Солнце в огне - Ксения Хан

– Мер’тонъ! О ком вы говорите?

– О служанке.

– Той, что передала вчера письмо хозяину гостевого дома?

Ли Хон кивнул и только тогда заметил, как спал с лица Рэвон.

– Что?

Рэвон выругался – от злости, нетерпения, бессильной ярости, которую испытывал, пока Ульджин боролся за независимость.

– Ваше высочество, – вздохнув, сказал Рэвон, снизу вверх глядя на Ли Хона. – Почему вы не слушаете то, что я говорю, и не хотите принимать правила игры, в которой участвуете?

Несмотря на тёплые турумаги и паджи, не пропускающие зимнего ветра, Ли Хон почувствовал, как стынет кровь, а сердца касается лёд.

– Её схватили? – спросил он мгновенно севшим голосом.

Рэвон мотнул головой.

– Она мертва, ваше высочество.

И добавил, когда Ли Хон молча последовал за ним прочь со двора дома советника:

– Мне жаль.

* * *

У стен Ульджина шла ожесточённая битва. Только вот опытному глазу всех командующих уже к полудню стало ясно, что японцы отбиваются вполсилы и расходуют стрелы только для того, чтобы сдержать натиск. Чего они ждут? Или ради чего тянут время? Прибывший вместе со своей частью войска генерал Хигюн руководил осадой с возвышения, тоже ожидая. Дракона.

Где носило ёнгданте в его огромном теле, способном разом выжечь все японские силы?

Когда стало ясно, что взять Ульджин быстро уже не получится, Хигюн дал отмашку и повёл новые тысячи людей в бой сам. Новая волна людей сменила уставших воинов Чосона, к ним подтянулась Империя. Хигюн удостоверился, что войско Третьего Когтя Дракона уже проникло в город через разлом в стене, и только тогда дал знак своим людям – наступать, давить числом, которым они не могли похвастаться прежде. Асигару отступили, почти не сопротивляясь.

Именно в этот момент Третий Коготь сообщил о прибытии его величества.

Ли Хон явился к стене, когда битва подходила к концу. Они с Рэвоном расстались у внутренних стен Ульджина, и оставшийся путь он проделал в одиночестве, одолеваемый немой яростью и горем, которому не было названия.

– Дэкван. – Он чинно поклонился воину Нагиля. Тот с головы до ног был покрыт копотью, от дымящегося рядом котла с маслом, и кровью – чужой, вражеской, но всё равно пугающей своим видом.

– Ваше величество! – Тырсэгарра тут же низко поклонился и охнул.

– Ранен? Забудь о приветственных речах, мы всё обсудим после.

Ли Хон уже двинулся к отведённой генералам башне, замер в шаге от Дэквана.

– Спасибо, – сказал он воину. – Что пришли за мной.

– Ваше величество, – ахнул Дэкван. Его слова ударили Ли Хона в спину. – Простите, что задержались.

Нет, подумал Ли Хон, пока скорбь от потери Харин мешалась в нём с осознанием неизбежности, всё верно, вы пришли вовремя.

Он смотрел почти равнодушным взглядом, как собирают павших воинов победители, как жители Ульджина оплакивают погибших. Догорали костры у стен, с разрушенных башен сыпалось каменное крошево вместе с хлопьями серого снега. То ли стихала сама битва, то ли Ли Хон слышал всё как сквозь толщу воды. Он запретил себе думать о том, что вот-вот вернётся в столицу и всё для него закончится, потому что уже научился ждать от будущего самого страшного исхода, веря в лучшее.

С генералами Ли Хон встретился уже в одной из уцелевших башен. К нему тут же приставили охрану – Ильсу и Чхонги. Дочери поклонились ему ниже, чем когда-либо, и хотя кто-то из их отряда был ранен, Ли Хон рассудил, что женщины драконьего войска пострадали в прошедшем сражении меньше остальных. Это радовало, обнадёживало, что больше сегодня он не услышит ни об одной смерти тех, кто сражаться не должен был никогда.

Ли Хон опустился на стул, пока вокруг него собирались генералы, и впервые за долгое время обнаружил себя в центре внимания своих людей. Были ли они его союзниками? Пока рядом находились Дочери и Дэкван, он чувствовал себя в безопасности.

– Генерал Хигюн, – поприветствовал Ли Хон военачальника. Тот поклонился.

– С возвращением, ваше величество.

Ли Хон схватился за край стола, пока немой крик рвал его изнутри на части.

– Без лишних церемоний, генерал. Что с Драконом?

Хигюн поймал взгляд Дэквана, и Ли Хону совсем не понравилось, как потухли его глаза.

– Мы не знаем, ваше величество.

– Так узнайте, – резанул Ли Хон. – По моим сведениям, Дракона атаковали у берегов по другую сторону города и сейчас он может прятаться в пещерах. Найдите его.

– Ваше величество?

– Вы не понимаете приказ? – надсадно спросил Ли Хон. Генерал вытянулся по струнке, вскинул голову. Он был старше Ли Хона на пару десятков лет, тот никогда не командовал таким опытным военачальником, не решал вопросов государственной важности… Что ж, его времена настали.

– Понял, ваше величество. Я пошлю людей к берегу.

– Город вы взяли, генерал, – согласился Ли Хон. – Теперь верните моего друга.

Его нашли без сознания среди обломков догорающих кораблей японцев. Флот, сгоревший как щепки, был забыт Тоётоми, враг исчез в накрывшем берег тумане. Как и предсказывал Рэвон, Тоётоми снова сбежал. И Ли Хон начинал догадываться, что скрывается японский генерал не из стратегических соображений.

– Вам покажется это дикостью, – сказал Рэвон перед тем, как их пути разошлись на одной из улиц Ульджина, – но самурайская честь, которой руководствуется враг, несвойственна Тоётоми. Он человек совсем другого склада. Я надеялся, что вы встретитесь с ним раньше, но теперь буду ждать новой возможности. Передайте моему брату, чтобы смотрел в оба. И помнил о тех, кто находится рядом.

Ли Хон надеялся, что Нагиль объяснит ему таинственные речи Рэвона, когда очнётся.

– И… Поприветствуйте Йонг от моего лица. Я желаю ей радости.

* * *

Земли храма Воды, Чосон, 1581 год, год Белой Металлической Змеи

Дождь лил такой плотной стеной, что её, казалось, невозможно было пробить и мечом. Мастера сжигали масла и благовония в храме, и запах гари и пепла оседал в горле, когда Нагиль вдыхал его особенно глубоко. Отзвучавшее совсем недавно предупреждение всё ещё дрожало в воздухе, насыщаясь общими тревогой и подозрением. Нагиль чувствовал только страх.

«Не стать твоему ученику сосудом для Дракона», – сказали духи. Мастер Вонгсун остановил ритуал и прогнал всех, оставив рядом с собой только растерянного Рэвона. Тот покинул храм мрачным и злым и с Нагилем не перебросился и словом.

Теперь Нагиль ждал у запертых храмовых дверей, ожидая мастера. Тот не показывался весь день, и к вечеру у Нагиля затекли руки и ноги, дождевая вода проникла под кожу и заполнила его, подобно ритуальному котлу. Наступила ночь, дождь так и не прекратился, а мастер всё не появлялся.

Зато