Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

— Иваныч сказал, что у него тридцать седьмой есть. Посмотри.

— Между тридцать пятым и тридцать седьмым четыре размера.

— С чего вдруг? Только два!

— Вообще-то есть еще половинки…

— А еще четвертинки…

Но Тим вдруг перестал искать и повернулся к девочке.

— Я много раз видел, как неподходящая обувь приводила к травмам, — спокойно сказал он, — оно того стоит?

Лера смотрела на него снизу-вверх. Ей хотелось фыркнуть, показаться безразличной. Но то ли из-за усталости, которая так явно читалась на лице Тимофея, то ли из-за собственной неловкости, она просто пожала плечами.

— А ты видел берцы тридцать пятого размера?

Тим промолчал и продолжил копаться на полках. Наконец обувь была найдена. Тим стукнул берцы друг о друга, но отдавать не спешил, всё что-то прикидывая про себя.

— Снимай, — сказал парень и кивнул Лере на ее кроссовки.

Девочка хотела возразить, но Тим не дал опомниться. Наклонился, дернул за шнурки и стащил кроссовку. На крохотной ножке — чуть длиннее Тимкиной пятерни — были бело-розовые носочки с котятами. Уварову стало смешно.

— Я ожидал черепа, кресты, сожженных ведьм, — усмехнулся он.

Лера вспыхнула и потянула на себя конечность. Ну да… Конечно! Тимка натянул на ступню тяжелые армейские ботинки. Та тут же проскользнула к носку, оставив свободной пятку. Уваров просунул палец между пяткой девочки и задником берцев.

— Не пойдет, — констатировал парень и поднял глаза на девочку. — Убьешься.

— Не твоя печаль! — пробормотала Лера, закинула ногу на подоконник и стала шнуровать ботинок. Тимка выпрямился.

— А чья? Если что, мне придется тебя тащить!

— А что? Физуха слабая? Не потянешь мои сорок два?

— Да нет. Я знаю, что ты легкая. Забыла, как я тебя на руках держал?

Он специально ее дразнил. Нарочно! Чтоб разозлить! Раззадорить! Чтоб хоть какие-то эмоции увидеть.

— Ну коль ты так переживаешь, обещаю… нет! Даже клянусь! Если я грохнусь, не попрошу у тебя помощи! Не ссы! Если что, меня Нестер донесет!

Тим ухмыльнулся, оскалился, а глаза заискрились:

— Ты спецом его назвала?

— С чего бы?

— А с того!

В следующий миг, он оторвал ее легкую от пола, взяв за талию, и посадил на подоконник, а сам стал расшнуровывать вторую кроссовку. А девочка смотрела на его правильный профиль, на шею, по которой еще бежали бисеринки пота, и молчала, а потом и вовсе отвернулась к окну. Не ее этот мальчик.

Глядя на то, как Лера в берцах бегает и марширует (для удобства в носки берцев натолкали туалетной бумаги), Тим немного успокоился. Не всё так критично. Это он просто себя накрутил. Завтра всё пройдет хорошо.

Когда на часах было уже девять, Уварову позвонил Ник, возвращавшийся в электричке домой после процедур. Тим взял трубку.

— Ну, что? Готов на завтра? — спросил Егоров.

— А я всегда готов! — ответил Уваров.

— Слышь, тут такое дело… — начал Ник, но замолчал. Было слышно, как мимо пролетает сапсан. — Меня Николавна завтра в двенадцать будет ждать.

Тимка усмехнулся и отложил ручку.

— Да ладно? — сказал он наигранно.

— Прикинь?! Я сам офигел.

— А откуда знаешь, ты же свалил?!

— Мне Настенька написала. Сказала, что казнит, если я завтра хоть на минуту опоздаю.

— А ты не опаздывай.

— А во сколько завтра Зарница?

— В десять начало.

— Ну, мы придем поорать с Никой.

— Не пустят.

— С какого?

— Пандемия… может, слыхал?

— Блин!

— А то! А я чуть не втащил Сэму…

— Не понял…

И Тимка рассказал, что произошло в отсутствии Никиты, а тот слушал, и не перебивал, хотя иной раз вставлял свои репризы. Когда Уваров замолчал, замолчал и Ник.

Они уже проходили это.

Такое уже случалось раньше.

Тим не подгонял.

А Ник собирался с духом.

— Тимыч, ты это… я не спецом… Облажался с Николавной, а вызверился на тебе… я не всерьез. Стрёмно вышло, — наконец выдал он.

Тимка усмехнулся. Ну и кто из них старше? И кто за кем смотрит? Ох, права Николавна! До второго пришествия нянчиться Уварову с Ником! Мама Чоли, блин!

— Не мечи икру. Ты меня бесишь, конечно, но не критично.

— Блин, я ж серьезно!

— А я-то как!

— Тимоша, сынок, сгоняй в «Пятерочку» за хлебом, пожалуйста! — прокричала мама из кухни.

— А что мне за это будет? — кричит ребенок в ответ.

— Могу сказать, чего не будет! Ремня!

— Хреновенький такой расклад!

— Тимофей!

— Иду уже! Ладно, Никита Александрович, мне пора на эксплуатацию к эксплуататору. Потребую двойную оплату труда за такое позднее время…

— Тим! Я ж всё слышу! — вновь мамин крик, но уже ближе.

— На это и расчет! — кричит в коридор, потом добавляет в трубку: — Если ты хоть один модуль решишь на «четыре», я тебе это припоминать буду до Судного дня! Бывай!

— Не ссы! Покеда! — отвечает Ник, и Тимка словно видит улыбку друга.

На душе становится легко. Николавна разрешила пересдачу. Ну и отлично!

— Мам! Заметь, ты сказала, что только хлеба! А не «ой, еще пряники, вафельки, колбаски, сыра и да, яиц не забудь!» — улыбался он, надевая кроссовки.

— Точно, сынок! Какой ты молодец! Яиц нет! — проговорила мама, протягивая ребенку сумку с карточкой.

— Как? — удивился Тим и уставился на нее.

— Ну… нету.

— Совсем? Вот прям совсем-совсем? — ребенок таращил на мать голубые глаза, и Елена Николаевна не понимала такого удивления. Но тут губы Тимки дрогнули — на нижней почти сгладился шрам — мать хлопнула глазами, а потом вспыхнула. Бросилась на ребенка, но тот, гогоча на всю квартиру, успел вылететь за дверь.

— Пошляк какой! — проворчала она, щелкая замками.

— Что такое? — спросил вышедший из спальни муж.

— Да тут… сказала, что яиц дома нет, а этот…

— Как? Совсем? Совсем-совсем? — проговорил игриво Алексей, и Елена Николаевна тут же поспешила к нему, размахивая полотенцем.

— Так вот он