Только ты и я - Лор Ван Ренсбург

Впрочем, еще вопрос, кто из нас большее чудовище.

– И все это из-за того, чего на самом деле не было?

Я скалюсь в ответ.

– Что бы я ни говорил, ты мне все равно не поверишь, – вновь заводит Стивен свою старую песню. – Ну сама подумай, какие у тебя есть доказательства, кроме фантазий этой твоей несовершеннолетней подруги?

Я устало вздыхаю. Его ложь или его упорное запирательство, – а может, то и другое, – размывают мою решимость. Единственное, что меня поддерживает, это моя любовь к Венди. Она умерла и не может себя защитить, а значит, это должна сделать я. И я не разочарую ее, как он, не подведу, как другие взрослые, которые не заметили или проигнорировали тревожные признаки.

– Та нью-йоркская история… Ведь это было давно, много лет назад. Почему теперь?

– А помнишь, как я ждала тебя у Ричмондской подготовительной с банановым пудингом?

Его лицо отражает одновременно так много чувств и эмоций, что разобраться, что́ он думает на самом деле, довольно затруднительно. Сжав кулаки, он молчит, и я решаю сказать ему кое-что еще.

– Тогда я сказала тебе, что поссорилась с одним близким мне человеком, но на самом деле, пока я тебя ждала, я случайно подслушала разговор, который напомнил мне, зачем я все это делаю.

Двойные двери Ричмондской подготовительной резко распахнулись, словно были не в силах и дальше сдерживать толпу подростков и гул множества голосов, раздавшийся, как только отзвенел последний звонок. Толпа рассеялась не сразу, многие задержались на тротуаре перед школой, собираясь небольшими группами, чтобы напоследок сказать что-то важное друзьям, обменяться впечатлениями, пошутить и только потом отправиться домой. Юные голоса, смех, толкотня, взволнованные возгласы окружили меня со всех сторон, напомнив мне мои собственные школьные годы. Постепенно толпа редела, шум стихал, и в нем уже можно было различить отдельные фразы. Обрывок одной привлек мое внимание:

«…Но он намного меня старше».

«Вау, даже не верится! Ты заполучила мужчину. Настоящего взрослого мужчину, а не какого-то глупого мальчишку из компании этого задавалы Магуайра!»

«С мужчиной все по-другому, – добавила незнакомая мне девушка, ободренная словами подруги – Все так… по-настоящему, если ты понимаешь, что я имею в виду. Глубже. Серьезнее. Иногда это напоминает катание на больших «русских горках» на Кони-Айленд, когда летишь вниз с са́мой верхотуры все быстрее и быстрее!..»

Я крепче сжала в руке тесемки пакета с пудингом. Это было мое новейшее оружие, с помощью которого я надеялась укрепить свои «отношения» со Стивеном.

«Если бы ты знала, как я тебе завидую! Как его зовут? Я никому не скажу!»

«Понимаешь, это… все это довольно сложно. Нельзя, чтобы кто-то узнал. Это секрет!»

От этих слов меня бросило в холод, и круживший под ногами зимний ветер был тут ни при чем. В моих мыслях Венди снова летела со скалы, но на этот раз она была не одна. Они все падали в пропасть одна за другой, как лемминги, – падали и погибали, потому что рядом не было никого, кто мог бы их остановить. И еще потому, что Стивен принимал все меры, чтобы изолировать очередную жертву, – так волки отделяют от стада детеныша, чтобы не оставить ему ни одного шанса. Много лет назад Венди пыталась дотянуться до меня по Ватсапу, но я не сумела ее поддержать – тогда я была слишком глупа, чтобы понять, о чем она просит. Хуже того, я ее почти не слушала, потому что чувствовала себя уязвленной и ужасно ревновала. Что ж, у меня появился шанс хотя бы частично исправить то давнее зло. Эту незнакомую девчонку я спасти сумею.

Я смотрю на Стивена.

– То, что я подслушала, едва не сокрушило меня. Больше всего мне хотелось вернуться домой, но разве ты отпустил бы меня? Не-ет, если профессору Хардингу чего-то хочется, он это получает, и точка! Чувства других людей его не интересуют. И я не ошиблась – ты потащил меня к себе…

Он пытается возразить, но время отговорок прошло.

– Когда мы занимались любовью, то мне пришлось зарыться лицом в подушку, чтобы ты не слышал моих рыданий. Ты дотаптывал, добивал меня, но тебе, конечно, это было невдомек. Ты хотел секса и не сомневался, что я хочу того же. Когда мне удалось вырваться и укрыться в ванной, я была на грани срыва, но ты, разумеется, не мог оставить меня в покое даже на пять минут!

Он глядит на огонь. Его руки, прихваченные клейкой лентой, расслабленно лежат на подлокотниках. Я не хочу говорить, что в тот день, когда я наконец оказалась дома, все мое тело онемело и ничего не чувствовало и что я выжила только потому, что всю ночь провалялась на полу в туалете, то и дело прикладываясь к бутылке водки, пока алкоголь не стер начисто все воспоминания, которые он испятнал своими словами, прикосновениями, самим своим присутствием в моей жизни. Бутылку я выпила целиком. Утром я проснулась с чудовищной головной болью, но моя решимость странным образом окрепла и сделалась несокрушимой.

– Ты наверняка считаешь себя долбаным сказочным рыцарем в сверкающих доспехах, который спасает прекрасных дев от чудовищ, но на самом деле ты – дракон, который пожирает их живьем.

На некоторое время в гостиной воцаряется тишина – тяжелая и холодная, как лежащий снаружи снег. Вот только в комнате сейчас опаснее, чем снаружи. Игры наши кончились, настала пора переходить к делам.

– Так что же ты выбираешь? – спрашиваю я, и мой голос разбивает ледяную стену, в которую превратилось наше молчание.

– Ты сумасшедшая, Элли, – немедленно отвечает он. – Я тебе уже сказал – я не сделал твоей Венди ничего плохого. Это факт, который останется фактом что бы ты ни говорила. Я пытался тебе это втолковать, но ты, похоже, не понимаешь обычного человеческого языка… Кстати, ты действительно считаешь, будто тебе удастся заставить меня покончить с собой?

Эти слова он произносит довольно-таки высокомерным тоном. Даже будучи привязанным к креслу, он по-прежнему считает себя сильнее и умнее… Высшим существом он себя считает.

На его вопрос я отвечать не тороплюсь. Слова я уже испробовала, и сейчас мне хочется, чтобы их отсутствие пробилось сквозь его бронированный череп, вбуравилось в мозг червем-паразитом, который не даст ему покоя, который будет сводить его с ума, пока шею не сведет судорогой, пока единственный возможный ответ не станет ему кристально ясен. Дав ему помариноваться, я говорю:

– Я оставлю тебя здесь, а сама возьму машину и поеду в ближайший город. – Я произношу каждое слово медленно, отчетливо, чтобы он сумел оценить стоящую за ними холодную решимость. – Там я обращусь в полицию. Я скажу, что ты заманил меня в этот дом якобы для того, чтобы провести со мной романтический уик-энд, хотя на самом деле ты думал только о том, чтобы со мной расправиться, потому что