Слишком смышленый дурачок - Григорий Константинович Шаргородский

И вот как теперь уснуть?

Глава 11

Сон пришёл лишь глубокой ночью, да и то лишь до рассвета. Снова проснулся оттого, что замёрз. А чуть позже вопль петуха поставил точку в моих ночных мучениях. Так что, когда Василиса, не заходя в пристройку, позвала завтракать, я был готов, хоть и недостаточно бодр. Было непонятно, как общаться с девушкой после ночных приключений, но, как только вышел из пристройки, все досужие переживания мигом вылетели из головы. На явно любимой завалинке у входа в полуподвальную мастерскую сидел оборотень и с каким-то хищным любопытством наблюдал за нами. Васька тоже чувствовала себя некомфортно и недовольно хмурилась.

А если он был здесь всю ночь? Вдруг надумает перегрызть мне горло за покушение на честь ученицы своей хозяйки? Похоже, мысли отчётливо отпечатались на моём лице, потому что стоявшая неподалёку Василиса возмущённо фыркнула, шлёпнула меня полотенцем и с показным недовольством сказала:

— Пошли, покажу, где умыться.

Зато неловкость куда-то пропала, и всё стало на свои места. Романтики между нами нет, но и отношения стали более близкими. А сейчас для меня это наилучший вариант.

Железный рукомойник обнаружился у бани, где я с удовольствием умылся. Затем вытерся полотенцем, которое несла Василиса, перебросив через плечо. Я уже хотел потянуться за курткой, которую набросил на вбитый в брёвна стены колышек, но тут откуда-то сверху с громким стрекотом слетела Воруха. Сорока вцепилась в куртку как в насест и нагло влезла клювом в наружный внешний карман, а затем выудила оттуда мои часы с серебряным покрытием. Я аж задохнулся от такой наглости и дёрнулся, чтобы спасти собственное имущество, но эта пернатая скотина успела вцепиться в цепочку часов лапами и резко взлетела вверх. Впрочем, теперь неприятность случилась уже с ней, потому что часами я дорожил, и крючок на конце цепочки был зацеплен за пуговичную петлю. Так что птице пришлось тащить за собой и тяжёлую куртку. И что удивительно, дури у неё хватило. Она вполне могла унести и одёжку, но тут подскочил я, вцепился в куртку и потащил всю эту упряжку на себя. Сорока никак не успокаивалась и отпустила часы, только когда поняла, что я сейчас подтащу её достаточно близко, чтобы двинуть уже занесённым кулаком. Но и на этом недовольная сорока не успокоилась. Извернувшись в воздухе невообразимым образом, она пролетела над моей головой и двинула клювом в макушку.

— Чтобы тебя блохи сожрали, крыса ты с крыльями! — дал я волю своим чувствам, чем чуть не довёл уже заливавшуюся смехом Василису до истерики.

Она даже снова начала похрюкивать, что и успокоило её безудержное веселье. Я же испытывал противоречивые чувства — злился на сороку и одновременно был благодарен ей за разрядку обстановки.

Во время завтрака Виринея наблюдала за нами с хитрым прищуром, но без злобы, и это самое главное. Так что я решился на вопрос:

— Виринея Гораздовна, а что это было вчера вечером?

Я вот прямо почувствовал, как сильно ей хочется пошутить по поводу прихода Василисы ко мне, но сдержалась и всё же ответила без подколок:

— Дурость и ревность. Я уже поговорила с отцом Ждана, и он вколотил ему немного ума через одно место. А ещё разузнаю, кто научил парня жертвенному наговору, но это потом. В общем, этот дуралей позвал ляда, видно рассчитывая, что когда тот пройдёт через защитный круг, то сразу кинется на поповца, а остальных не заметит. Ляд — дух хоть и из младших, но не самый слабый и дюже пакостный. Залезть в тебя силёнок ему не хватило бы, но твой дух подпортить вполне мог. Так что благодари Ваську, что заступилась. — Заметив, как горделиво вскинула голову ученица, ведунья добавила: — Хотя она же тебя под своих ухажёров и подставила. Дразнит парней, а они потом беснуются.

— Никого я не дразнила! — вскинулась Василиса. — Нужен мне этот замухрышка.

— Хочешь сказать, что не замечала, как он по тебе сохнет? Тогда почему не пояснила парню, что ему ничего не светит? Понравилось чужое обожание, вот и игралась с влюблённым дурачком, как со щенком, — уже совсем не шутейно пеняла ученице Виринея.

Судя по тому, как потупилась Василиса, девушка понимала свою неправоту или делала вид, что понимает.

Мне захотелось ей как-то помочь, и ляпнул, не особо подумав:

— А ляда не могло привлечь то, что я православный?

— Глупости это, — отмахнулась ведунья, но перестала сверлить ученицу недовольным взглядом. — Страшилки для городских. Мы для духов почти одинаковые, как это ни странно. Просто наша защита получше вашей, вот и вся разница.

— А Корчак писал, что большое количество христиан, окажись они в заповедных местах, могут разбудить старшего духа.

— В этом он ошибался, — уверенно возразила ведунья. — Старшие просыпаются, только когда учуют рядом множество смертей, и без разницы, кто гибнет. А от младших отобьётся любой, кто духом силён да верой крепок, и не важно, что он носит — колядник, ладиней или крест. Но об этом в городе лучше не рассказывай. Нечего городским делать в наших лесах. И вам безопаснее, и нам спокойнее.

Дальше я больше думал, чем ел, и минут через десять Виринея, явно поняв, что толку от моего сидения за столом уже никакого, решительно завершила трапезу:

— Собирайся, Степан. Пора отплывать.

— Куда? — удивился я.

— К шаману. Или ты передумал идти к нему в ученики? Решил просто остаться у нас? Может, и в веру нашу перейдёшь? Жену возьмёшь? Вон хотя бы Ваську, раз уж она к тебе ластится. Правда, тихого семейного счастья не жди, зато будет весело.

Она явно знала о нашем ночном разговоре, а может, и подслушивала! Похоже, мы с Василисой синхронно покраснели, потому что Виринея заливисто рассмеялась:

— Пошли уже, барон де Лаваль. Пора заняться делом.

Что интересно, Василиса сделала недоумённое лицо, а вот мне стало любопытно, откуда ведунья знает героя-любовника из популярной серии бульварных романов, причём написанных не так уж давно. Сам я не читал, но Настя об этом бароне нам с Димой все уши прожужжала. Нужно будет в следующий раз привезти ведунье несколько новинок в подарок.

Через минуту мне стало не до досужих размышлений, потому что, как только мы вышли из дома, к нам подошёл оборотень. Одет он, как и прежде, в свободные портки и рубаху — без обуви и головного убора, но было заметно, что в таком виде ему вполне комфортно. Даже стало интересно, зимой он тоже босиком гуляет или всё же валенки