Разлейте время по бокалам - Наталья Аврора

он хулил богов, зря обижался на них. Они просто проверяли его стойкость и мужественность. Теперь он ещё больше верит в них.

Асканий поднялся и пошёл было в казармы, но почувствовал голод и свернул в ближайший термопилий. Горячая, непритязательная еда принесла ему ещё больше успокоение и даже настроила на весёлый лад.

— Какой красавчик сидит один, — услышал он игривый голосок за спиной. Асканий оглянулся. Голос принадлежал смазливой, черноволосой проститутке в яркой, но дешёвой тоге. Она присела рядом с Асканий, положила руку ему на колено и прямо спросила: — Хочешь женщину?

Прикосновение этой жрицы любви из придорожного трактира показалось Асканию приятным. Почему бы и нет? Жизнь продолжается!

— Хочу, — проговорил Асканий, прижимая женщину к себе.

— У тебе есть где? — с профессиональной страстью поинтересовалась проститутка, гладя ногу Аскания всё выше и выше.

— Есть. Пошли, — усмехнулся он. И добавил. — Но времени у меня мало.

— Ничего. Я умею быстро — беззаботно проговорила женщина и шёпотом добавила: — И приятно.

В казарму Асканий пришёл поздно вечером. Весело посвистывая, он прошёл мимо рослых охранников. Они проводили его равнодушным взглядом и вернулись к игре в кости. В коридорах казарм было сумеречно — факелы ещё не зажгли. Дверь в комнату Вэла Сатиса оказалась запертой, и Асканий решил, что ошибся коридором. Он вернулся обратно и увидел раба, зажигающего факелы на стенах.

— Послушай, — обратился к нему Асканий. — Где комната Вэла Сатиса?

Тот мельком глянул на него и продолжил своё дело.

— Ты знаешь Вэла Сатиса?

Опять никакого ответа.

Асканий разозлился и схватил слугу за грудки.

— Чего ты молчишь? Отвечай!

Раб был выше его и шире в плечах, но от грубости он сразу съёжился и испуганно затряс головой. Асканию стало стыдно, он отпустил невольника и, круто повернувшись, пошёл дальше. Он не сделал и нескольких шагов, как услышал за спиной странное мычание. Раб, прижимаясь спиной к стене, показывал туда, откуда Асканий только что пришёл.

— Его комната там? — спросил он.

Невольник закивал.

— Я там был. Она закрыта и я подумал, что ошибся.

Раб в отчаянии всплеснул руками и, открыв рот, опять замычал, явно стараясь что-то сказать. Асканий подошёл поближе и увидел, что у того вместо языка торчит коричневатый обрубок. Ему стало нехорошо, дрожь отвращения и жалости пробежала по телу. Раб понял, какое впечатление производит и, понурив голову, вернулся к работе. Асканий постоял немного, не зная, как поступить и понимая, что никакими словами не сможет ободрить этого несчастного, запуганного человека. Он вынул несколько последних монет и протянул слуге. Тот некоторое время смотрел на деньги, потом огляделся по сторонам и быстро выхватил их из руки Аскания.

Получается, он не ошибся и правильно нашёл комнату Вэла. Тогда почему она заперта? Он поторопился вернуться к воротам и спросил стражников, как ему найти келью врача. Те рассказали, и Асканий бегом помчался на поиски, надеясь, что тот никуда не ушёл и находится у себя.

Врач и вправду сидел в своей комнате, и с первого взгляда видно было, что у него отвратительное настроение. Он узнал Аскания и позволил войти.

— Где Вэл? — спросил бывший гладиатор.

— Твой друг умер, — прозвучал ответ, к которому он не был готов. Асканий зажмурился и чуть не вскрикнул. Он постоял так, приходя в себя, потом развернулся и шагнул к выходу. Больше ему здесь нечего делать

— Ты из Вифинии? — Асканий вздрогнул и оглянулся.

— Да, как ты узнал? — и тут его осенило: — Вэл говорил обо мне?

Доктор отмахнулся от его вопроса.

— Ничего он не говорил, был не в состоянии. Я узнал тебя. Твой отец был отменным мастером-гончаром в городе. Правильно?

— Да. — Всё более удивляясь подтвердил Асканий.

— Мы не были знакомы. Но я видел, как ты сам предложил себя работорговцу и запомнил, — врач встал со стула и Асканий понял, что тот слегка пьян. — Я всегда сильно переживаю смерть моих гладиаторов, — проговорил он, наливая вино в кружку. Что молчишь? Удивился встрече с земляком? Понимаю тебя. Я уехал с другой партией рабов через два месяца после тебя. Думаешь, я тоже — раб? Нет, я свободный человек, но я бросил всё и нанялся к ланистам лечить гладиаторов. Хотя, живя в городе, я зарабатывал очень хорошо и даже собирался жениться…

— Что с моей семьёй, ты знаешь? — Успел вставить свой вопрос Асканий.

— Знаю, — ответил врач, протягивая кружку.

— Отец жив? — У Аскания дрогнул голос, когда он поймал на себе жалеющий взгляд собеседника.

— Нет, умер примерно через две недели после твоего отъезда.

Полная кружка вина всё ещё находилась перед Асканием. Он взял её и, не переводя дыхания, выпил до дна.

— Присядь, — предложил врач. Асканий покачал головой.

— Мне пора.

— Куда тебе спешить? Тебя ждёт кто-то?

Асканий прошел и сел на деревянный стул.

— Нет. Никто меня не ждёт.

Он сидел, сгорбившись, опустив руки между коленями и думал о том, что зря уехал из дома. Он забыл, что ничем тогда не мог помочь своим родным. Только деньгами, вырученными от продажи самого себя.

— Когда ты покидал город, моя семья была в порядке? — Спросил Асканий.

Доктор молчал. Он повторил вопрос и поднял голову на собеседника. Асканий поймал такой же взгляд, каким смотрел на него врач перед тем, как сообщить о смерти отца.

— Где-нибудь в этом мире есть человек, которого ты хотел бы увидеть не меньше, чем своих сестёр и мать?

Асканий отрицательно покачал головой, ожидая нового страшного сообщения.

— Жаль. Но думаю, ты, очень сильный человек, зрелый мужчина, многое перенесший за такое короткое время, сможешь вынести и это известие. Но если станет невозможно худо и отвратительно — помни, что есть Бог. Он утешит и поможет. А я, как его покорный слуга…

— Говори! — не выдержал Асканий, он сжал кулаки до хруста и стиснул зубы до боли. — Говори, — прохрипел он. — Или я убью тебя! Клянусь всеми богами, каких знаю!

— Когда я уезжал, в городе свирепствовал какая-то новая, страшная болезнь. Люди умирали от неё очень быстро, сгорали за несколько дней. Кто мог, уезжали подальше и разносили болезнь всё шире и шире. Твоя младшая сестра заболела. Она была при смерти, когда мать решила уехать по примеру других, надеясь, что она выздоровеет вдали от города. Больше я их не видел.

— Так они могут быть живы? — воскликнул Асканий.

Новый знакомый сокрушённо вздохнул.

— Я врач. Я видел больных. Рядом с ними совсем нельзя было находиться, иначе — тоже заболеешь. Конечно, кто-то справился с болезнью, но я уехал из города и не знаю таких, потому что нужен