Роман на крыше - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что это значит? – спросил Гэровэй.
В это мгновение его взгляд упал на Джорджа. Гэровэй испустил глухой зловещий рев-звук, который издают лишь леопарды, рыщущие в лесу, тигры, готовящиеся вступить в бой, и нью-йоркский полицейский, неожиданно напавший на след человека, накинувшего ему на голову скатерть и поставившего ему фонарь под глазом.
– Так вот вы где! – прошипел Гэровэй.
Он приподнял дубинку и медленно направился к Джорджу. Молли, однако, успела преградить ему путь.
– Стойте! – крикнула она.
– Сударыня, – сказал Гэровэй почтительным тоном, каким он всегда привык разговаривать с представительницами прекрасного пола. Будьте столь любезны убираться ко всем чертям отсюда!
– Гэровэй!
Полицейский в мгновение ока повернулся кругом. Только один человек во всем свете в состоянии был удержать в этот момент его зловеще занесенную руку. И этот человек только-что присоединился к группе, собравшейся на крыше. Мистер Гамильтон Бимиш был в теплом свитере, в коротких панталонах и в шерстяных чулках. Весь залитый ярким светом луны, поблескивая своими огромными роговыми очками, он представлял собою изумительно картинную фигуру. В руках у него были гири, так как Гамильтон Бимиш проводил время по строго выработанной программе. Что бы ни случилось с ним в течение дня, это не могло настолько затуманить его мозг, чтобы заставить его отказаться от гимнастических упражнений перед сном.
– В чем дело, Гэровэй?
– Видите ли, мистер Бимиш… – начал было полицейский.
Гул многих голосов прервал его:
– Он хотел убить Джорджа!
– Он запер мою жену в этой комнате!
– Грубиян!
– Нахал!
– Джордж ничего ему не сделал!
– Моя жена только насыпала ему в глаза немного перцу!
Гамильтон Бимиш повелительным жестом поднял одну из гирь и водворил молчание.
– Одну минутку! Гэровэй! Изложите мне, в чем дело.
Мистер Бимиш внимательно выслушал его до конца.
– Отоприте эту дверь – приказал он.
Гэровэй открыл дверь, и оттуда вышла миссис Вадингтон, а следом за нею плелся лорд Хэнстантон. Последний искоса посмотрел на мистера Вадингтона и бочком, стараясь, однако, держать себя непринужденно, отправился к лестнице. По мере приближения к ней, он все ускорял шаг и, наконец, быстро шмыгнул вниз. Лорд Хэнстантон был человеком чрезвычайно благовоспитанным, и он ненавидел всякого рода скандалы. А, между тем, все его инстинкты подсказывали ему, что здесь разыгрывается скандал. Лучше всего скорее очутиться где-нибудь в другом месте, решил он.
– Остановите его! – крикнул Гэровэй.
Но было уже поздно, и полицейский опять повернулся к группе, свирепо насупив брови.
– Ну, вот, теперь он удрал! – глухо произнес он. – А ведь он нужен кой-кому в Питсбурге. Сигсби Вадингтон медленно покачал головой. Он не был особенно высокого мнения о Питсбурге, но он всегда стоял за справедливость.
– Даже в Питсбурге подобный человек не может быть кому-либо нужен, – сказал он.
– Это был знаменитый рецидивист, которого полиция давно уже ищет, и я намеревался отвести его в полицейский участок.
– Вы глубоко заблуждаетесь, Гэровэй, – сказал Гамильтон Бимиш. – Это был не кто иной, как лорд Хэнстантон, человек, с которым я лично знаком.
– Вы с ним знакомы, мистер Бимиш?
– Очень даже хорошо.
– А ее вы знаете? – спросил полицейский, указывая на миссис Вадингтон.
– Очень даже хорошо!
– А его? – спросил Гэровэй, указывая на Джорджа.
– Он один из моих лучших друзей.
Тяжелый вздох вырвался из груди Гэровэя. Он умолк, совершенно ошеломленный, огорошенный и растерянный.
– Вся эта история объясняется, по-видимому, каким-то глупым недоразумением, – сказал Гамильтон Бимиш. Эта леди, Гэровэй, мачеха этой барышни, с которой мистер Финч должен был сегодня венчаться. Насколько я понял из слов мистера Вадингтона, перед венчанием произошло небольшое замешательство, и миссис Вадингтон вынесла впечатление, будто нравственность мистера Финча оставляет желать много лучшего. Спустя некоторое время, когда выплыли на свет некоторые факты, доказывавшие ошибочность ее подозрения, она поспешила в Нью-Йорк, с целью разыскать мистера Финча и сообщить ему, что все в порядке и венчание может состояться с полного ее благословения. Правильно я говорю, миссис Вадингтон?
Миссис Вадингтон несколько раз проглотила слюну.
В первый момент в ее глазах мелькнуло всем знакомое выражение мстительно настроенной щуки. Но дух ее был сломлен. Она перестала быть той воинственной амазонкой, какой она была еще недавно.
– Д-да… Д-да… То-есть, я хотела сказать… впрочем, да, хрипло и глухо ответила она.
– Ведь у вас не было никаких других намерений, когда вы явились навестить мистера Финча?
– Никаких… То-есть… хотя нет, никаких.
– Короче говоря, вы хотели поскорее найти вашего будущего зятя и прижать его к своей материнской груди?
– Верно?
На этот раз последовала долгая пауза, пока, наконец, миссис Вадингтон нашла в себе силы ответить. Но взгляд, который она кинула Джорджу, был столь многозначителен, что тот невольно задумался над вопросом, не повелевает ли ему долг человека и гражданина столкнуть эту женщину с крыши. Миссис Вадингтон смотрела на него долго и пристально, а потом она ответила: – Совершенно верно.
– Ну, вот и чудесно! – воскликнул Гамильтон Бимиш. – Итак, как вы видите, Гэровэй, единственная причина, из-за которой миссис Вадингтон очутилась в квартире мистера Финча, объяснялась исключительно самыми добрыми намерениями. Это, по-моему, всем должно быть ясно.
– Но мне далеко не ясно, зачем она насыпала мне перцу в глаза?
Гамильтон Бимиш кивнул головой, показывая, что вполне согласен с ним.
– Вот тут, Гэровэй, вы, действительно, затронули один пункт в поведении миссис Вадингтон, который не вполне оправдывается добрыми намерениями. Что касается этой истории с перцем, то, моему личному мнению, вы имеете полное основание возбудить дело по обвинению в злостном нападении и нанесении физического ущерба. Но миссис Вадингтон женщина благоразумная и, без всякого сомнения, согласится как-нибудь поладить с вами.
– Я заплачу все, что он захочет, – быстро отозвалась благоразумная женщина. – Я на все согласна.
– Эй!
Голос принадлежал Сигсби Вадингтону. Он стоял в решительной и властной позе. Его сигара погасла, а потому он бешено жевал ее остатки.
– Э-э-э, послушайте! – сказал Сигсби Вадингтон. – Уж если необходимо прибегнуть к подкупу полиции, то я это сделаю в качестве главы этой семьи. Приходите, Галагер, ко мне завтра в мой загородный дом в Хэмстеде, и мы с вами поговорим. Вы убедитесь, Галагер, что имеете дело с человеком великодушным и щедрым. Мы привыкли
