Схватка с чудовищами - Юрий Карчевский

— А, должно быть, электрики наследили, шут их побери. По дворам все шастают, выясняют, кому проводку заменить надо, а кому фонари установить заместо разбитых, — ответила Варька.

— Смотри, ежели не электрики… Любовник какой или тем более чекисты, осодмильцы. Знай: мне терять нечего! — Снимая сапоги, метнул взгляд в ее сторону.

— Ты башку-то свою ерундой всякой не забивай! Али не веришь мне? — сказала Варька обидчиво. — Скоро к телеграфному столбу ревновать станешь.

— Да я так, к слову, — извиняюще проговорил Краковский.

— Почему же к слову? Живу на отшибе, одинокая молодая баба, да еще следы мужицкие во дворе. Всякое можно подумать!

— Не бери в голову, Варюха!

— Ладно, успокоил. — Она приблизилась к нему. — Скажи, милый, верно говорят, что вас в лесу малость пошерстили? Али брешет бабье? Все эти дни я даже боялась к тебе пойти. А ну как схватят?

— Бабы говорят, значит, знают.

— Ну, а как же теперь? Что делать мне? Буслаеву наверняка известно, что я ходила к тебе.

— Ходила, жратву любовнику носила. Ну и что из того?

Варька поставила на стол закуску, самогон, борщ горячий.

— Что не давал знать о себе так долго, милый? — Обнимая его, сказала: — Я Бог весть что передумала.

— Да и сейчас заскочил, чтобы тут же уйти.

— Опять пропадешь?

— Теперь уже надолго, Варюха. Время такое. Тревожное.

— Поп согласился обвенчать нас тайно.

— Теперь это не потребуется, — вздохнул Краковский.

— Как, разве ты не возьмешь меня с собой?

— Понимаешь, опасно. Да и пока некуда. Меня должны скрытно переправить через линию фронта. Чем это может завершиться, знает один Господь.

— А как же я?

— Ты потребуешься мне здесь. Придется налаживать связи, собирать и передавать информацию о том, как идут дела у большевиков. А чтобы не больно разворачивались, другой раз и петуха пустить или там в колодцы запустить что-нибудь такое, от чего бы животы у строителей социализма поразбаливались и они околели.

— Ты забываешь, что я прежде всего женщина и призвание мое — жизнь поддерживать, детей рожать и растить, мужчин на подвиг благословлять. От других баб отличаюсь разве только тем, что не стремлюсь иметь свой очаг и согласна молодость провести на колесах. Лишь бы с милым. Но мужа я буду иметь! Ты решил меня бросить? — Кинулась на шею. — Не оставляй меня, родной.

— Ну пойми же, наконец, Варюха…

— Не отпущу тебя! Ты мой, мой на всю жизнь, до гробовой доски, понимаешь! Я найду для тебя надежное укрытие. Устроюсь работать. Буду приносить тебе еду, у тебя всегда будет пиво.

— Меня ждет проводник.

— Неблагодарный ты мужчина, — вздохнула Варька.

— Слова-то какие. Не-благо-дарный! — Краковский рассмеялся. — А кто тебя при немцах кормил и одевал, как не я?

— Да! Это благодаря мне Хейфиц тебя в звании повысил, роттенфюрером СС сделал. А ты бежишь, бросая меня Буслаеву на съедение. Предаешь верного тебе человека!

Краковский изменился в лице.

— Что было, то забыть давно надо. Опасная ты баба, Варька!

Варька-Шалашовка отпрянула. В голове пронеслось: «Хитростью задержать и сдать лейтенанту?! Может, тогда и следствие смягчится ко мне. Но как это сделать? Напоить до забытья, подлив снотворного… Да и люблю я его, непутевого, неверного! Кровь человеческая на его руках? Так то же — не моя, а чужая. Меня он всегда жалел, берег, пока Баронесса не встретилась. Да что я, что со мной происходит? Да и стоит ли он меня? Моего мизинца?..»

— Убирайся! К чертовой матери! Подумаешь, свет клином сошелся! Не такого найду! Он будет меня любить, на руках носить, — металась она в истерике. — А ты ступай к своей Баронессе! Она приятненькая, воспитанная, не под стать мне, иностраночка! Надоел хлеб черный, захотелось беленького. Ну что же ты стоишь? Иди! Беги без оглядки!

Краковский выхватил финку, но тут же убрал ее.

— Нет, резать тебя не стану… Задушу! — свирепо зашипел он и бросился на Варвару, повалил на пол, вцепился в сонную артерию. Когда она обессилела, придавил подушкой. Прихватив ее часики и браслет, снял с нее серьги, выскочил из избы. В голове пронеслось: «Теперь не продаст и не предаст!»

Тропа шла через лес, теряясь в проталинах, по разлившимся озерцам воды, и снова выныривала. Только у комлей деревьев, да на холмиках кротиных нор лежали лоскутки почерневшего от воды снега. Прежде чем шагнуть в лужу, Краковский, Баронесса и проводник, выступавший до этого в роли связного от Хейфица, промеряли глубину ее шестом и шли дальше, держа путь на Запад.

У Краковского была цель, и он, окрыленный ею, шел довольно бодро, размышляя на ходу о заманчивом будущем, которое ему сулило сплошные удачи и везение, как только он окажется среди людей, умеющих быть благодарными за все сделанное им. Но и червь сомнения тоже грыз его: а не иллюзия ли то, что он задумал? Однако, если это — иллюзия, тогда зачем прислали за ним проводника, документы на другую фамилию?

Баронесса вела себя с прежним достоинством, как и подобает персоне из знатного немецкого рода. Однако покидать эти места — Белоруссию, Россию — ей не хотелось. «У Краковского нет иного выбора. Но мне зачем все это? — спрашивала она себя. — Меня ждут дома — мама, любимый мужчина. Улучить момент и сбежать? — проскочило в сознании. — Но как одной выбираться из этих болот? Да и они не дадут отстать, начнут искать, преследовать, стрелять… О, если бы Антоша знал, что мне пришлось пережить, перестрадать…».

«До переправы рукой подать, — подумал Краковский. — А там и фронт недалеко. В людской неразберихе можно затеряться, и никому не будет до меня дела. А жить на что буду там?» — беспокоился он.

— Вам придется оправдывать свое существование — отрабатывать хлеб тех, кто будет кормить, — объяснил проводник. — Привыкайте к этой мысли, атаман, и готовьте себя к такой жизни. Вам, Баронесса, тоже предстоит нелегкая жизнь. Впрочем, женщине проще: выйдете замуж за состоятельного человека и будете жить припеваючи, в свое удовольствие. Кстати, смена фамилии поможет вам запутать следы, на которые наверняка постараются напасть большевистские ищейки.

— Мне страшиться нечего. Иду к себе, буду жить в Швейцарии, в родовом имении родителей, — ответила немка. — А муж? Еще до войны за мной ухаживал принц Люксембургский…

— Как зовут вашего жениха?

— Его имя — Алекс.

— В таком случае я за вас спокоен, фрейлейн.

— Переправщик — человек надежный? — вдруг спросил Краковский.

— Не извольте беспокоиться, атаман. Меня он доставил сюда в целости. Прекрасно знает местность. Ему хорошо заплачено. — Проводник взглянул на часы. — Он, должно быть, уже на месте и нас ждет. Будем поторапливаться, господа!