Дело Белки - Александр Даган

– Лев! Лев, – где ты?! – жалобно восклицал он при этом, отчего я впервые подумал, что, возможно, защитники вовсе не такие уж бессердечные ребята, как мне показалось раньше.

– Здесь я! У тебя за спиной! Дима юлой крутанулся вокруг своей оси и уставился на меня с таким трепетом и восторгом, словно я и есть тот мессия, явления которого уже столько тысячелетий ждут все добропорядочные иудеи в Иерусалиме.

– Слава Богу! – ты цел, закатив глаза, объявил сам себе Дмитрий. – Ты не представляешь, как ты меня напугал. Ну, с этим-то я как раз готов был поспорить. За последнюю неделю меня столько раз по всякому пугали, что на этот счет мое воображение работало лучше, чем у Билла Гейтса, когда он рассуждает: на чем бы еще сделать бабок! Однако, Счастливчика мои возражения явно не интересовали. Чувствовалось, что парень перенервничал и не успокоится, пока ему не дадут излить все свои печали и треволнения. К счастью, поводов к ним у Дмитрия было немного. Он довольно сбивчиво описал, как проснулся и с удивлением обнаружил, что в Доме никого нет. Как, обыскивая помещение за помещением, в какой-то момент так же, как и я, наткнулся на отрытую дверь черного хода. Как решил следовать за нами и буквально через пару десятков метров наткнулся на мое бесчувственное тело. Он так и не понял, что именно со мной случилось, но теперь, когда я очнулся, он ждет подробного рассказа о том, что произошло со мной и Ханом, почему он так надолго вырубился после нашей схватки на ковре, и, наконец, как мы с узбеком могли бросить его в отключке на кухне Дома. Я вполуха слушал Счастливчика, а сам думал о том, есть ли какой-то способ убедиться, что передо мной действительно находится член Общества Защиты Волшебных Животных по имени Дмитрий, или это какой-то волшебный морок, подосланный, чтобы сорвать мою спасательную миссию. С одной стороны никто из моих новообретенных недоброжелателей не мог знать, что я появлюсь на «той стороне» именно в этот час и именно в этом месте. А по сему у Дмитрия было очень много шансов оказаться тем, кем он выглядел. Но с другой стороны я точно знал, что настоящий Счастливчик сейчас должен спать в помещении Штаб-квартиры, потому как сам Кот Ученый Барс Мурзоевич Васильев-Шестой-Младший подтвердил, что разбудить Дмитрия может лишь поцелуй особы благородного происхождения. «Если ты и впрямь Дима…» – думал я про себя. «Кто ж тебя в таком разе облобызал?» Не знаю, к чему бы привели меня мои размышления. Не исключено, что я попросту еще раз ткнул бы Счастливчика, а возможно и не Счастливчика вовсе, а некого Лжедмитрия «Спящей красавицей», но тут он сказал нечто, что как нельзя лучше свидетельствовало в пользу его подлинности.

– Еще одно, Лев… Прежде, чем ты начнешь отвечать на мои вопросы… Не знаю, что тебе сказал Иван, когда мы расставались, но мне он велел передать, что на самом деле так не думает.

– Что? – невольно переспросил я.

– Ну, он специально наговорил тебе каких-то гадостей, чтобы ты его не доставал и согласился улететь с нами в Москву. А когда мы добрались бы до Дома, Иван Иванович хотел, чтобы ты знал: он не считает тебя катастрофой и ошибкой, а, наоборот, видит в тебе вполне перспективного защитника!

– Черт тебя дери! – выругался я. – Что ж ты раньше молчал! Слова Ивана, переданные Дмитрием, едва не выдавили из моих глаз пару скупых мужских слез. Да что там пару?! Если бы рядом не было Счастливчика, я бы расплакался, как образцовая гламурная барышня при виде смазливого личика Леонардо ди Каприо, которое вслед за «Титаником» погружается в толщу вод Атлантического океана.

– Вперед! – рявкнул я, чтобы хоть как-то скрыть обуявшие меня сентименты. – У нас еще есть шанс помочь Хану.

– А что с ним? – немедленно отозвался Дима, которого с узбеком, как я уже не раз убеждался, связывали чуть ли не братские чувства.

– Расскажу по дороге! – ответил я, набрасывая на плечи рюкзак, и, не глядя более на Дмитрия, направляясь в гущу волшебного леса.

Счастливчик не заставил себя ждать, и вскоре мы вдвоем дружно трамбовали хвою и мох, рискнувшие нарушить границы извилистой лесной тропы. Выслушав мой рассказ, про наше возвращение, про встречу с Котом и про исчезновение узбека Дима стал смотреть на меня как-то по-новому. Не понимая, что значат эти продолжительные многозначительные взгляды, которыми Счастливчик сканировал мою персону, я напрямую спросил у него, что они означают, потому что еще немного, и у меня возникнет чувство, что из человека я превратился в какую-нибудь древнюю редкость, входящую в экспозицию Пушкинского музея, а то и Эрмитажа.

– Так ты и есть редкость! – вполне искренне отозвался на мой вопрос Дмитрий.

– Здрасте, приехали! – огрызнулся я. – Редкий дурак, ты хочешь сказать?!

– Ничего подобного! Как ты не понимаешь?! Ты же принц!

– Кто?!

– Принц! В крайнем случае, рыцарь! Тут уже я в свою очередь пристально посмотрел на Дмитрия. Похоже, что Счастливчик говорил абсолютно искренне, что в принципе не спасало положения. Потому что, если он не издевался, то это означало, что от всего пережитого у парня явно съехала крыша.

– Дима, дружище, посмотри на меня, – осторожно начал я приводить своего спутника в чувство. – Какой из меня на фиг принц! Я таксист-частник, в прошлом инженер, теперь вот еще и «Знамя провала», то есть неудачник. Понимаешь?

– Понимаю, – согласился Дмитрий. – Но поцеловал-то меня именно ты!

– Ты что сдурел? – обозлился я. – С какой стати мне тебя целовать?!

– Да ладно-ладно, не кипятись. Мало ли чего во сне не бывает?!

– С тобой, может быть! – жестко, вбивая слова как гвозди, произнес я. – А со мной ничего подобного быть не могло, и не было.

– Понятно! – подвел итог Дмитрий. – Ты законченный гомофоб.

– Ну, знаешь!.. – возмутился я, хотя прекрасно понимал, что Счастливчик прав. Ничем иным, как гомофобией, мой отказ признать очевидное, объяснить было нельзя. Однако, Дмитрий, похоже, не собирался угоманиваться.

– Ну-ка, где у тебя эта «Спящая красавица»?

– Зачем тебе?

– Ну, должен же я посмотреть на веретено, которым ты меня чуть не отправил в нокаут лет на сто.

– Я не нарочно…

– Да-да. Ты это уже говорил. Так где оно? Я нехотя извлек из кармана алюминиевую гильзу с надписью «Romeo y Julieta».

Расставаться с таким мощным оружием, как «Спящая красавица» мне не улыбалось, но ткнуть ею еще кого-нибудь, а то и себя самого, было бы совсем глупо. Поэтому во время своего визита в ночной супермаркет я кроме всего прочего купил еще и толстенную дорогую сигару. Сама она так и осталась лежать в припаркованном возле Общества Жигуле. Зато ее металлическая оболочка послужила прекрасным футляром для трофейного веретена, добытого у ВЧКистов. Счастливчик аккуратно отвинтил красную крышечку и заглянул в серебристое нутро гильзы.