Адриатика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

с поручиком Вечесловым заняли прибрежную высоту и отбили несколько попыток французов пробиться к роднику. Убитых, слава богу, не было, но раненные имелись.

Когда бочки перегружали на палубу "Венуса", Развозов перекрестился:

– Вот истинно святая водица, за коею щедро плачено кровью!

В один из дней вахтенные обнаружили идущую от берега лодку под белым флагом.

– Это еще что за новости нам везут? – заволновались на судах.

На лодке оказался французский офицер, который прибыл сообщить, что между Россией и Францией заключен мир, и пора снимать морскую блокаду.

Капитан 1 ранга Митьков французам не очень поверил. Для выяснения обстановки в Коттаро была отправлена одна из шебек. Французам же было сказано, что до получения подтверждения о мире от командующего блокада будет продолжена. И все же в кают-компаниях стало заметно веселее.

– Как знать, – говорили молодые офицеры, – Если все окажется правдой, глядишь, скоро и домой отправимся!

– Мир миру рознь! – осаждали их прыть более опытные. – Главное, чтобы условия для матушки – России были приемлемы! Не для того мы суда приплыли, чтобы без выгоды уходить!

Новости и слухи на судах распространяются почти мгновенно, а потому заметно повеселели и в матросских палубах. Здесь тоже мечтали о родных краях, о затерянных в глуши великоросских лесов деревеньках.

Кто мог знать тогда, что от российских берегов их отделяют еще долгие годы и тяжелейшие испытания, пройти которые удастся далеко не всем.

* * *

В один из дней в Катторскую гавань вошел бриг под австрийским флагом. К Сенявину заявились нежданные гости – генерал Беллегард и полковник Лепин. Оба изысканные венские кавалеры, оба графы и уполномоченные имперские комиссары.

– Ваш император велел в знак дружбы с нашим императором отдать нам Катторо! – заявили они со всей аристократической утонченностью.

– Первый раз об этом слышу! – ответил им российский вице-адмирал со всей тамбовской неучтивостью. – Да и на что она вам?

– Как на что? – подивились графы- комиссары. – Мы Коттаро французам отдадим, а они к нам относиться многим лучше станут!

Сенявин скривился, причем столь явно, что комиссары сразу насупились. Плевать! Австрийцев вице-адмирал не любил. Да и за что их вообще можно было не то, что любить, но и уважать… Разве за то, что они уже настолько привыкли быть битыми, что, кажется, начали получать от этого некое удовольствие.

– Так не лучше ли мне сразу отдать город французам? – с издевкой вопросил своих незваных гостей командующий.

Оба графа отрицательно замотали головами:

– Не лучше! Не лучше! Так будет много хуже!

– Это от чего же?

– Если поступите так, то узнает и обидится наш император, потом узнает и обидеться ваш император, а потом он обидит и вас! – доходчиво разъяснил Сенявину суть ситуации старший из комиссаров.

– Увы, господа! Я ничем не могу вам помочь, и Катторо останется, по- прежнему, русским! – развел вице-адмирал руками. – Примите мои искренние сожаления!

– Как не можете! Как не можете! – вновь всполошились графы.

– Пока Новая Рагуза останется в руках Лористона и независимость Старой Рагузы не будет обеспечена верным поручительством, до тех пор вам здесь делать нечего!

Печально откланявшись, комиссары покинули "Селафаил". Утром следующего дня, не увидев в гавани вчерашнего брига, Сенявин поинтересовался:

– Куда подевались давешние цесарцы?

– Так что к Лористону подались! – выяснив, доложился флаг-офицер.

– Значит, крючок наш заглотили, – посмеялся вице-адмирал. – Сейчас им Лористон отдаст Рагузу! Держи карман шире!

Русский главнокомандующий оказался настоящим провидцем. Едва французский генерал услышал идиотское предложение об оставление им столь дорого стоившей Рагузы, у него даже не было слов от возмущения:

– Я!.. Рагузу!.. Отдать!.. Во-о-он!!!

На этом визит австрийских парламентеров к французам и закончился. Спустя две недели уже знакомый бриг вновь объявился на рейде Катторо. Австрийцы снова поплелись на "Селафаил"… Вид у них на этот раз был уже не столь самоуверен как в прошлый раз. Граф Беллегард теперь больше отмалчивался, а переговоры вел его помощник граф Лепин.

– Вы поймите, – убеждал долговязый Лепин Сенявина, потрясая для большего впечатления перед его лицом обеими руками. – Наполеон ныне угрожает нам не только удержанием Браунеуской цитадели, но грозиться забрать себе в карман наши порты Триест и Фиуме! И все это только из-за того, что вы, адмирал, упрямитесь и не желаете уйти из Бокко-ди-Катторо!

– Увы и ах! – отвечал на это Сенявин. – Мы уже обо всем с вами договорились! Рагуза!

– У нас к вам есть встречный весьма интересный план! – загадочно заулыбался вдруг граф Лепин.

– Какой же? – с удивлением поинтересовался Сенявин. – Неужели у вас еще может быть хоть что-то свое?

– Наш план гениально прост, – начал посвящать в суть своих умозаключений венский комиссар. – Суть его такова: мы занимаем для начала все северные области Старой Рагузы и тем самым отделяем вас в Катторо от французов! Мы буфер! Вот вам и гарантия спокойного оставления Катторо! Ни правда ли, великолепный ход?

– Да уж, ход, что надо! – покачал головой Сенявин. – Спасибо вам, господа за столь мудрый совет! Я буду думать!

Окрыленные мнимым успехом, австрийцы убыли восвояси. Сенявин, сидя за столом, в задумчивости барабанил по нему пальцами. Разумеется, что австрийский план – это полнейшая ересь. На такие условия он никогда и ни за что не согласится. Однако, чтобы потянуть время, пока можно и сделать вид, что нас вроде все устраивает. Заодно интересно поглядеть, как отнесется ко всему этому Лористон и что предпримет! По крайней мере, со всеми переписками это даст выигрыш еще в два-три месяца, а это уже кое-что! Казалось, что решение найдено. Все уже приготовились ждать столичных решений, и каждая из трех сторон уже просчитывала свои варианты в новой начавшейся игре, когда раздался гром среди ясного неба.

– К вашему высокоблагородию французский капитан Техтерман из Анконы! Документы личность и положение подтверждают! – доложил флаг-офицер. Сердце Сенявина томительно заныло. Французский капитан? Из Анконы? За этим явно была какая-то очередная новость и явно далеко не из самых приятных.

– Зови! – коротко бросил он.

Поджарый француз, в заляпанном грязью мундире и не менее грязных лосинах, ввалился к нему в каюту, как наверно, привык вваливаться в свою конюшню.

– Слушаю?

– Вам пакет из Парижа!

– !!?

То было письмо статского советника Убри, который уведомлял Сенявина в том, что им, с ведома императора, только что подписан договор о мире между Францией и Россией. К письму прилагалась и выписка из мирного трактата, гласившая, что Россия согласна передать всю Старую Рагузу