Отец моего врага - Сандра Бушар

— Нет, — пробормотал он то ли себе, то ли мне. — Не здесь, не так…

— Что?! — недоумевала я с безумно колотящимся сердцем. На секунду мне показалось, что ректор бросит меня здесь и сейчас, уйдет прочь, спустит все на ноль… Сердце бы этого не выдержало!

Подхватив меня под пятую точку, Прохор Германович быстро и суетливо открыл дверь… Чуть ли с мясом ту не вырвал! Быстрым шагом он направился в свою спальню. Его постель была идеально застелена, как в армии: уголок к уголку, подушечка к подушечке. Когда ректор кинул меня, то порядок этот быстро разрушился. С глухим стоном я утонула в мягком матрасе, волосы разлетелись в разные стороны от подушки.

Королев навис надо мной, упираясь вжатыми кулаками в постель, словно пытаясь держать себя в руках. По предплечьям его молниями разлетались вены, утопая в мощных мышцах и широких плечах.

— Ты такая... — прошептал он, будто не в силах подобрать слова. Глаза его блуждали по мне снова и снова, — безумно красивая… С ума сойти!

Щеки покрылись румянцем, запылали. Ректор накрыл одну из них своей ладонью, большим пальцем проведя по нижней губе. Сперва мягко погладив ее, затем грубо оттянув и резко отпустив.

— Черт, — захрипел он. — Как же я об этом мечтал?!..

— О чем? — не поняла я, судорожно моргая.

Лишь небольшой торшер горел в другом конце комнаты, оттеняя и без того звериные черты лица ректора. Его мощные плечи, широкую спину и взъерошенные волосы на голове с заросшим лицом.

— О тебе, — шепнул он мягко, губами наклоняясь к моим губам. Касаясь их, но не целуя. Это сводило с ума. Пальцы мужчины ощутимо скользнули по шее, нащупав жилку и словно измеряя сумасшедший пульс. — Чтобы ты так дрожала у меня в кровати, Персик… — ладонь спустилась вниз, стягивая за собой застежку молнии. Распахивая кофту спортивного костюма, под которой ничего не было. Когда его горячий палец накрыл мой ледяной сосок, я едва не встала в мостик. Прохор Германович придавил меня к кровати своим телом, не давая сдвинуться с места: — Чтобы твои соски так охрененно сексуально стояли… — застежка спускалась все ниже, пока совсем не расстегнулась. Теперь мой живот был голый, вместе с грудью. Когда ректор отстранился, чтобы посмотреть на меня, я нервно закрыла руками тело. Он лишь усмехнулся, криво и томно: — Такая милая девочка! Только вот…

— Что? — я проследила за тем, как мужчина демонстративно накрывает руками мои бедра, сжимая плотную ткань костюма.

Одно резкое неожиданное движение, и штаны оказались на полу, оставляя меня лишь в тонких белых кружевных бикини.

— Охренеть! — взорвался он, натягивая резинку трусиков, отпуская ее и сжимаясь каждой клеточкой, когда та хлестнула меня по коже кнутом. — Черт тебя дери! Ты как будто знала, что мне сегодня окончательно башню сорвет.

— Вы… — осеклась я и тут же ощетинилась от обвинительного взгляда. — Ты не договорил.

— Умница, Персик! Больше никогда мне не «выкай»! — ладонь прошлась по складкам неторопливо, словно изучая мое тело впервые. Я закрыла глаза и отдалась эмоциям. Позволила себе раствориться в том, как мурашки покрывали тело от умелых поглаживаний. — Что я там говорил? Ах, да… Поздно стесняться, Оля. Я уже никуда тебя не отпущу. Никогда.

— Звучит… — облизав губы, я нервно хихикнула, — пугающе!

— Раньше надо было бояться, девочка моя, — тоном учителя отчеканил он, а затем я ощутила теплое дыхание у себя между ног, задыхаясь окончательно. Как током ударило! — Как же ты пахнешь… Это сводит меня с ума…

— Ч-чем? — сложно было думать и соображать, когда нос мужчины жадно скользит по клитору, а руки крепко сжимаю бедра. Чтобы не шевелилась? Или не сбежала? Не знаю, но ни первого, ни второго делать я не собиралась!

Он долго не отвечал. Вплоть до того момента, когда трусы оказались сжаты в его руках, а я осталась лежать с широко разведенными ногами прямо перед лицом ректора.

Я почувствовала его выжидающий взгляд, требующий внимания. Распахнула глаза и задохнулась в потемневших от похоти голубых глубинах, где не было сейчас ничего, кроме бешеного, сумасшедшего, нечеловеческого желания. Хриплый голос пробрал до костей, свел мышцы в теле:

— Моей женщиной.

Я должна была ответить, но не смогла, будто это я простудила горло, а не ректор! Он провел шершавым языком по складкам. Глаза его закатились, было видно лишь белок. Из горла вырвался стонущий хрип, от которого я едва ли не кончила.

— Ну уж нет! — он резко привстал, скидывая с себя футболку. Так быстро, что та от напора по швам пошла. Я засмотрелась на его каменный пресс и не заметила, как в кучу с вещами полетели штаны с плотными черными трусами. — Не в этот раз, девочка. Спать пока рано!

Каменный, налитый кровью член маятником раскачивался у моей промежности. Я, как завороженная, следила за его очертаниями и начинала напрягаться. В голове не укладывалось, как он сможет поместиться во мне! Более того — сделать приятно!

— Не бойся, — шепнул он, не глядя доставая одну подушку из горы и подкладывая мне под попку. Широко раздвигая ноги. — Все будет хорошо.

Когда Прохор Германович наклонился к тумбе, его обжигающая головка накрыла клитор, и я зашипела, сжимая пальцами одеяло.

— Тебе понравится, — рыкнул он, зубами одним движением открывая презерватив. В темноте я рассмотрела надпись «XXL», и снова сердце болезненно сжалось. Внутри меня сражался страх перед неизвестностью и дикое желание стать единым целым с любимым мужчиной.

— Ладно, — нервно закивав, я заставила себя довериться ректору.

Уткнувшись в проход, он зажмурился, сцепил зубы. Явно терпение давалось ему тяжело!

— Готова? — сглотнув вязкую слюну, мужчина заглянул мне в глаза, сканируя насквозь.

Я не смогла сказать «да», онемела. Потому просто кивнула и прикрыла лицо ладонью.

— Нет, — он убрал руку, переплетая наши