Солнце в огне - Ксения Хан

тревогой в сердце и думала, что не уснёт совсем, но имуги нашептал ей легенду о белой змее, и Йонг потонула в дурманящем сне, как в Великом море.

Её разбудили крики и шум снаружи. Со стороны внутреннего двора, где должны были ходить из угла в угол Намджу и Хаджун, послышался треск, темнота покоев окрасилась оранжевым – будто что-то горело с восточной стороны дворца.

Йонг втянула носом пропахший дымом воздух и поняла, что его в комнате больше обычного. Что-то действительно горело на улице. Тюремные камеры недалеко от казарм.

– Господин Лю? – Она встала, запахнула наспех найденную верхнюю чогори и вышла из-за ширмы. Лю Соджоль стоял у окна, всматриваясь в мельтешащие тени.

– Думаю, кто-то поджёг тюрьму, – хрипло сказал он. – Созывают людей тушить пожар.

– Намджу и Хаджун?

– Не слышал их с тех пор, как проснулся. Это же они стучат по стенам?

– Три раза с западной стороны и два раза с восточной, – подтвердила Йонг. Лю Соджоль нахмурился сильнее.

– Сигнала не было минут десять.

Йонг только успела испугаться за их жизни, когда в коридоре раздались крики.

А потом чьё-то тело с треском проломило собой окно генеральских покоев. Йонг вскрикнула, шагнула назад. Лю Соджоль закрыл её собой, но двери тоже дрожали: другой человек в таком же чёрном наряде ворвался в комнаты. В неверном свете луны блеснуло лезвие меча в его руках.

– Сыта-голь! – закричали в коридоре Юна и Ильсу, и тут же их голоса перекрыл звон – металл встретил металл. Человек перед Лю Соджолем выругался и напал первым.

Йонг смотрела в глаза своего противника в прорезях чёрной маски.

– Ты не поймёшь, – проскрежетала она, наливаясь злостью, – но лучше тебе держаться от меня подальше.

Масло из косточек персика придало сил имуги, тот сразу же вытянулся вверх по телу Йонг, её глаза полыхнули серо-белым в темноте комнат. Человек этого не заметил и замахнулся мечом. Тот со свистом рассёк воздух, встретил пол – Йонг вильнула вправо, обогнула его, как вода, схватила за незащищённую шею.

– Хочешь жить – бросай меч! – прошипела она, пока на ладони, которой она сжимала чужую шею, лопалась и обнажала змеиную чешую кожа. Противник её не понял, дёрнулся, и Йонг сжала руку с удлинившимися когтями с такой силой, что у человека перед ней, напуганного до шока, в горле тут же забулькала кровь.

Лю Соджоль справился со своим врагом, выбив меч у него из рук, и наставил лезвие ему в грудь. Йонг бросила умирающего себе под ноги, грохот отрезвил опешившего противника Лю Соджоля, и тот бросился к окну.

– Нет! – воскликнул Соджоль и метнулся следом.

– Стойте! – Йонг хотела сказать, что разделяться им нельзя, что это будет ещё опаснее, но было поздно: Соджоль вылез через выломанное окно на улицу и растворился в полыхающей от пожара ночи.

«Не иди за ним, – прошипел имуги. – Ему они не с-с-страшны».

– С чего ты… – договорить Йонг не успела, услышала крики Юны и Ильсу и кинулась в коридор, не поспевая сознанием за телом, ведомым инстинктами змея.

Ильсу и Юна отбивались в узком проходе от трёх человек сразу, тоже всех в чёрном.

– Сыта-голь, спрячьтесь! – вскрикнула Ильсу командным тоном, который переняла у Гаин. Йонг увидела летящий в неё кинжал раньше, чем Ильсу успела бы увернуться, и оттолкнула её в стену.

Лезвие рассекло Йонг щёку, она дёрнулась, перед глазами всё затянуло красным.

Внезапно стало ясным видение, которое она уже посчитала обманом.

«Я откуш-ш-шу им головы», – вспомнил об обещании имуги, и Йонг не стала его останавливать.

– Сыта-голь! – ахнула Ильсу. Йонг бросила на неё мимолётный взгляд.

– Сама спрячься, – повелела она шипящим голосом и распахнула рот с зубами, которые больше в нём не помещались. Потом всё смазалось: вспышки света факелов с улицы, блеск и звон мечей, крики нападающих, визг Юны. Йонг моргнула, а когда открыла глаза в следующее мгновение, поняла, что стоит посреди коридора, залитого кровью.

Юна и Ильсу с трудом поднимались на ноги. Воины наместника были мертвы.

21

В Хансон возвращались на рассвете, в отступающей после ночи темноте, когда в небе ещё висела полная луна. Иньская, женская. Плохое время для Дракона. Хорошее – для имуги. Нагиль размял затекающие руки, пока конь, которого ему выделил генерал Хигюн, устало перебирал копытами. Он мало спал в пути, подстёгивал бедное животное, чтобы то скакало быстрее, но в конце концов сжалился.

Они задержались в отвоёванном городе из-за Ли Хона: тот принялся раздавать указания всем участвующим в сражении полководцам, будто с рождения руководил войсками и знал всё лучше опытных генералов. Хигюн отнёсся к его рвению с пониманием, остальные сдерживали возражения, как могли. В Ульджине остался Хигюн со своими людьми, его же Ли Хон поставил наместником города, не обращая внимания на недовольные лица других власть имущих.

Хорошее повышение для военачальника, подумал тогда Нагиль, поймал взгляд Хигюна и скованно усмехнулся. Генерал знал, на кого ставить в сложной игре, хотя его выбор был сопряжён с таким риском, что иной не решился бы доверять наследнику престола, ни разу не надевавшему королевские одежды.

Официальную коронацию Ли Хон планировал сразу по возвращении в столицу, и Нагиль подгонял его, как мог.

– Отдохни, – велел ему Ли Хон на второй вечер уговоров. – Уловка Тоётоми тебя ослабила, ты еле стоишь на ногах.

– Он не Тоётоми, – буркнул Нагиль. Из-за энергий, которые несла в себе почти полная луна, он восстанавливался медленно, чувствуя каждую мышцу в теле. Всё болело, кости ломило, раны стягивались неохотно. Клятый Имдон говорил, что теперь телу нужно давать больше отдыха, и рядом не было Чжихо с его чудотворными травами; Нагиль и сам понимал, насколько опасно было возвращаться в Хансон в его состоянии.

Но в столице рядом с наместником Империи осталась Йонг, и что-то подсказывало Нагилю, что промедление не сулит им ничего хорошего.

Всё время, проведённое в Ульджине, он спал, надеясь лишь, что сон даст ему сил достаточно, чтоб добраться до Хансона.

– Ёнгданте! – позвал Ли Хон, заметно отставший. Нагиль со вздохом придержал коня. – Я послал вперёд Гаин с Дочерями, не гони так сильно. Я всё понимаю, – добавил он, поравнявшись с Нагилем и заметив его хмурый взгляд, – там наша упрямая госпожа, и я сам жду встречи с ней до жжения в пятках. Но пожалей коня.

– Чхабэм, – сквозь зубы ответил Нагиль. Кто он, чтобы спорить с королём Чосона…

Ли Хон ехал верхом, отказавшись от паланкина, который ему предлагали взять в Ульджине из дома советника Чхве Сувона. Своё