Грех и дух - К. Ф. Брин

Мордекай выбрался из машины первым.

– Тот странный фонтан матери Кирана исчез.

– Он обескураживал – в лучшем случае, – сказала Бриа. – И был первым, от чего избавился Киран.

На онемевших ногах я вышла из лимузина. И тут же вздрогнула от вспышки: рядом с машиной через дорогу стоял папарацци. Напустив на себя невозмутимый вид, я обошла лимузин вместе с детьми. Мы остановились на дорожке, и тут передняя дверь дома распахнулась.

На крыльцо выступил Киран в идеально сшитом костюме, подчеркивающем его широкие плечи и мощное тело. Наша душевная связь вибрировала нервозностью, когда он подошел ко мне, но глаза его были мягкими и бездонными.

– Привет, красавица. – Киран обнял меня за талию и притянул к себе, словно никого рядом с нами не было. Он нежно поцеловал меня. – Я тут подумал… – Он замолчал на миг, и я затаила дыхание. Неужели собирается сделать мне предложение? Сейчас? И навсегда? – Ты переедешь ко мне?

Он повернул голову, оглянувшись на дом. Я медленно выдохнула, и он вновь посмотрел на меня. Глаза его блестели, как будто он понял, о чем я сейчас подумала.

– Ты знаешь, это дом моего отца, так что абсолютно нормально, если ты скажешь «нет», – продолжил он и опустил руку, чтобы сжать мою. – Но я много что изменил. Пришлось все полностью переделывать.

– А у нас по-прежнему будут свои комнаты? – спросила Дейзи, запрокинув голову, чтобы полюбоваться третьим этажом.

Киран улыбнулся. Он посмотрел на Дейзи, но тут же вновь повернулся ко мне. Его напряженный взгляд был полон надежды.

– Конечно. Там теперь семь спален. Достаточно места для нас, и еще несколько свободных комнат, если кто-то захочет остаться на ночь.

– Или его вынудят, – пробормотала Бриа, наблюдая за суетящимся по ту сторону улицы фотографом-папарацци. – Эй, детка, почему бы тебе не подкрасться к этому парню сзади и не разбить его камеру? – Она взглянула на Дейзи. – Как думаешь, справишься, со сломанной-то рукой?

Самодовольная ухмылка Дейзи долго не прожила. Она зыркнула на невозмутимого Мордекая:

– Я заметила, что ты не вызвался помочь.

– Она спросила тебя, а не меня.

– Она и тебя называет деткой. Ты просто хотел, чтобы я убежала, чтобы ты первым успел выбрать комнаты.

– Ага. – Мордекай скрестил руки на груди. – И?

И Дейзи побежала – но не к папарацци.

Киран широко улыбнулся:

– Полагаю, это означает «да».

Я рассмеялась и позволила ему провести меня в дом. Все внутри было окрашено в модный серый цвет, а полы заменены на паркетные. И никакого белого ковра. Я улыбнулась, увидев великолепные люстры, идеально вписавшиеся в комнаты, и мебель в стиле «потертый шик», которая, очевидно, должна была соответствовать моему «образу». Это было идеально. Все было идеально.

– Ты уничтожил потайные ходы? – спросила я, прижимаясь к нему.

– Конечно нет. Зорн гадает, сколько времени потребуется Дейзи, чтобы их обнаружить, нанести на карту и добиться успеха в том, что она в них затеет. – Он увлек меня к стене гостиной, к углу, в котором во время прошлого визита сюда я видела призрак старого дворецкого. Киран опустился на колени у камина, сунул палец в желобок и открыл маленький люк сбоку от очага. Вход был узок, но даже Киран мог пролезть туда, если бы нагнулся.

Свет, хлынувший из открытого проема, озарил медленно двигающееся белое пушистое существо. Оседлавшее черное пушистое существо.

– О мой бог, что за черт? Хардинг, ты там? – охнула я.

– Угу, – не прерывая своего занятия, отозвался кот.

– Но это… Чувак, это неправильно.

– Я не пытаюсь оплодотворить кошку. Я просто катаюсь. И вообще, мне кажется, этот кот девственник, потому что он пока не разобрался, как там и что. Дырки, возможно, перепутал.

У меня отвисла челюсть.

– Почему ты там? Почему это там?

– Очевидно, у кошки течка, и кто-то, работая над этими туннелями, не заметил, как она сюда проскользнула. Твой Полубог думает обо всем, Лекси, кроме общительных кошек, проникающих в его дом. А мой кошачий жеребчик встретил эту киску, и пошло-поехало. Как видишь.

Я отвела взгляд.

– Но почему ты не выйдешь из кошачьего тела? Отпугивающих чар еще нет. Тебе не нужно сидеть там.

– Не хочу врать: я хотел посмотреть, чем дело закончится. В чужой монастырь…

– Ты не в монастыре! Ты в коте!

– Ну да… Тогда – в чужого кота.

– Фу! – Старый дворецкий Валенса, меривший шагами комнату, остановился, с отвращением заглядывая в проход. – Что за… – Он бросил на Кирана надменный взгляд. – Удивляюсь, как вы все переделали, но позволяете это? – Он наморщил нос. – Времена определенно изменились. Правду говорят: молодость рушит все. Что вы сделали с моим домом?

Покачав головой, он возобновил свою неторопливую прогулку.

Я захлопнула дверцу и уставилась на бесстрастного Кирана. Слов у меня не было.

Мы двинулись прочь – под вой, доносящийся из потайного хода.

– Как это отвратительно. – Я поежилась.

– Это естественно.

– Но только не когда в звере сидит дух человека. Этот парень совсем чокнутый!

Киран провел меня в заднюю гостиную, и мы остановились перед панорамным окном, от вида за которым у меня и в первый раз перехватило дыхание. Синий океан, ласкаемый сияющими пальцами света. Рыжесть золотых ворот, контрастирующая с золотом и зеленью окрестных холмов.

– Это так прекрасно, – сказала я со слезами на глазах. – Все. То, что ты сделал с домом, вид…

– Ты, – тихо сказал он, щекоча дыханием мою шею. – Я люблю тебя, Алексис. Я напишу твое имя на этом доме, прямо рядом с моим, если ты мне позволишь. Меняй и переделывай в нем все что хочешь. Мне это неважно, пока ты счастлива. Пока вы с детьми живете под одной крышей со мной. Если тебе нужна другая машина, в гараже места достаточно. Выбирай все что хочешь. У моего отца была обширная коллекция, можешь взять что-то из нее. У него целый ангар авто. – Киран развернул меня так, чтобы смотреть мне прямо в глаза. – Я знаю. Моя жизнь безумна, что делает немного безумной и твою, но если я хоть как-то могу ее тебе облегчить, я это сделаю.

– Ты думаешь, жизнь в роскоши компенсирует то, что я показала свою магию миру? – спросила я, понимая, что выражение моего лица не соответствует словам, в основном потому, что текущие ручьями слезы к черту смывали макияж.

– Очень надеюсь, иначе я облажался. – От его улыбки у меня перехватило дыхание. Его лицо было лучше любого, пускай даже самого живописного, вида. – Но есть еще одно. – Его губы коснулись моих. – Дворецкий идет вместе с домом… и он