АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник

class="a">[1114] в ее отношении к телу, в духе составляющего и сочиневающего нас Себе и ведущего в меру духовного возраста Ему соответствующего исполнения, – [будучи явленной, эта тайна] показала и то, что возникли мы для этого (ἐπὶ τούτῳ),[1115] и прежде веков относительно нас [бывшую] <1097C> всеблагую цель Бога, не получившую обновления ни в чем, что касалось бы собственно ее смысла (логоса), но пришедшую в исполнение [1116] иным (ясно, что более новым [и впервые] введенным) способом (тропосом).

Ведь нужно было, – раз Бог сотворил нас подобными Себе (в том [смысле], что точные признаки Его благости [были] причаствуемы, и [Он] прежде веков имел в виду бытие в Нем как цель [для нас]), дав нам способ (тропос), ведущий к этому всеблаженному завершению через использование природных можений,[1117] а человек этот способ вольно отверг злоупотреблением природными можениями, – чтобы не оказался, будучи отчужден, человек вдали от Бога, [нужно было] иному [способу] быть введенным вместо первого, настолько более невероятному и богоприличному, насколько сверхъестественное выше природного. И этим, <1097D> как все мы верим, является таинство таинственнейшего переселения [1118] Бога к людям.[1119] «Если бы», – говорит божественный апостол, – «если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому».[1120] Ведь яснее же ясного для всех, что таинство, сбывшееся при завершении [сего] века во Христе, несомненно, является демонстрацией и исполнением упущенного в начале века в праотце.[1121]

Итак, с пользой, значит, употреблено Учителем выражение «частица», [судя] по приведенным оборотам (тропосам) [его речи], и всякий благородный и душою, и образом (тропосом) [жизни] понял бы так употребленное выражение, <1100A> не производя ненароком у себя никакой подтасовки в рассуждениях, зная, что «частица» в такого рода [контекстах] значит то же, что «[составной] член». Ведь если член является частью тела, а часть [1122] – то же, что частица, то член будет тем же, что частица. Если же «частица» значит то же, что «[составной] член», причем собрание и сложение [таких] «членов» образует [способное быть] орудием тело, а [способное быть] орудием тело, [со]единенное с умозрящей душой, являет завершенного человека, – [если так,] то, значит, говорящий, что душа или тело является частью человека, или членом его, не погрешит против истины. Если же орудием умозрящей души, как [собственно] человека, является тело, а душа как целое, вмещая целиком тело, дает ему жизнь, т. е. бытие-в-движении, не соразделяясь с ним [на части] и не заключаясь в нем,[1123] как простая и бестелесная по природе, но, целиком присутствуя в [теле как] целом и каждом его члене <1100B> (поскольку ему [от природы] свойственно принимать ее [в себя], соответственно природно заложенному в нем можению восприятия ее действия), соразмерно сжимает по-разному восприимчивые к ней члены для сохранения бытия тела в единстве, – [если так,] то пусть в провожатые до великого и неизреченного таинства блаженной надежды христиан из малого, т. е. соответствующего нам, не лишенные благородства подобия великого и превосходящего нас возьмет тот, кто приобрел еще [лишь] нетвердое и шаткое представление об этом.[1124] И, оставив безосновательное мнение о предсуществовании телам [их] душ, вместе с нами поверит Господу,[1125] говорящему о пробуждающихся для Воскресения, что они не могут умереть,[1126] – разумеется, в силу более чистого явления [1127] и причастия Его, [как] последнего предмета [их] стремления. И опять: «И всякий, живущий и верующий в Меня, <1100C> не умрет вовек».[1128] Если бы именно это произошло когда-то прежде, то, как показано выше,[1129] [уже] невозможно было бы принять по какой-либо превратности [1130] какого-либо [рода] смерть.

И пусть не выходит за [рамки] естественно[-научных] рассуждений, напрасно провозглашая не существующее [в науке] мнение о душе.[1131] Ведь если частями человека, как изложено выше, являются тело и душа, а части необходимо получают отношение «к чему-то»[1132] (так как непременно имеют предикатом [некое] целое), причем [вещи,] называемые «[частями по отношению] к чему-то», – из тех, что везде и всегда непременно вместе, соответственно [своему] происхождению (как части, сочетанием (τῇ συνόδῳ) образующие целый вид, разделяясь друг с другом только в представлении, для распознания того, чем каждая является по сущности),[1133] – [если так,] то невероятно, чтобы душа и тело, как части человека,[1134] существовали во времени <1100D> прежде или после друг друга, поскольку [этим] будет нарушен принцип (логос) так называемого «[отношения] к чему-то».

К тому же, если самодостаточным видом [1135] является душа прежде тела, или тело [прежде души], а иной вид каждая из этих [частей] образует соответственно сложению – души с телом или тела с душой, – [то они] это делают [1136] либо непременно претерпевая [воздействие извне], либо имея [природное] свойство [это делать]. И если претерпевая, то[, значит, через сложение] пострадали, вырождаясь в совсем не то, чем были, и [в силу этого] портятся; а если имея свойство, то ясно, что будут проделывать это непрестанно за счет того, что [им это от природы] свойственно; т. е. никогда не успокоится ни душа, [прекратив] вселяться в [иное] тело, ни тело – [прекратив оживляться иной] душой.[1137] Но, на мой взгляд, <1101A> не [благодаря] претерпеванию или природному можению частей, соответственно сочетанию их друг с другом, [происходит] исполнение целого, соответствующего виду, но [благодаря] зависящему от них [формально] совместному возникновению, соответствующему виду как целому. Без порчи же невозможно из вида в вид прелагаться какому-либо виду.

А если потому, что после смерти и разложения тела существует, и [при том] гипостазированно, душа, скажут, что она может существовать, и [при том] гипостазированно, даже прежде тела,[1138] то мне лично кажется, что их довод (логос) бьет мимо [цели]. Ведь дискурс (логос) происхождения (γενέσεως) не тот же, что сущности (οὐσίας). Ибо первый указывает на бытие «когда-то», «где-то», «[по отношению] к чему-то» (τοῦ ποτε καὶ που εἶναι καὶ πρὸς τι),[1139] а второй – [просто] на бытие, т. е. бытие «чем-то» и «как-то» (τοῦ εἶναι καὶ τι καὶ πως εἶναί).[1140] Если же так, то после возникновения (μετὰ τὸ γενέσθαι) душа за счет сущности [своей] есть всегда, но за счет [своего] происхождения (διὰ τὴν γένεσιν) – не как предоставленная себе, а как связанная [своим бытием] «когда-то», «где-то», [в отношении] «к чему-то». <1101B> Ведь и после смерти тела душа называется не просто