Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

Гостю преподнесли хлеб-соль. Он, как принято, отщипнул плетёную кромку каравая, макнул в солонку, пожевал. Благодарно закивал, и старческое лицо растаяло в добродушной улыбке.

Кравченко и Глущенко оказались рядом с Сабанеевым, председателем облисполкома, прибывшим вместе с гостями.

– Какая программа? На сколько он?

Разговор в полшёпота. Сабанеев пожимает плечами, мол, тут не я решаю.

– Товарищи, время обеда, – у Глущенко хорошо поставленный голос. – Как говорится, приглашаем гостей к столу…

– Потом, потом, – заокал маршал. – Прежде дело, охота…

Всё же, усаживая маршала в машину, предложили ему бутерброд и чаю из термоса.

За рулём военкоматского «бобика» сидел горкомовский шофёр Краснянский. Рядом – маршал. На заднем сидении – Кравченко, Глущенко. И ещё егерь охотхозяйства, расторопный бывалый, знающий обхождение с высоким начальством. В руках у него ружьё с оптическим прицелом и полевой бинокль.

– Товарищ маршал, – Кравченко ещё робеет, – можно… ехать?

– Трогай, – Москаленко откинулся на сидение. – Поведайте, что за леса тут, какой зверь водится?

Машина шла вдоль просеки по накатанной узкой дороге. Свернула вправо, потом влево, объезжая сугробы. Наискось и поперёк дороги виднелись стежки следов.

– Тут кабанья тропа, – рассказывал егерь. – Видите? Их целая семейка…

– Не… Кабан нам не нужен, отозвался Москаленко. – Давайте выйдем, поглядим…

Мотор умолк, и стало тихо-тихо. Заснеженные сосны застыли в торжественном молчании. Пахло пресным, как после дождя, и хвоей. Дышалось легко-легко.

– Хорошо, – окая, произнёс Москаленко. – Ох, как хорошо!

– Вон, вон олень, за сосной, – негромко воскликнул егерь, кинувшись за ружьём. – Товарищ маршал…

– Олень нам не нужен, – остановил его Москаленко. – Ищи сохатого… Лося!

Плутали по сосняку с полчаса. Доехали до границы с Тарасовским районом. Вернулись.

– Женя, сворачивай на опушку, – командует шофёром егерь. – Туда мы возим сено… Лоси на кормёжку приходят. Стоп! Выходим.

Заметно потемнело. Туман стал плотнее. Где-то рядом хрустнула ветка. Егерь приложил палец к губам. Потом показал на пригорок. Меж стволов видны были два лося. Егерь протянул Москаленко бинокль:

– Товарищ маршал, которого – правого или левого?

– Левого.

Москаленко поудобнее опёрся локтями о капот "бобика", приладил ружьё, поправил очки. Раздался выстрел.

Возбуждённые, все бросились к пригорку. Снегу было выше щиколотки. Мощный зверь лежал на боку. Голова дёргалась, загребая рогами снег. Из раскрытой зубастой пасти вырывался хрип. Шея, куда попала пуля, кровоточила.

– Добейте, – переводя дыхание, отвернувшись, попросил Москаленко…

Когда всё было кончено, он снял с себя папаху. Постоял. Откашлялся. Сорвал сосновую веточку и положил её на рану.

Все эти несколько минут никто не проронил ни слова. И когда направились к машине, Москаленко сказал:

– Мне – голову сохатого. Остальное – куда положено… Понятно-

Когда подъезжали к базе охотхозяйства, разговорился Кравченко:

– Товарищ маршал, вот там, чуть ниже, река Северский Донец. За ней – город. Каменск называется. Знаете, в начале войны в Каменске размещался штаб Южного фронта.

– Вот как. Да, да, – отзывался уставший и сникший Москаленко.

– А заместителем начальника политуправления фронта тогда был Брежнев. Леонид Ильич…

– Да, да, – думая о своём, бормотал Москаленко.

Оживился он тогда, когда в Доме охотника, куда его повели, он увидел чучела волка, оленя, кабана. Искусно выполненные, они стояли, как живые.

– Сделаем, товарищ маршал, голову сохатого… Как положено. И доставим вам в Москву, – заверили его.

Генералы курили, играли в бильярд. Настрой был остаться здесь на ночь.

– Возвращаемся сегодня, – сказал Москаленко. – У меня дела. Порядок есть порядок.

Подали ужин. Все нахваливали шулюм. После чая, настоянного на травах, Москаленко размяк. Отяжелели веки. Потянуло в сон.

Кто-то дотронулся до старческого плеча:

– Товарищ маршал, может, всё-таки останетесь… Номер готов. Отдохнёте. К тому же погода нелётная.

– Военным погода не помеха, – словно стыдясь минутной слабости, Москаленко поднялся. Приободрился и, казалось, сбросил добрый десяток лет.

Срочно были вызваны вертолёты. И они взяли на борт гостей…»

О другом охотничьем дне с маршалом Москаленко рассказывает известный военачальник Вооружённых сил, автор книги «В далёких гарнизонах», в последующем генерал армии Станислав Иванович Постников:

«В течение 20 суток днём и ночью войска округа стреляли, бомбили учебные цели, водили боевые машины на земле и в воздухе, отчитывались по ряду специальных дисциплин, за содержание техники, вооружения, боеприпасов и материальных средств. В завершение проверки со штабами округа, 11-й гвардейской армии, воздушной армии, 27-го корпуса ПВО и ряда дивизий были проведены командно-штабные учения, на которые привлекли оперативные группы от Балтийского флота и пограничного округа. В целом, проверка прошла довольно благополучно, но инспекцией был вскрыт и ряд недостатков в подготовке войск и содержании техники. Приказом министра обороны СССР по итогам инспектирования войска округа были признаны боеготовыми и способными выполнять боевые задачи.

В конце проверки Август Эдуардович Восс высказал предложение пригласить К. С. Москаленко на охоту, обещая все заботы по её организации взять на себя. Зная, что К. С. Москаленко заядлый охотник, мы не сомневались, что получим согласие. Единственно, что попросил маршал, так это чтобы ограничили круг приглашаемых лиц. После проведенного разбора, отправив комиссию самолётами, мы во второй половине дня выехали в район предстоящей охоты.

Лесничество это находилось в 25–30 км от Риги, строго охранялось егерями, которые осуществляли ежесуточную прикормку, в основном кабанов и коз. Поехали А. Э. Восс, В. И. Дмитриев, К. С. Москаленко, я и И. С. Медников. В назначенное время, обмундированные и вооружённые ружьями, мы двинулись к вышкам. К. С. Москаленко, облачённый в бекешу, в казачьи с лампасами брюки, тёплые сапоги (дело было во второй декаде апреля], шагал впереди, за ним с ружьём шёл его порученец. Замыкали шествие А. Э. Восс и я. Остальные были направлены егерем на другую вышку.

На вышке порученец посадил маршала на табурет, вложив ему в руки ружьё (его собственное]. Егерь, показав, куда выходит зверь после развоза подкормки, вышел. Кирилл Семёнович, осмотревшись, сказал: “Ты, Станислав Иванович, до моего выстрела не стреляй". Заверив маршала, что стрелять не будем, мы замерли в ожидании. Вскоре услышали шум колёсного трактора, который развозил корм. Бросив несколько лопат корма на поляне прямо перед вышкой, егерь на тракторе уехал, а мы принялись ждать. Вскоре послышался лёгкий треск, и на поляну выскочил козёл. Побыв некоторое время на поляне, он исчез. После этого на поляну выбежали несколько подсвинков – молодых поросят, а потом появился могучий секач. К. С. Москаленко одним выстрелом завалил его, остальные кабаны мгновенно разбежались. Обращаясь ко мне, Кирилл Семёнович сказал: "Станислав Иванович, а ты что же не стрелял?". Мы с Августом Эдуардовичем отговорились тем, что не успели. Со второй вышки, на которую