За огнями маяков - Геннадий Баннов

— Мою Люсю там многие знают, — сказал Гоша, когда возвращались.

— И мою Валентину тоже, здороваются с ней то и дело.

— Пока, видно, не заняты.

— Должно быть, недавно приехали.

— Дак ты разве только что понял?

— Надо бы поближе познакомиться. Ты, правда, занятой, тебе не интересно.

— А ты? В Уфе-то осталась какая девка!

На вал поднялись с разбегу. В Рыбном городке казалось безлюдно и тихо, размеренный шум моря не нарушал устоявшейся тишины.

В кабинете Ивана Кузьмича было тихо, слышалось только тиканье будильника на его столе да в приоткрытую форточку доносилась легкая музыка из общежития. Председатель комитета физкультуры и спорта Галанова Софья Андреевна смирно сидела в кресле напротив разговаривающего по телефону директора. Вот он положил трубку и тоже продолжал солидно молчать, ожидая начала от пришедшей к нему чиновницы. И она заговорила:

— Ну, что же, Иван Кузьмич. Хорошего вы приняли преподавателя. Вы, пожалуйста, пригласите Олега Иваныча сюда, для беседы!

Иван Кузьмич позвонил, Машенька встала на пороге, вопросительно глядя.

— Пригласи ко мне Олега Ивановича.

— Через три минуты, Иван Кузьмич, уроки заканчиваются, он сразу придет, я его предупрежу.

И ушла. Опять стало слышно, как тикает будильник и в общежитии играет музыка.

— Я его уже два раза отметил в приказе, один раз даже премировал. — Иван Кузьмич не выдержал тишины. — Хороший парень. Ребята все вокруг него крутятся, клуб всегда убран, вымыт и занят — тренируются под его руководством. И из города к нам приходят боксеры, все его спрашивают — стало быть, и город его знает.

— Ну, как же не знает: выиграли кубок города. Вон, вижу, у вас он на полочке стоит, миленький…

— А я, Иван Кузьмич, сейчас хочу с вами посоветоваться. Юношеская городская команда боксеров готовится на первенство Сахалина, в нее, как вы знаете, входят и ваши воспитанники. Тренером команды мы поставим Олега Ивановича. У вас проведем и сборы. Если не возражаете, конечно. Как вы на это посмотрите?

Он заворочался на стуле.

— Посмотрю положительно. Потому что это будет не в ущерб учебно-воспитательной работе. И тренер здесь же, у нас живет. Наши учащиеся тоже будут под присмотром. Я не возражаю: организуйте тренировки у нас.

В дверь постучались, вошел Олег Сибирцев.

— Здравствуйте! Вызывали?

— Приглашали. — Софья Андреевна подала руку и указала на кресло. — Поздравляю вас с успешным выступлением. Вот сейчас мы говорим, что занятия у вас неплохо организованы. Что вы на это скажете? Какую сами дадите оценку?

— Ну, я старался, чтоб было неплохо. А уж как получается — вам видней.

— Ладно, не скромничайте. Мы хотим, чтобы здесь у вас проводились тренировки юношей города Александровска. Если не возражаете, то с сегодняшнего дня вы и назначаетесь тренером сборной города. Завтра приказ будет лежать на столе вашего директора Ивана Кузьмича. Составьте, Олег Иванович, план работы, предусмотрите, какие надо, кроссы, посещение парной, организацию боев — как это у вас?

— Спаррингов.

— Вот. А насчет выезда в Южно-Сахалинск мы с директором все согласуем. Затраты будут наши, горкома физкультуры, за это, Иван Кузьмич, беспокоиться не придется.

Софья Андреевна, довольная, что директор легко согласился с ее предложением, застегнула сумочку и стала прощаться.

— Ну, будем надеяться. Значит, до завтра.

— А я хотел предложить вам чаю.

— Нет, спасибо, тороплюсь. — Переступила она порог, оглянулась. — До свиданья!

В кабинете воцарилась тишина.

— Ну, вот, Олег Иванович. Ответственности вам прибавилось. И работы.

32. Гость из Охи

С боями вырисовался твердый состав: Грибанов, Шульга, Дорохин, Скворцов, Корчак, Шаталов, Березовский, Маннаберг. На спецпитание поставлены, тренировка идет полным ходом.

Тут и заехал к ним Игорь Жаров, направлявшийся из Охи в Южно-Сахалинск судить областные соревнования. Ленинградец, воспитанник института физкультуры имени Лесгафта. Специализировался по боксу, имеет первый разряд. Заехал и сразу — на тренировку. Работал с ребятами, весело покрикивал, показывал, как надо бить, как дышать, как защищаться. Ребята с любопытством поглядывали. Новая школа — как не поглядывать.

Взглянув на часы, Дорохин скомандовал: «Перерыв!» И тут же подкатил с вопросом:

— М-можно, Ол-лег Иванович, к вам?

— Ко мне или к Игорю Владимировичу?

— К-к вам. С-сразу к об-боим, — Володя улыбнулся. — Не м-могли бы п-показать пр-риемы… Н-ну, в-в бою?

— Оба? В бою? Вы нам, что, предлагаете спарринг? — Олег обернулся на гостя.

— А что, можно и спарринг, — кивнул гость.

Они примерно одного роста, Игорь чуть старше и посветлей и у него вьются волосы. С виду он бесшабашный, но если вглядеться, в глазах — искорка беспокойства: все-таки бой с чемпионом Сахалина… Одели перчатки. Володя Дорохин пощелкал секундомером. Авенир Калашников, в роли судьи, махнул рукой.

Бой начался в быстром темпе, который задал Игорь, разведка скоро переросла в схватку. Наносил он удары в корпус, в голову. Левой рукой.

Олег сохранял дистанцию, блокировал перчатками, смещал голову влево, вправо. И прищуривал глаза: подмечал начало ударов заезжего парня. Уловил какой-то момент, встречным ударом левой руки пересек очередную атаку Игоря. Темп боя сразу понизился. Олег начал бить. Игорь ускорил темп боя, снова овладел инициативой: наносил удары в корпус, в голову. Стал бить правой рукой, тем более, что Олег то и дело открывался. В одной его атаке Олег отступил на шаг и с правой руки, когда по инерции или сгоряча Игорь устремился вперед, встретил его ударом в подбородок…

Дорохин тут воскликнул: «Время!» Вена Калашников объявил: «Стоп!» Олег показал, что готов снять перчатки:

— Пожалуй и закончим на этом?

Игорь улыбнулся, показав кровь на губах. Не пожимая рук, они обнялись. Через две-три минуты, как ни в чем не бывало, продолжали работу на лапах, разучивали комбинации, шлифовали защиту. Завершили все заключительной гимнастикой.

И пошли к морю. Оно было шумное. Ветер задувал с материка, гнал волны на Сахалин. Они окатывали парням ноги, вызывали смех и радость. Поднялись повыше, куда не дотягиваются волны, оставили одежду.

Игорь Жаров прекрасно сложен, изящен, по воде скользит легко. Олег с Веной грудью ложатся на набегающие волны, тянутся, едва поспевая. Кипящий в волнах «Михаил» остается слева, проходят его. Вена что-то крикнул — из-за шума волн его не слышно. На всякий случай заворотили обратно. Мальчишки тоже повернули назад.

На берегу обтирались, мешая друг другу. Эдик посинел, покрылся весь пупырышками, но резво растирался полотенцем.

А вечером Олег пригласил охинца Игоря к себе ночевать. Гоша был на соревнованиях. Авенир вместе с земляком Геной Седовым заглянули на огонек. Ну, чем получилась не компания?

На плитке дожаривалась свинина, на столе консервированные огурцы, селедка, колбаса, крабы. В широкой вазе краснели корейские яблоки. Бутылки звенели, вино наливалось. У Игоря Жарова в руках стакан «Салхино».

— Тост я хочу предложить за нас, за живущих здесь, но прибывших из Москвы и Ленинграда.

— И из глубинной России, — поправил Вена Калашников.

— Да, да, — весело глядя на Олега, подтвердил Гена Седов. — Олег у нас с Урала. Из самой Уфы!

Коснувшись издавшего легкий звон Олегова стакана, Игорь весело произнес:

— Поправка принимается! Тем более, что по поводу Олега я собирался сказать отдельно. — Ну, вам тут что, вы тут… Вон вас сколько — пятеро! Шестой Юра Заваленов, перебравшийся на юг. Должно быть, икается ему…

— У нас еще Гоша в отъезде. И Боря Тарасов, и Борух Талалай, — Олег загибал пальцы.

— Ну, дак вон сколько! Я и говорю: вам чего не гулять?..

— Хорошо тому гулять, у кого родная мать, — перебил мастер Седов Гена. — А у меня, у мальчугана, неродная, мачеха.

Невесело он засмеялся, все на него поглядели. И Олег понял, что у него в самом деле мать неродная. Стаканы опять наполнились. Гене Седову предоставили слово.

— Ну, раз уж напросился… — Он поднялся. — Не сказал бы, что мачеха у меня плохая. Отец погиб, геройски или не геройски — не в этом дело. Но его не стало, а мать-то, она все-таки неродная. А тут война, будь она проклята! Был один паек… Так я призываю: выпить за то, чтобы с нами больше ничего такого не случилось, чтобы мальчишество, молодость и вся наша короткая жизнь были прекрасны!

Он осушил свой стакан, за ним последовали другие. Олег к нему придвинулся: — За тебя, Гена! — и выпил.

Бутылка «Салхино» подозрительно быстро осушалась.

— Жить-то, ребята, здесь можно. А что, может, здесь и окопаемся? — Вена вдруг захохотал над своим неожиданным предложением.