равночестной природы, недостающее у других восполняя тем, что у нас в избытке. Потому, наверное, и было допущено господство этой переменчивости [вещественной природы] – чтобы была явлена способность нашего разума (τοῦ ἐν ἡμῖν λόγου) всему предпочитать добродетель.[1168] Ибо над всеми людьми одинаково [господствует] превратность и изменчивость (τροπὴ καὶ ἀλλοίωσις) телесного [состояния] и внешних [обстоятельств], они несутся сами и приносят [расстройство] (φέρουσά τε καὶ φερομένη),[1169] и единственное, что есть в них прочное и постоянное