Лабиринты - Кристина Щукинская

- Как слышите нас, Анна? - Майя готова к сенсациям. Улыбка становится до невозможности широкой, слащавой, натянутой.

- Прекрасно. Здравствуйте. - Легкий итальянский акцент будто нарочно добавлен. Ах, я уже забыла родной язык. Я же живу много лет "там".

- Анна, прежде чем мы услышим вашу версию событий, я бы хотела рассказать то, чему была свидетельницей. - Горестный вздох. Трагическая пауза. - Когда-то, будучи еще студенткой, прибывшей покорять Москву, я оказалась на даче у Константина Меркулова. Там же была и Ксения Дроздова... со своим официальным женихом Владом Самохиным. - Ликующий взгляд. Толпа ахает, охает, слышны удивленные возгласы. Майя делает еще больше грустное лицо, продолжает: - Да, тогда Ксения была невестой Влада. Они оба являлись "золотой молодежью", часто прогуливали занятия. Им было можно: у Влада родители дипломаты; у Ксении - тоже не последние люди в министерстве строительства. Высший круг, избранные. Мы - студенты, однокурсники, - были людьми "второго сорта". И если Влад старался сократить дистанцию между собой и окружением в университете, то Ксения даже не пыталась. Ее прельщала иная роль. Ей хотелось попасть в бомонд, быть в центре событий. Тогда светская жизнь находилась в подполье, в театральной среде. И Ксения всеми силами пыталась попасть в круг творческой интеллигенции. Хотя... "Интеллигенция" - сильно сказано. Обычные пьяницы, прикрывающиеся "творческим кризисом", наплевательски относящиеся к женам и детям, живущие ради себя, тешащие эгоистические порывы.

Зал одобрительно гудит. Раздаются аплодисменты. Некоторые зрители тянут руки, выпрашивая микрофон. Камера показывает женщину: лет пятьдесят, крупная, с короткой стрижкой, одетая в простое платье с цветочным принтом. Она что-то активно выговаривает, но без микрофона расслышать невозможно.

- У вас будет время. Как всегда, мы даем слово зрителям. - Майя одобрительно кивает головой. - С вашего позволения, я продолжу. В один из летних вечеров, моя подруга Света, уговорила меня присоединиться к компании студентов театрального училища. Мы поехали на дачу к Меркулову. Там-то и развернулась драма. - Трагический шепот: - Я стала свидетельницей измены - низкого, гадкого и подлого поступка, от которого женщина не может отмыться. Такую женщину ни один уважающий себя мужчина не посадит за стол, не приведет в дом. Она становится подстилкой, половой тряпкой, о которую эгоист, мерзавец и подлец вытирает ноги, потакая животным инстинктам.

Майя вздрагивает телом, закрывает на мгновение глаза, в которых поблескивают непролитые слезы.

- Извините, - говорит телеведущая притупленным голосом, - очень сложно вспоминать. Ведь дело касается моего мужа. Ему тогда было очень больно. Он не ожидал предательства. Еще я искренне сочувствую женщине, на долю которой выпала череда испытаний. Она их с гордостью прошла, выстояла. Анна заслуживает восхищения!

Зал взрывается. Море оваций зашкаливает. Спустя минуту, Майя поднимает руку, прося тишины. Зрители затихают, жадно вглядываясь вперед, ожидая новой порции "горячего". Блюдо на сей раз оказалось на диво вкусным.

- Вадим Метлицкий слыл записным ловеласом. Сколько московских школьниц старших классов и студенток-первокурсниц резало из-за него вены! Не сосчитать! А ему было смешно. Слава его манила, грела, даже такие ужасающие факты заставляли его лишь косо усмехаться. - Майя трясет головой, передергивает плечами. - И вот в один июньский вечер состоялась встреча Ксении Дроздовой, двадцатилетней студентки МГУ и актера Вадима Метлицкого.

Студия вновь ахает. Гул голосов волнами разносится от одного зрительского ряда к другому. Возмущению предела нет. Люди готовы рвать и метать. Им хочется заклеймить позором всех участников тех давних событий, абсолютно не касавшихся каждого из толпы напрямую.

Майя продолжает:

- Свою связь они скрывали до последнего. Даже когда Влад поймал "на горячем" любовников, они искренне отрицали очевидное.

К разговору подключается Самохин: полный, лысоватый мужчина, с красными прожилками под глазами. Совсем не тот мальчик-красавчик, звезда университета с очаровательной улыбкой. Дорогой костюм на нем смотрится привычно, но при этом серый цвет ему удивительно не идет.

- Я помню тот момент, когда застал их вдвоем. Среди бела дня, у подъезда Дроздовой. Мне казалось, будто я получил удар в солнечное сплетение. От Ксюши, всегда милой, нежной и невинной Ксюши, хотевшей стать моей женой, я не ожидал подобной подлости. Так гадко, противно, больно. Только Майя спасла меня от пропасти, от шага вникуда. Я не стал поднимать скандал. Лучше уйти, сохранив остатки достоинства, чем запятнать себя скандалом.

Зрители аплодируют. Самохина мило улыбается, посылает воздушный поцелуй мужу. Лицедейство в разгаре.

Слово требует Света Рябикина - крашеная блондинка с обрюзгшим лицом и растрепавшимися волосами.

- Прекрасно помню, как Ксения мчалась на свидание к Вадиму. Он на свои спектакли доставал для своей пассии билеты, а та прихватывала с собой закадычную подружку Милку. Ясное дело: Дроздова к своему любовнику бегала, а подружка к Меркулову, которого, кстати говоря, легко охмурила. Теперь жена заслуженного артиста. На чужом горе свое счастье построили, и даже ни разу не покраснели!

Анатолий Хрупов морщится. Седой мужчина, приближающийся к семидесяти годам, хорошо поставленным голосом произносит:

- Вадим никогда не делал тайны из своих "амуров". После спектакля или на проходной у "Мосфильма" его ждала стайка почитательниц. Любой девчонке подмигивал, усаживал в машину... А после она сама шла домой из парка какого-нибудь. Для любого актера, поклонница - табу. Ее чистую любовь нельзя мешать с пошлостью случайной связи!

Люди в зале загалдели, перебивая друг друга. Слышится свист. Микрофон дают в руки женщине в цветастом платье.

- После того, что я услышала сегодня, знать не хочу имени Вадима Метлицкого! Не буду смотреть его фильмы! Я думала, что он был великим мужчиной, а он... Он... После такого не смогу его уважать. Даже делая скидку на талант. Такие люди губят всё вокруг себя. Как яркие птицы приманивают наивных дурочек, которые потом падают вниз из-за таких сволочей!