За огнями маяков - Геннадий Баннов

Шагая в сторону леса, Слава то и дело вздыхал, сокрушался:

— Вот хозяин никудышный — бросил, не заметил даже! А вернулся — для нее такая радость!.. Э-эх… Глаза у нее умные.

Угомонился только на ведущей в сопку тропе, когда надо усиленно дышать. Оглядываясь назад, на оставленные внизу макушки деревьев и сверху, через них — на поверхность озера, на все больше открывающиеся крыши городских домов, ребята вдыхали в себя благоухающий аромат зелени и чистого воздуха.

У поставленного вертикально какими-то неведомыми силами огромного валуна сделали привал. Дышали, потягивались. Жора Корчак достал свои часы — «Приз за победные бои на ринге», который раз уж читал выгравированную надпись, открыл крышку, чтоб увидеть тикающий механизм. Как же было и не поглядеть на первые в жизни собственные часы! Не утерпел и Слава: тоже открыл свои, извлек и Олег из кармана свой приз, стал любоваться, как мальчишка. Был он, по сути, тот же мальчишка: хоть недавно ему исполнилось уже двадцать лет!

29. Награждение

Гостиница находилась невдалеке от областного управления трудовых резервов. Дорога в управление известна — не раз туда захаживали. Вот и здание это двухэтажное, побеленное. Анатолий Боярченко встретил их на крыльце. Как всегда, обрадовался, заговорил, повел по длинному коридору. Открыл двери, пропустил вперед всю команду во главе с тренером.

— Команда в полном составе. — Боярченко представил ребят работникам управления, среди которых парни увидели и знакомого — Юрия Дмитриевича Заваленова. Он поздоровался с членами команды за руку.

— Сейчас мы, вдвоем с Боярченко, зайдем к начальнику, доложим, что вы пришли.

Зашли и скоро вышли, велели работникам и работницам заходить, предварительно захватив с собой стулья. Из двери слева вышел заместитель начальника Шуранов, он тоже обрадовался приходу боксеров, прошел в кабинет вслед за ними.

В основании просторного, несколько удлиненного кабинета, у окна, сидел начальник управления Виктор Владимирович Новиков, поднявшийся для приветствия. На стене, слева от него, Олег заметил, висит та же карта, с помощью которой Шуранов знакомил с островом двух приехавших с материка парней — Олега и Гошу. С тех пор сколько произошло событий, а она висит, как и висела. Ребят усаживали на стулья, работники сами — сзади и сбоку. Началась беседа, из которой боксеры поняли, что все управленцы приходили на соревнования и видели их бои и, как болельщики, все их хорошо запомнили и теперь интересуются деталями. Главная бухгалтерша, немолодая уже москвичка, блестя очками, громко вздыхала:

— Это как же, люди добрые, надо бить, чтобы человек падал без памяти! Это ведь как бить надо! — Она качала головой и с укоризной смотрела на Олега.

— Как вы себя чувствуете, ребята? Не болеет ли кто после такой драки? — спросил начальник.

Ребята удивились вопросу, оглядывались друг на друга, на тренера. Заместитель Шуранов поддержал бойцов:

— Боксерам болеть не полагается.

— А не страшно было выходить на ринг? — выспрашивали работники управления. Парни молча переглядывались между собой.

— Если сказать правду, то всяко было, — скромно за всех ответил тяжеловес Слава. — Первый раз было страшно.

Не усидел Володя Дорохин, торопясь и заикаясь, стал говорить:

— Я с-сперва боялся, а мне Олег Иванович говорит: «Пос-смот-три на пр-ротивника — он сам тебя боится». И мне тогда с-стало с-совсем не страшно, я тогда п-пошел на него, пошел.

Над повествованием Дорохина управленцы хохотали долго. Пока строгий начальник управления не заговорил веско и убедительно:

— Хорошо вы выступили, ребята. Заняли почетное второе место — это здорово. А три человека даже стали чемпионами Сахалинской области… Председатель Сахалинского обкома физкультуры товарищ Сергеев мне лично высказал благодарность за такую подготовку команды. Вот мы тут собрались, подумали. Ну, и… решили: ваше успешное выступление отметить приказом. Анатолий Данилович, зачитайте. Пока первую часть.

Боярченко выполнял поручение с удовольствием, слова произносил четко. Дошел до первого пункта, вобрал в себя воздух и:

— Всех участников областных соревнований по боксу — по поименному списку — наградить почетными грамотами управления трудовых резервов!

Грамоты вручал замначальника Шуранов, пожимал руки. Пожимали и другие работники. Парни перемещались по кругу. Последним, во весь рот улыбаясь, встряхивал руки сам Новиков.

— Ну, ребята, — заговорил он, когда все расселись по своим местам. — А что же вы скажете о своем тренере, об Олеге Ивановиче? Как он, как будто неплохой он у вас: и дисциплину держит, и любите вы его, а?

— У-у-у! — загудели бойцы. Отдельные голоса пытались выразить что-то особенное, но только добавляли гула. Наконец, стали доходить отдельные оценки и замечания:

— Толковый тренер!

— Замечательный!

— Золотой человек!

Выражая по сути одно и то же, перебивали друг друга, горячились.

— Мы же впервые узнали, что такое бокс, и стали тренироваться и выступать на ринге. — Станислав Маннаберг стоя выражал свое мнение. Хвалил Олега почем зря, ребята весело ему поддакивали.

— Ну, что ж, — начальник остановил дифирамбы. — В вашей высокой оценке мы не сомневались. Ту же оценку вашего тренера дал и председатель обкома физкультуры и спорта товарищ Сергеев: порекомендовал особо отметить Олега Сибирцева. Вот так. Ну, зачитайте, Анатолий Данилович, вторую часть приказа.

— …Наградить почетной грамотой и премировать отрезом на костюм!

…В отделе, где сидели инспектора, женщины разворачивали и щупали яркую, светло-коричневую шерстяную ткань и одобрительно хмыкали и чмокали. В заключение за всех высказалась инспектор жилищно-бытового отдела обаятельная Морозова:

— Из этого материала, Олег Иванович, закажите себе костюм спортивного покроя. И в нем приезжайте сюда, в управление. Чтобы мы посмотрели на вас и оценили как женщины.

30. Домой, в Александровск

Кулаев и Клецкин простились с командой по всем правилам: с ребятами обнялись, Олега Ивановича за хорошие спортивные уроки поблагодарили и пожали руку. Вышли в Долинске. Гоша Шаталов сошел в Макарове, стоящем на южном берегу залива Терпения. Решил навестить родителей. Оставшиеся парни смотрели в окно бегущего поезда, на катящиеся волны Тихого океана. Поезд останавливался на разъездах и проходных станциях, пока надолго не остановился на северной стороне залива, на станции Поронайск, чуть не на целый месяц приютившей боксеров. В Поронайске обновилась бригада и поезд резко сменил направление: углубился в подступившие со всех сторон сопки. До Победино теперь было недалеко. Олег задумчиво глядел в окно…

…Подошел Олег к Надежницкому, пожал руку, поздравил с заслуженным вторым местом. Хорошо отозвался о его сокрушительных ударах. Надежницкий отвечал:

— А я в бою тебя почти не видел: от каждого удара ты куда-то уходил. Потом вдруг четко разглядел твое лицо. Это после поражения, когда ты провожал меня в угол. Только тогда увидел…

— А я боялся твоих мощных колотушек. Раньше о них слышал — вот и решил сперва поуходить от них. А потом уж… ну, прервать их встречным боем.

— Тебе это удалось блестяще, об этом все говорят, я поздравляю тебя!

— Спасибо. Скоро мы разъедемся, но, думаю, еще увидимся. Во всяком случае останемся друзьями.

— Ну, это само собой. Можно обменяться и адресами, мало ли, может, в жизни придется?..

…К станции Победино подъехали неожиданно. Невдалеке от знакомого навеса, куда подходят прибывшие с поездом пассажиры, стояла училищная машина. Тот же, недавно приобретенный ГАЗ. Машина будто подремывала, ребята шумно ее окружили.

— Кто поедет в кабине? — пошутил Маннаберг, с усмешкой поглядывая на Дорохина. Тот немедленно отреагировал:

— Я!

— Ишь ты какой прыткий! — одернул его Эдик Грибанов.

— Все поедем в кузове, — отозвался Миша Шульга.

— В кабине поедет Олег Иванович, — заключили ребята.

Костя во всю улыбался, сверкая металлическими зубами, ребята тоже были рады встрече с земляком, и шумели, и галдели, как на базаре.

— Че приехал-то? — Олег поинтересовался.

— Дык… звонили из Южного, что вы выезжаете — вот и приехал. Да велосипеды нам выделили, пять штук, да краски две бочки. Вот получил и вас жду. Одеяла захватил на всяк случай, но, видно, не пригодятся: одеты-то вы по-зимнему — в шинелях да телогрейках. Ну, так что давайте поехали. Сегодня и будем в Александровске.

— А мы еще не обедали, — Дорохин подал голос.

— На Камышевом отобедаем.

— Это, на ночь глядя, ехать? — Дорохин продолжал тосковать.

— Какая ночь? Двести км отмахаем — не заметите.