Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко

29.08

В этот день – 16 августа 1917 года по старому стилю – в центре внимания был открывшийся накануне в Первопрестольной Поместный собор Русской православной церкви. Первый более чем за двести лет истории страны, когда, начиная с петровских преобразований, в том числе и в церковной жизни, был упразднен институт патриаршества. Уже поэтому все, как бы по умолчанию, воспринимали созыв Собора в качестве возможности восстановления самостоятельности церковных структур, процесса подлинного отделения церкви от государства. Напомним, что, начиная с Петра I, церковь фактически была вписана в управленческие структуры. Был создан Святейший правительствующий синод, фактически им управлял светский чиновник, который представлял фигуру императора Всероссийского. Который, в свою очередь, был высшей апелляционной инстанцией. С крушением монархии неизбежно встал вопрос о реформе церковного управления в России. Уже в апреле 1917 года Синод обратился «ко всем верным чадам Российской православной церкви»: «Давно уже в умах православных русских людей жила мысль о необходимости созыва Поместного собора для коренных изменений в порядке управления и вообще для устроения нашей церковной жизни на незыблемых началах Священного Писания и правил святых Апостолов. Происшедший в стране государственный переворот, в корне изменивший нашу общественную и государственную жизнь, обеспечил и Церкви возможность и право свободного устроения. Заветная мечта русских православных людей теперь стала осуществимой…» Как видим, революция воспринималась в этом обращении как позитивный факт, открывший церкви путь к «незыблемым началам». Явно это был результат господства в тот момент антимонархических настроений.

Созыв Собора тщательно готовился на основе специально принятого положения. Было определено три категории участников. По должностям, по выборам и по приглашению. По должности призывались члены Синода, все епархиальные архиереи, наместники четырех лавр, настоятели Соловецкого и Валаамского монастырей, Саровской и Оптиной пустынь, кроме того, от каждой епархии избиралось по два клирика и по три мирянина, а также представители монашествующих. И, что выглядит на первый взгляд неожиданно, – делегаты от действующей армии, представители Академии наук, университетов, Госсовета и Государственной думы. Параллельно проходил процесс перевыборов епархиальных архиереев, в результате которого на первый план выдвинулись будущие кандидаты на пост Предстоятеля РПЦ – Патриарха всея Руси – митрополит Новгородский Арсений (Стадницкий), митрополит Харьковский Антоний (Храповицкий), митрополит Московский Тихон (Белавин). С другой стороны, из 564 членов Собора большинство – 299 человек – были миряне, благочинные, выборные от церковных приходов и, как мы уже сказали, представители светских социальных институтов.

На открытии Собора присутствовал премьер-министр Александр Керенский. Благо открытие заседаний совпало день в день с окончанием Государственного совещания, также проходившего в Москве. Забегая вперед, скажем, что Поместный собор заседал более года. И главные свои решения принял уже после захвата власти большевиками, то есть в принципиально иных социально-политических условиях.

Но на первой сессии, продолжавшейся до декабря 1917-го и закончившейся в дни выборов в Учредительное собрание, участники Собора еще были целиком и полностью поглощены сугубо церковными вопросами, в первую очередь – восстановления патриаршества, определения прав и обязанностей духовного предстоятеля РПЦ, учреждения соборных органов для совместного с патриархом управления церковными делами и в целом обсуждения правового положения Православной церкви в России под, повторяю, знаком формулы, что в демократической стране церковь отделена от государства и пользуется полной самостоятельностью в своей внутренней религиозной жизни.

30.08

В этот день – 17 августа 1917 года по старому стилю – газета «Утро России» своеобразно подвела итоги Московского государственного совещания. Это странное собрание представителей различных политических сил и организаций, профсоюзов, земства – словом, всех-всех-всех, было созвано по инициативе Керенского. В ходе выступлений выяснилось, что Временное правительство действительно со всех сторон окружено недовольными критиками. И если позиция левых радикалов, то есть большевиков, была известна заранее, то оппозиция справа, можно сказать, оформилась в дни совещания. Выяснилось, что и лидер кадетов Павел Милюков, и лидер монархистов Шульгин, а также генералы Корнилов и Каледин фактически образовали правоцентристский блок, который навязывает Временному правительству более решительный вариант действий – ликвидацию Советов, чрезвычайный режим работы транспорта и тыла, восстановление смертной казни за дезертирство и, разумеется, войну до победного конца. Своеобразным подталкиванием Керенского к действию стала в тот день публикация статьи Владимира Бурцева в газете «Утро России» под заголовком «То, о чем промолчали»: «Керенский не раз говорил на совещании о тех, кто мешает Временному правительству работать. Он вообще часто говорит о врагах слева, но еще чаще и гораздо смелее о врагах справа. Благо Корнилов, Милюков, Каледин и Шульгин свою позицию обозначили твердо. И получается, что о том зле, которое причиняет в последнее время большевистская пропаганда для разложения армии, Керенский критикует недостаточно ярко и резко. А вот опасность справа подчеркивает излишне. Их просто не существует в действительности. Однако Керенский видит врагов правительства там. Есть только одна разумная, здоровая и объективно нужная ему оппозиция – оппозиция людей, любящих родину, ищущих выхода из ужасного положения». Владимир Бурцев был колоритной фигурой. Народоволец-революционер, в начале века он окунулся в журналистские расследования и разоблачения секретных сотрудников царской охранки. Составил целый список революционеров-провокаторов, платных и добровольных агентов полиции. Получил за это прозвище «Шерлок Холмс русской революции». В 1915 году был арестован и приговорен к ссылке в Туруханском крае. Освобожденный Февральской революцией, Бурцев принимал участие в разборке уцелевших архивов Охранного отделения и публиковал эти материалы в своем журнале «Былое». После неудачной попытки большевиков в начале июля захватить власть в Петрограде Бурцев обрушил весь свой праведный гнев на дискредитацию большевистских лидеров, опубликовав досье двенадцати наиболее вредных, с его точки зрения, лиц. Сам по себе список любопытен – в нем Ленин, Троцкий, Каменев, Зиновьев, Коллонтай, Стеклов, Рязанов, Козловский, Луначарский, Рошаль, Раковский и Максим Горький. Трое из этого списка – Троцкий, Луначарский и Коллонтай – на тот момент были арестованы и сидели в «Крестах». Про Ленина всерьез думали, что он бежал чуть ли не обратно в Швейцарию. Рошаль и Раковский находились в Кронштадте под защитой революционных матросов, и только Горький ввязался в ответную газетную полемику.

И в этом смысле статья Бурцева показательна тем, что ее автор справедливо констатирует: «Временное правительство делает очень мало или, вернее, ничего не делает, чтобы вскрыть страшную роль немецкого шпионажа в России. Молчат о том, что враг всюду сеет измену, дезорганизует весь общественный строй, причем делает это руками как левых, так и правых политиков». Итак, враг повсюду. Что ж, в таком случае статья Бурцева – это первое неуслышанное пока предостережение возможности правого мятежа во главе с генералом Корниловым.

31.08

В этот день – 18 августа 1917 года по старому стилю – в третьем часу