Схватка с чудовищами - Юрий Карчевский

— Эти людоеды жаждут вашей крови, — сказала она о бандитах. — Они намерены устроить засаду, когда вы будете возвращаться в город, — трясясь от страха, едва выговаривала учительница. — Краковский уверен в успехе и назначил даже время и место вашей публичной казни. Будьте осмотрительны, товарищи. Я боюсь за вас.

— Откуда вам известно, Инга, об этом? — спокойно спросил лейтенант, размышляя о том, что следует предпринять.

— Я была невольной свидетельницей их сговора. Пошла к своей лошади, чтобы дать овса, и услышала, как бородатые мужчины переговаривались между собой. Они меня не заметили.

— Спасибо вам, Инга.

— Будем пробиваться! — решительно сказал Иван, когда она отошла от них.

— На их стороне инициатива и явный перевес в людях, — сказал Буслаев. — Да и о Людмиле, о Вере следует подумать. Не оставлять же их бандитам на поругание.

— Что ты предлагаешь?

— Может быть, поедем в противоположном направлении? Так разумнее.

Неожиданный обстрел во время поездки в Кривичи научил Буслаева постоянно прибегать к дезинформации и даже обманным трюкам, обставлять себя надежными людьми. Инга и была одним из его доверенных лиц.

ЗАХВАТ МАТЕРОГО

Уже вечерело, когда отряд патрульных осодмильцев привел задержанного. Могли бы не обратить внимания, но слишком трусливым им показалось его поведение. Подходя к усадьбе Михея Брагина, он без конца вовсю озирался по сторонам. В этот момент ему и преградили дорогу. Он был молод, чисто выбрит, в солдатской ватной куртке цвета хаки и новеньких кирзовых сапогах. За спиной свисал армейский вещевой мешок.

На вопрос Буслаева, кто он такой, куда следовал, мужчина объяснил, что комиссован после контузии на фронте и направляется в родные края. У него были изъяты пистолет системы «вальтер», армейская книжка на имя Анисима Дворецкого с его фотокарточкой, справка из госпиталя. Этому всему можно было бы поверить, не окажись за подкладкой куртки бланков других документов, в том числе немецких, польских, печатей и туши для их заполнения. Лишь ночью, поняв безвыходность своего положения и желая смягчить свою участь, Дворецкий дал подробные показания. Суть того, о чем он сообщил: направлен через линию фронта, чтобы с помощью Михея Брагина установить связь с Краковским, выяснить его возможности по усилению террора против большевиков, передать приказ закордонного центра организовать налет на обком партии и разгромить его. Показания эти не вызывали сомнения в своей достоверности.

Задержан был, таким образом, эмиссар, и это счастливое обстоятельство необходимо было использовать — не только предотвратить трагические события, но и заполучить самого Краковского. Лучшего «подарка» и быть не могло!

В ту же ночь Буслаев связался с Молодечненским УНКГБ. Очень обрадовался, когда в трубке услышал голос Евгения Стародубцева, временно прикомандированного из Москвы в Управление. Они вместе заканчивали спецшколу, симпатизировали друг другу. Попросил его приехать по очень и очень важному делу.

Встретившись в Поставах на конспиративной квартире, объяснил ситуацию, показал ему документы Дворецкого. Увидев фотографию, Стародубцев не удержался:

— Это что же, мой двойник?

— Как видишь. Сходство поразительное.

— Ты решил познакомить меня с ним? Но зачем?

— Я пригласил тебя, чтобы предложить исполнить роль связного вместо него, — ответил Антон. — Сам же Дворецкий на это время будет надежно изолирован.

— Хм… Идея… А ты уверен, что они не встречались до этого? Не обязательно в эти дни. Прежде.

— Дворецкий показал, что Краковский знаком ему лишь по фотографии, которой его снабдил бывший начальник Службы безопасности и СД Постав Хейфиц.

Стародубцев задумался. В своей практике ему не приходилось решать оперативные уравнения с подобным множеством неизвестных. Поэтому он хотел знать все в подробностях.

— Краковскому известно, что к нему должны прийти?

— Когда-то, и опять-таки Хейфицем, он был предупрежден о возможности подобного рода связи с ним, если он останется на территории Советского Союза. На этот случай был даже обговорен пароль. Так, по крайней мере, объяснили Дворецкому.

— Заманчиво… Перевоплотиться и влезть в шкуру врага… Ну, а смысл подключения меня к этому делу?

— Смысл — великий! Краковский трижды мог быть арестован, но каждый раз по нашей оплошности либо по другим обстоятельствам ускользал или избегал этой участи. Сейчас следует действовать решительно и наверняка.

— Я что же, должен его арестовать, застрелить? — старался понять и осмыслить задачу Евгений, прежде чем соглашаться на авантюру.

— Для этого я обошелся бы и без тебя, Женя. Наконец, это самое легкое и простое, — возразил Антон. — Краковский слишком много знает, немало причинил вреда обществу. Короче, он нужен следствию, чтобы показать людям действительное лицо тех, кто бил себя в грудь, уверяя, что он и есть их заступник.

— Кажется, начинаю понимать. Следовательно, моя задача строго ограничивается ролью связника Службы безопасности, а не убийцы, подосланного НКГБ.

— Вот именно! Используя документы Дворецкого и инструктаж, который он получил, тебе предстоит посетить Михея Брагина и передать приказ их общего шефа Хейфица, чтобы он организовал тайную встречу с Краковским.

— Так. А следующий мой ход каков должен быть?

— Ну, проведешь с ним разговор на тему о его боеготовности… Тут я тебе предоставляю полную инициативу. Говори с ним о чем угодно в рамках своего, что называется, амплуа. Важно держать его там до моего прибытия. Как только вы с ним уединитесь, тут же дом Брагина будет окружен солдатами НКВД из роты Джапаридзе. На случай, если Краковский вдруг прибегнет к мерам предосторожности. По крайней мере, таков мой замысел.

— Меня тоже станете брать?

— Нет, конечно. В момент захвата Краковского тебе следует бежать. Это необходимо по двум соображениям: первое — чтобы ты не фигурировал в его следственном деле, как соучастник по преступлениям, когда он предстанет перед военным трибуналом; второе — на случай, если бы пришлось повторить подобную акцию, но в другом варианте.

— Подстраховка…

— К сожалению, всего предвидеть невозможно, мой друг.

Поскрипывали на ветру деревья.

Разбрызгивая копытами мокрый снег и грязь, плелась лошадь, едва удерживая, съезжавшие в разводья колеса крестьянской подводы. Позади шли усталые, продрогшие и голодные Антон Буслаев и Иван Лиханов.

— Настоящий джентльмен должен рисковать всегда. Но прежде всего ради достижения высокой цели. Так меня учили в милицейской школе, — сказал Иван. — Но ради чего рискует собой Краковский?