Солнце в огне - Ксения Хан

привела мысли в порядок. Шаманка села рядом с Йонг, даже не посмотрев в сторону пруда, который повелела гипнотизировать взглядом целый час.

– А теперь, – сказала она, – расскажи о своей тревоге. Я научу тебя распознавать в ней будущее.

Йонг вытянулась, отпустила кинжал.

– Она не похожа на привычный страх. Холодная, точно кто-то трогает меня изнутри ледяными пальцами. Имуги она тоже не нравится.

– Вчера утром ты почувствовала её впервые? – спросила Лан. Она методично расставляла между ними ряд камней, перемежая их веточками тронутой морозом сосны и засохшими лепестками гибискуса.

Йонг кивнула, не сводя глаз с рук шаманки.

– Мугунхва, цветок смерти, – сказала Лан. – Говорят, когда куст гибискуса внезапно опадает раньше времени, быть беде в доме, где он растёт. Это всё суеверия, но ты уже знаешь, что приметы не рождаются на пустом месте.

– Мы обратимся к духам за помощью? – догадалась Йонг, и губы шаманки скривились в едва заметной улыбке. Гибискус был цветком вечности и красоты – и смерти одновременно: Йонг слышала от бабушки в детстве, что эти цветы высасывают из хозяина положительную энергию, взамен отдавая негативную. Бабушка не любила их и старалась обходить стороной. Может, не зря.

– Принеси воды из пруда, – велела Лан, протягивая задумчивой Йонг глиняную чашку с глазурованным дном. Йонг вышла из беседки вместе с Хаджуном и дошла до берега.

– Давайте помогу, сыта-голь, – сказал воин. Он ударил по кромке льда сильнее, чем, возможно, следовало: по ровной белой поверхности пошли трещины, несколько больших кусков откололись от общей массы и поплыли на слабых волнах потревоженной воды.

– Осторожнее там! – проворчала Лан, не поворачивая головы. Йонг поймала неуверенный взгляд Хаджуна, ободряюще ему улыбнулась. Она опустила руку в воду, набрала полную чашку. Холод коснулся только её кожи, но не проник глубже в кости. Прежде Йонг могла заболеть от одного купания в роднике даже в конце весны, а теперь не боялась мороза студёной зимы.

Она вернулась к шаманке, поставила чашку с водой между ними, куда Лан тут же опустила несколько лепестков сухого цветка, который перед этим подожгла углем из храма. Вода в пруду была чистой, совсем прозрачной, от соприкосновения с пепельным лепестком она тут же окрасилась в тёмно-серый.

– Пепел у цветка смерти тяжёлый, – пояснила Лан на удивлённый взгляд Йонг. – Потому что несёт в себе больше, чем видно глазу. Когда ты почувствовала холод впервые, я зажгла масло из гибискуса. Пусть он и даёт ответы.

Йонг придержала рукав ханбока и осторожно, как учила Лан, тронула воду в самом центре – к краям чашки тут же расплылись круги. В их движениях не было ничего необычного, но Йонг всмотрелась в искажённое отражение разноцветной крыши беседки в воде, заметила среди мелких кругов свои глаза. Они подёрнулись льдом, зрачок сузился и расширился в такт ровному дыханию.

Ветер выбил из её тугого пучка на затылке прядь волос, та заслонила воду, и краем глаза, словно блик, Йонг увидела красную вспышку. Волосы стали красными, её окружил дым, запахло углями жаровни.

– Беда, – проговорила Йонг тихо, почти неслышно. – Она будет ждать Нагиля здесь, во дворце.

* * *

Йонг решила в первую очередь поговорить с пуримгарра. К казарме она шла в сопровождении Хаджуна и Лю Соджоля.

– Сыта-голь, – поклонился Чунсок, встречая их в воротах. Он покосился на сына советника, но Йонг оборвала уже готовый сорваться с его языка отказ.

– Давайте обсудим всё, Чунсок. Господин Лю всё же принимает участие в нашей операции.

Тот удивлённо вскинул брови на неправильное слово от госпожи из Священного Города, но послушно прошёл следом за ней на территорию драконьего войска. Чунсок не без внутреннего сопротивления позволил всем пройти в ставку генерала и закрыл дверь.

– У меня было видение, – без предисловий начала Йонг. Чунсок кивнул, и Йонг поняла, что сейчас пуримгарра выслушает её, как бы сильно она сама ни сомневалась в том, что показывают ей духи. – Я считаю, на Нагиля нападут сегодняшней ночью.

– Генерал тоже думал об этом, – ответил Чунсок. – Потому мы придумали для наместника театр теней: Ильсу и Юна подготовят всё заранее, но вам придётся ночевать в одних покоях с… – Он покосился на Лю Соджоля и не смог назвать его так, чтобы не кривить губы. Чунсок не любил всех советников без исключения, и помощь молчаливого сына одного из них его нервировала, если не злила.

– Ничего страшного, – согласилась Йонг. – Хаджун сказал, так им будет легче охранять одну комнату.

Она посмотрела на стоящего в тени казармы Лю Соджоля. Новость о вероятном нападении его будто не смутила совсем.

– Я усилю охрану, – сказал Чунсок, устало потирая лоб. – Сегодня внутренний двор будут патрулировать Намджу и Хаджун, а коридор – Дочери.

– Что на это скажет наместник?

Чунсок нахмурился.

– Наместник узнает о перемене в охране, – согласно кивнул он. – Но мы уже пустили слух, будто сегодня генерал вернётся поздно из-за Дракона и ему понадобится помощь, это наша обычная практика, на которую никто внимания не обратит. Дочери будут охранять его покои на всякий случай.

– Разве не безопаснее будет спрятаться в других комнатах? – подал голос Лю Соджоль.

– И не воспользоваться возможностью поймать наместника? – Чунсок посмотрел на него тем же взглядом, которым прежде сына советника награждала Йонг, и она, заметив это сходство, почти улыбнулась. – Если вы боитесь, мы можем перестроить наш план и… Великие Звери, вам обязательно здесь находиться?

– Это же ему грозит смерть от рук воинов Империи, – буркнула Йонг.

– Сыта-голь!

– Прости, – без сожаления отозвалась она. – Но пока Нагиль не вернётся, господин Лю должен знать, что творится вокруг его персоны.

– А потом сможете отрезать мне язык, чтобы я не болтал, – поддакнул Лю Соджоль. Чунсок чуть не плюнул в него ругательство.

– Ваши шутки неуместны.

Йонг закатила глаза.

– Как и твоя подозрительность.

– Госпожа!

– Я не защищаю его! – поспешила объясниться она. – Просто сейчас не время и не место для спора. Раз уж он головой отвечает и за мою жизнь тоже, я предпочту, чтобы он был в курсе опасности и смог к ней подготовиться.

Чунсок сел, всем своим видом выражая недовольство. Йонг расслышала в его тихом ворчании: «Ведёте себя прямо как генерал» – и порадовалась, что и здесь руководствуется теми же мотивами, каким следовал бы Нагиль.

– Понимаю, я доставляю тебе массу проблем, – она даже поклонилась в примирительном порыве, Чунсок вскинул брови.

– Вовсе нет, сыта-голь, – усмехнулся он. – Прошли те времена, когда вы раздражали меня до седых волос.

Йонг слабо улыбнулась, склонила голову, рассматривая сгорбившуюся от усталости фигуру Первого Когтя.

– Ты изменился, – заметила она. Чунсок подарил